Пэлем Вудхауз - Том 5. Дживс и Вустер
— Его сиятельство оказался в несколько затруднительном положении, сэр.
— Чего ему надо?
Дживс ответил не сразу. Лицо у него сделалось каменным, в глазах появилось настороженное, некоммуникабельное выражение, как бывает у попугая, когда его угощает половинкой банана незнакомый человек, не внушающий ему полного доверия. Понимай, мол, так, что он, то есть Дживс, не из тех, которые выдают чужие секреты. Я поспешил успокоить его на этот счет:
— Вы же знаете меня, Дживс. Нем, как могила.
— Это большой секрет, сэр. Важно, чтобы дальше никуда не пошло.
— Да у меня его дикие кони не вырвут. Даже если бы попытались, что вряд ли.
— Ну, хорошо. Его сиятельство уведомил меня, что он находится в завершающей стадии заключения контракта по чрезвычайно тонкому и важному делу.
— И он хочет, чтобы вы проверили, нет ли в договоре подводных камней?
— Не совсем так, сэр. Но он желал, чтобы я дал ему совет.
— К вам все обращаются за советами, Дживс, все, от великих до ничтожных.
— Благодарю вас за добрые слова, сэр.
— А не говорил он, что это за чрезвычайно тонкое и важное дело?
— Нет, сэр. Но все читают газеты.
— Я, например, не читаю.
— Вы не изучаете финансовые новости, сэр?
— Даже не заглядываю в них.
— В финансовых разделах сейчас уделяют много места сообщениям о предстоящем слиянии пароходной компании его сиятельства «Розовая труба» со столь же влиятельной фирмой в Соединенных Штатах Америки, сэр. Именно на этот контракт его сиятельство намекал в завуалированной форме.
Известие это не произвело на меня сногсшибательного впечатления.
— Два пароходных магната решили встать в одну упряжку?
— Выходит, так, сэр.
— Ну и дай им Бог удачи.
— Да, сэр.
— Имеют право.
— Вот именно, сэр.
— А в чем проблема?
— Возникла довольно затруднительная ситуация, сэр. Дело достигло той стадии, когда его сиятельству необходимо лично встретиться для обсуждения с господином, ведущим переговоры от лица американской компании. В то же время очень важно, чтобы никто не видел его в обществе этого американца, иначе в Сити сразу сочтут, что вопрос уже решен окончательно, и это моментально отразится на курсах акций обоих концернов.
Тут для меня забрезжил некоторый свет. В другие дни с утра после какой-нибудь пирушки или попойки в «Трутнях» у меня бы от таких материй только голова разболелась. Но в то утро, как я уже говорил, я соображал на редкость ясно.
— То есть, они поднимутся?
— Резкий подъем неизбежен, сэр.
— И дядю Перси такой оборот дел не устраивает?
— Нет, сэр.
— Потому что он рассчитывает скупить весь пакет до того, как вмешается тысячеголовое чудище — толпа и испортит рынок?
— Именно так, сэр. Rem acu tetigisti.
— Рем — что?
— … аку тетигисти, сэр. Латинское выражение. Буквально означает: «Ты коснулся сути иглой», но в более вольном переводе…
— Самое оно?
— Совершенно точно, сэр.
— Теперь я все понял. Вы мне разъяснили ситуацию. Попросту говоря, два старых стервятника решили сговориться между собой по секрету от всех, для чего им требуется тайное укрытие.
— Именно так, сэр. Надо иметь в виду, что за передвижениями обоих джентльменов неотступно следят представители финансовых изданий.
— Надо полагать, что в мире коммерции такие темные дела творятся постоянно?
— Да, сэр.
— Остается только посочувствовать.
— Да, сэр.
— Правда, непонятно, зачем дяде Перси еще больше обогащаться. У него и так денег навалом. Но учитывая то обстоятельство, что он мне родственник, пусть и не по крови, но все же, мне следует, по-видимому, принять его сторону. Ну и как, вы что-нибудь придумали?
— Да, сэр.
— Я так и знал.
— Я подумал, что тайную встречу они могли бы незаметно устроить в какой-нибудь затерянной деревенской избушке.
Я поразмыслил над его словами.
— То есть в доме у сельского жителя?
— Вы верно меня поняли, сэр.
— Мне не особенно нравится эта идея, Дживс. По-моему вы теряете хватку.
— Сэр?
— Ну, например, такое соображение против: как вы обратитесь к этому сельскому жителю, совершенно незнакомому человеку, с просьбой, чтобы он позволил вашим приятелям составлять заговор под его крышей?
— Необходимо, разумеется, чтобы хозяин помещения, где это будет происходить, знал его сиятельство.
— Вы хотите сказать, что это должен быть знакомый дяди Перси?
— Безусловно, сэр.
— Но, Дживс, дорогой мой друг, неужели вы не понимаете, что от этого будет только еще хуже? Задействуйте свою знаменитую голову. В этом случае хозяин сразу же скажет себе: «Эге! Старина Уорплесдон затевает какие-то шашни с неизвестными личностями! С чего бы это, а? Не иначе как заключается сделка о слиянии, про которую так много писали». Тут он выскакивает из дома, бежит звонить своему брокеру и велит, чтобы тот немедленно начал скупать соответствующие акции и не переставая скупал их до полного посинения. В результате все тщательно выпестованные планы дяди Перси рушатся, и он сидит с носом, злой, как черт. Вы понимаете мою мысль, Дживс?
— Вполне, сэр. Я не упустил из виду такую возможность. Разумеется, обитателем избушки должен быть джентльмен, которому его сиятельство полностью доверяет.
— Кто, например?
— Ну, например, вы, сэр.
— Но… простите за прямоту, однако я вынужден в ваших же интересах открыть вам глаза… у меня ведь нет никакой избушки.
— Она может быть, сэр.
— Дживс, я вас не понимаю.
— Его сиятельство отдает в ваше распоряжение один из своих домиков, сэр. Он предписал мне передать вам, чтобы вы завтра же отправлялись в Стипл-Бампли…
— В Стипл-Бампли!
— … где вас ждет небольшое, но комфортабельное жилище, вполне готовое к немедленному заселению, расположенное в живописном месте неподалеку от реки…
Одного упоминания про реку мне было достаточно, чтобы представить себе, что именно произошло. Во всем центральном районе Лондона едва ли найдется с десяток людей, которых было бы труднее обвести вокруг пальца, чем Бертрама Вустера, когда он с утра в хорошей форме, а я в то утро был в великолепной форме, дальше некуда. И я разгадал коварный заговор.
— Дживс, — говорю я, — вы поступили со мной подло.
— Мне очень жаль, сэр, но я не видел для его сиятельства иного выхода. Не сомневаюсь, что, когда вы увидите этот домик своими глазами, ваше предубеждение против Стипл-Бампли будет преодолено. Конечно, сам я его не видел, но, по словам его сиятельства, он снабжен всеми современными удобствами и имеет одну просторную спальню для хозяина, одну прекрасно обставленную гостиную, водопровод с подачей как холодной так и горячей воды…
— И все хозяйственные помещения, — заключил я язвительно.
— Да, сэр. Кроме того, вы окажетесь в непосредственном соседстве с мистером Фитлуортом.
— А вы — в непосредственном соседстве с вашими любимыми рыбами.
— Кстати, да, сэр. Об этом я не подумал, но вы и тут совершенно правы. Я бы с превеликим удовольствием посвящал ужению рыбы мгновения досуга, пока мы будем жить в «Укромном уголке».
— Как, вы сказали, этот домик называется? «Укромный уголок»?
— Да, сэр.
Я набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул через ноздри.
— Так вот, слушайте, что я вам скажу, Дживс. Ничего этого не будет. Вы поняли? НЕ БУДЕТ. Я ни за что не соглашусь, чтобы мною, это самое, как это говорится?
— Сэр?
— Ма-ни-пу-лировали, вот как! Ничего себе словечко! В три фута длиной.
— Если позволите, сэр, я могу…
— Бог с ним, Дживс. Сейчас не время пересчитывать буквы и футы. А если вернуться к прежней теме, то я полностью, решительно и бесповоротно отказываюсь ехать в Стипл-Бампли.
— Разумеется, сэр, вы имеете бесспорное право действовать по своему усмотрению, но…
Он не договорил и только потер подбородок. Я его понял.
— Но дядя Перси, возможно, меня не одобрит, хотите вы сказать?
— Да, сэр.
— И передаст вопрос на рассмотрение тети Агаты?
— Вот именно, сэр. А ее сиятельство, будучи во гневе, способна внушить ужас.
— Ваша правда, Дживс, — упавшим голосом произнес я. — Ладно. Складывайте вещи.
ГЛАВА 5
Справедливо замечено теми, кто пользуется привилегией близкого знакомства с Бертрамом Вустером, что его в первую голову отличает умение держать удары судьбы и довольствоваться тем, что имеешь. Поверженный, как говорится, наземь, он вновь встает, не то чтобы прямо-таки чирикая как огурчик, но все же гораздо бойчее, чем можно ожидать, и тут же принимается высматривать у тучки светлую изнанку.
Пробудившись назавтра и спросонья нажимая на звонок, чтобы получить утреннюю чашку чаю, я заметил, что хотя по-прежнему смотрю в будущее с опаской, однако же не так жестоко угнетен, как накануне вечером. По коже все еще вприпрыжку бежали мурашки при мысли о том, как я попаду в зону влияния дяди Перси и его присных, но мне удалось углядеть в положении вещей одно сравнительно светлое пятно.
