Юз Алешковский - Собрание сочинений в шести томах. т.6
Надо сказать, Лубянов восхитил А.В.Д. умением имитировать манеру речи своего шефа и действительно великолепным даром актерского перевоплощения; он блестяще выражал властность высокого чина, подчеркивал его образованность и интеллигентность, скрываемые под грубоватостью манер и ироничностью ума, вынужденного казаться хамовато циничным в присутствии дубоватых выдвиженцев из простого народа; иногда А.В.Д. восхищала прекрасная оркестровка Диминой речи, никак не вязавшейся с его уркаганской внешностью; былыми ранами и следами побитости она иногда напоминала внешность истасканного мартовского кота, постоянно швыряющего соперников с крыш, несмотря на рваные раны; он свободно и мастерски менял лексику, переходя с блатной и ужасно матершинной речи на речь вполне интеллигентную, отчасти художественно наблюдательную, много чего говорившую о чертах его весьма непростой личности.
Лубянов продолжал рассказ, словно бы проникнув в мысли А.В.Д.
– Поверь, я хоть и неумный тип, но, с другой стороны, на хера актеру лишний ум?.. да, повторяю реплику, я тип неумный, но просек, что шеф несколько приземляет себя, так сказать, осаживает, не особенно-то глаголит перед двумя упитанными народными мясниками СССР… с этими хмырями всегда надо быть на стреме – они, гондоны штопанные, только и ждут момента, мизерники поганые, чтоб клыки вонзить в твою горлянку и пустить кровянку… короче, шеф меня в «Арагви» не просто заарканил, но буквально прищучил, верней, приакулил… а ты что на моем месте – выплеснул бы ему в харю фужер коньяка, чтоб с блеском выдать монолог Петра Первого перед полтавской битвой, типа я вас ебу, чего же боле, что я могу еще сказать, да?.. вот и главное, что у царей и у народа подобная ситуевина называется «ни бзднуть, ни пернуть измученой душе»… но ты, Саша, спасибо тебе большое, – ты мне шлешь надежду на спасенье, и прошлое я вновь воспоминаю… эпитет ее мать эту арию князя Игоря – какой артист во мне ни за хер тут погибает, какой во мне, Саша, погибает артист!.. но до мудрого хода твоей драматургической мысли, клянусь свободой, ебаться надо Шекспиру с самой леди Макбет… такой ход, который делаешь ты – я на подхвате, я на вторых ролях – не снился даже Мейерхольду и нашему с тобой Учителю… теперь мы им устроим бенефис – весь сбор в пользу детишек арестованных врагов народа… такой устроим бенефис – всех уебем прославленных актрис, как сказал Ворошилов, который с Буденным напару поимели весь необъезженный дотоле кордебалет Большого, моего МХАТа, половину Малого, где без пользы для сцены разлагаются древние трупы народных артисток СССР… в общем, заакулили невинного человека, имевшего всего две слабости: регулярность запоя и пару дам на царской, между прочим, кровати, приобрел которую по историческому случаю у жуковатого антиквара, причем, за невероятно кровные шиши… но зато доброму молодцу на такой кровати можно было погуляти-разгуляти да от пуза отъебати кадры, которые не решают ни-че-го, кроме удовлетворения, можно сказать, мировой нужды мужского, невероятно зверского организма двумя премилыми дамскими телами… я там от скуки лозунг написал и над трехспалкою своей повесил: КАЖДОМУ СОВЕТСКОМУ ОРГАНИЗМУ ПОСЛЕ КАЖДОЙ ПАЛКИ – ОБРАЗЦОВЫЙ ОРГАЗМ!.. словом, сижу в «Арагви» и внутренне воплю: вот морская гладь, теребит твою в душу мать, прощай сцена, прощай свобода нравов, прощайте банкеты в Большом Георгиевском зале и ты, банька милая с веничком березовым, прощай… аревуар, ветчинка да со слезинкою, да в гастрономе Елисеевском, где я имел весь колбасный отдел в белых фартучках да на тесемочках.
Сие «прощание» напето было Димой на манер слезливого жиганского романса. – Ладно, после кабака отвезли они меня на черном «Паккарде», хер его душу знает, может, и на «Линкольне», на Лубянку – прямиком в секретную секцию, в квартирку… кстати-то, президента Америки Линкольна, тоже большого любителя театра, пришили в правительственной ложе… такое было у меня совпадение… в квартирке – все на зависть Графу Монтекристо: декорации по эскизам Бакста и Бенуа, антиквариат в виде статуеточек-хуеточек и китайских ваз, ясно что отныканных не у беспардонного матроса Железняка… на каждой стене «раскинулось море широко и волны бушуют вдали» Айвазовского… одним словом, не тюрьма, но превосходный ништяк, милейшее, к моим услугам, пространство отдыха от трудов неправедных и гражданского разврата… везде книги с шикарными корешками, и немецкая тебе радиола, и натуральный американский холодильник, и, ясное дело, сортир с фонтанчиком посреди невиданной дамской раковинки, главное, с мраморным толчком, на котором не мне, распиздяю, сидеть, грустно задумавшись над вонючей «Историей ВКП(б)», а роденовскому «Мыслителю»… тут и обширная ванная прямо для маркиза Де Сада и всех великомучениц его психованных проблем… наконец, поверь, неописуемых размеров там имелось ложе, а над ним, над этим самым ложем, – не потолок, но огромное зеркало, поддерживают которое все, если не ошибаюсь, девять Муз с амурчиками и соответствующими купидончиками… короче, гадом быть, хата что надо и не надо… шеф приказал выспаться и впредь никаких вопросов не задавать… впрочем, повторил, что театр и кино должны служить – эпитеты я про себя тогда добавил – ебаной партии и трижды ебаному-переебаному народу, возводящему ебанное же светлое будущее… потому что, говорит, Дмитрий, в суворовости, виноват, в суровости классовой битвы у любой человекоединицы всегда имеется неотъемлемое право на исключительно внутреннее сопротивление невзгодам судьбы, разоблачить которое и существенно ослабить – и является задачей внутренних органов диктатуры пролетариата, нравится сие данной человекоединице, или не нравится… соответственно, шеф самолично, правда не без моей творческой помощи, ввел в воображение моего вышерасположенного мозга закрытое амплуа блатного пахана, бандита и убийцы, находящегося в глухой несознанке, плюс пошедшего в отказ от любой подписи даже в том, что он – это он, а не товарищ Калинин… легенду насчет пропащего прошлого глагола моей жизни отлично сочинил какой-то завзятый, точней, взятый за жопу прозаик… видимо, расстреляли человека ради пущего сохранения военной тайны… ничего не поделаешь, Саша, у каждого умирающего гуся – своя должна иметься лебединая песня… показали приказ о зачислении в штат НКВД старшим лейтенантом, имеющим секретное ролевое задание… конечно, дали кликуху Валентин Шамовкин, Валек… напоследок Люцифер, сообщил, что в моей квартирке находится лучшая часть рекизированной библиотеки Великого Князя Николая Николаевича, поэтому лучше бы перед чтением мыть руки, тут вам, Шамовкин, не изба-читальня, спокойной ночи… поутрянке – здрасьте, блядь, – приканали вместе с Люцифером две медсестры делать наколки… сначала я засопротивлялся… ну хорошо, говорю, обрили наголо – да хуй бы с ней, с башкой, но зачем же мне такая ваша на теле Третьяковка, главное, на всю оставшуюся жизнь?.. давайте, предлагаю, рисовать эту вашу пещерную живопись какими-нибудь шибко въедливыми шпионскими чернилами, а когда сотрутся, нарисуем новые мизансцены… представьте себе, Валентин, парирует Люцифер, что некто, звучащий гордо, независимо от того, кто он – человек или враг – швырнул вам в физиономию миску баланды… вы насухо вытираетесь рукавами спецодежды, но наколки-то смылись – пропали наколки-то… да, они пропали, а сами вы будете немедленно размазаны по стене камеры, и слух о вас пройдет по всей Руси великой и сохранит его всяк сущий в ней язык… вижу, что представляете… представьте уж и лето: в камере жарища почище чем в жопе барашка на вертеле, тем не менее, и гордый внук славян, и финн, и еврей, и, ныне дикой, тунгус, и друг степей, калмык – все вышеуказанные подследственные буквально истекают потом… кто будет отвечать за смытые с вас сюжеты, утвержденные главным художником НКВД?.. Троцкий и другие двусторонние оппортунисты?.. стойкие чернила еще не изобретены – это дело будущего, когда наука и технологии возьмут верх над кустарщиной прошлого и халтурой настоящего… арестованному дадут таблетку и он сам расскажет все, что требуется следствию нового типа… если заупрямится, дадут вторую… эрго: как вас наколят, так, извольте знать, и расколят – наша косметическая хирургия не стоит на месте, как памятник Свободы на Советской площади, вскоре который будет снесен де-факто… не забывайте, пожалуйста, что мало кто в стране начал зарабатывать столько, сколько вы… папанинцы рядом с вами – это нищие доходяги, круглосуточно ишачащие на полярной льдине, причем, без горячих сотрудниц, тихо посапывающих в двуспальных мещках… не удивлюсь, если кто-нибудь из наших прытких активистов донесет, что четверо папанинцев научились развратно обходиться своими силами с проблемами организмов, требующих удовлетворения в условиях вечной мерзлоты… и запомните раз навсегда: вы должны ускорить человекооборот контингента, временно находящегося в органах, чтобы я мог обойтись без способов физического воздействия… так, ну что дальше?.. с неделю делали мне наколки, с неделю они заживали… тут как раз подошел запой, по наследству который попал в гены этих твоих хромосом, отдуплившихся в меня по алкоголической отцовской линии, потому что моя мама не пила.
