Уильям Коллинз - Лунный камень
— Через некоторое время, — продолжал сыщик, — кэб отъехал. Ремесленник перешел через улицу и вошел в ресторан. Мальчик ждал, пока его не одолели голод и усталость, а потом, в свою очередь, вошел в ресторан. У него в кармане был шиллинг; он великолепно пообедал, уверяет он, черным пудингом, пирогом с угрем и бутылкой имбирного пива. Чего только не переварит желудок мальчугана? Все, что только можно съесть!
— Что же он увидел в ресторане? — спросил я.
— Он увидел моряка, читавшего газету за одним столом, и ремесленника, читавшего газету за другим. Стемнело, прежде чем моряк встал и вышел. На улице он подозрительно осмотрелся вокруг. Мальчик (ведь это был только мальчик) был им оставлен без внимания. Ремесленник еще не выходил. Моряк шел, оглядываясь по сторонам и, видимо, еще не зная, куда ему пойти.
Ремесленник опять появился на противоположной стороне улицы. Моряк все шел, пока не дошел до Берегового переулка, ведущего в улицу Нижней Темзы.
Там он остановился перед таверной под вывеской «Колесо Фортуны» и, осмотревшись, вошел. Гусберри тоже вошел. У буфета было много народу, по большей части вполне приличного. «Колесо Фортуны» — таверна очень порядочная, мистер Блэк, знаменитая своим портером и пирогами со свининой.
Отступления сыщика раздражали меня. Он это заметил и стал строго придерживаться показаний Гусберри в дальнейшем своем рассказе:
— Моряк спросил, может ли он получить койку. Трактирщик ответил: «Нет, все заняты». Буфетчица возразила ему, что десятый номер пуст. Послали за слугою, чтобы проводить моряка в десятый номер. Как раз перед этим Гусберри приметил ремесленника между людьми, стоявшими у буфета. Он исчез прежде, чем слуга появился на зов. Не зная, что ему делать дальше, Гусберри решил выждать и посмотреть, не случится ли еще чего-нибудь. И кое-что случилось. Хозяина позвали. Сердитые голоса послышались сверху.
Трактирщик вдруг появился, таща за шиворот ремесленника, который, к величайшему удивлению Гусберри, выказывал все признаки опьянения.
Трактирщик вытолкал его за дверь, грозя послать за полицией, если он вернется. Пока они спорили, выяснилось, что человек этот был найден в номере десятом и с упорством пьяного объявил, что он занял эту комнату.
Гусберри был так поражен внезапным опьянением еще недавно трезвого человека, что не выдержал и побежал за ним на улицу. Пока ремесленник был на виду у посетителей таверны, он шатался самым неприличным образом. Но как только он завернул за угол, к нему тотчас вернулось равновесие, и он стал таким трезвым членом общества, что лучше и желать было нечего.
Гусберри вернулся в «Колесо Фортуны» в сильном недоумении. Он опять ждал, не случится ли чего-нибудь. Ничего больше не случилось и ничего больше не было слышно о моряке.
Гусберри решил вернуться в контору. Но как только он пришел к этому заключению, на противоположной стороне улицы опять появился тот же ремесленник! Он смотрел на одно из окон гостиницы, единственное, в котором был виден свет. Свет этот как будто успокоил его. Он тотчас ушел. Мальчик вернулся в контору, получил вашу карточку, но не застал вас. Вот в таком положении теперь дело, мистер Блэк.
— Какого вы мнения об этом?
— Думаю, что дело серьезное, сэр. Судя по тому, что видел мальчик, тут действуют индусы.
— Да. А моряк — это, очевидно, тот, кому мистер Люкер передал алмаз. Не странно ли, что мистер Брефф, я и человек, нанятый мистером Бреффом, — все мы ошиблись насчет того, кто этот моряк.
— Вовсе не странно, мистер Блэк. Принимая во внимание тот риск, которому подвергается этот человек, мистер Люкер, вероятно, с умыслом, сговорившись с ним, направил ваше внимание в другую сторону.
— Как понять то, что происходило в таверне? — спросил я. — Человек, одетый ремесленником, был, разумеется, нанят индусами. Но я, так же как и Гусберри, не могу объяснить его внезапного опьянения.
— Думаю, что могу угадать, что это значит, сэр, — ответил сыщик. — Если вы хорошенько подумаете, вы поймете, что этот человек получил, должно быть, очень строгие инструкции от индусов. Они сами слишком заметны для того, чтобы лично показаться в банке или в таверне, — и они принуждены были поручить все это своему поверенному. Очень хорошо! Поверенный услышал у буфета громко названный номер той комнаты, которую моряк должен занять на ночь; в этой комнате, — если мы не ошибаемся, — должен находиться в эту ночь и алмаз. Вы можете быть уверены в том, что индусам очень важно иметь точное описание этой комнаты, знать, в какой части дома она находится, — возможно ли проникнуть в нее снаружи и тому подобное. Что должен был сделать человек, получив такое задание? Именно то, что он сделал! Он побежал наверх взглянуть на комнату, прежде чем туда приведут моряка. Его застали за осмотром, и он притворился пьяным, — простейший способ выбраться из затруднения. Вот как я разрешаю загадку. После того как он вышел из таверны, он, вероятно, отправился со своим донесением к тому месту, где его ждали индусы. А те, без сомнения, послали его назад: удостовериться, действительно ли моряк устроился в таверне на ночь. А что случилось в «Колесе Фортуны» после ухода мальчика, нам следовало бы знать еще вчера вечером. Сейчас одиннадцать часов утра. Постараемся узнать все, что только возможно.
Через четверть часа кэб остановился в Береговом переулке, и Гусберри отворил перед нами дверцу.
— Все ли в порядке? — спросил сыщик.
— Все в порядке, — ответил мальчик.
Но в ту минуту, когда мы входили в «Колесо Фортуны», даже для моих неопытных глаз стало ясно, что в доме далеко не все в порядке.
Единственное лицо за прилавком, где стояли напитки, была растерянная служанка, которая совершенно не понимала, в чем дело. Двое посетителей, ожидавшие утренней выпивки, нетерпеливо стучали монетами по прилавку.
Буфетчица появилась из внутренних комнат, взволнованная и озабоченная. Она резко ответила на вопрос сыщика Каффа о хозяине, что тот наверху и что ему никто не смеет сейчас надоедать.
— Пойдемте-ка со мною, сэр, — сказал мне сыщик Кафф, хладнокровно поднимаясь на лестницу и делая мальчику знак следовать за нами.
Буфетчица громко крикнула хозяину, что какие-то незнакомые люди врываются в дом. На площадке нижнего этажа нам встретился трактирщик, в сильном раздражении спешивший узнать, что случилось.
— Что вы за черти? Что вам здесь надо? — спросил он.
— Придержите-ка свой язык, — спокойно сказал сыщик. — Я вам скажу, кто я: я — сыщик Кафф.
Знаменитое имя тотчас произвело свое действие. Сердитый трактирщик раскрыл дверь в гостиную и попросил у сыщика извинения.
— Дело в том, что я раздражен и расстроен, сэр, — сказал он. — Сегодня утром у нас в доме случилась неприятность. Человека моей профессии многое может вывести из себя, мистер Кафф.
— В этом нет никакого сомнения, — сказал сыщик. — Я тотчас изложу, если вы позволите, то, что привело нас сюда. Мы с этим джентльменом хотим побеспокоить вас кое-какими расспросами о дело, интересующем нас обоих.
— О каком деле, сэр? — спросил трактирщик.
— По поводу одного смуглого человека, одетого моряком, который ночевал у вас нынешней ночью.
— Боже мой! Да это именно тот человек, который перевернул вверх дном весь дом сегодня! — воскликнул трактирщик. — Знаете ли вы или этот господин что-нибудь о нем?
— Не можем сказать наверное, пока не увидим его, — ответил сыщик.
— Пока не увидите его? — повторил трактирщик. — Никому не удается увидеть его с семи часов утра. Вчера он велел разбудить его в это время. К нему пришли и нельзя было добиться ответа, нельзя отворить дверь и посмотреть, что случилось. В восемь часов попробовали опять, в девять опять. Бесполезно! Дверь по-прежнему заперта, и в комнате не слышно ни звука! Меня не было сегодня дома; я вернулся только четверть часа назад. Я сам стучался в дверь, и все было напрасно. Послали сейчас за плотником.
Если вы подождете несколько минут, мы откроем дверь и посмотрим.
— Не был ли этот человек пьян вчера? — спросил сыщик.
— Он был совершенно трезв, сэр, иначе я не позволил бы ему ночевать в моем доме.
— Он заплатил за свою комнату вперед?
— Нет.
— Не мог ли он выйти из своей комнаты, минуя дверь?
— Комната эта — чердак, — сказал трактирщик, — в потолке есть люк, ведущий на крышу, а немного подальше на улице есть пустой дом, который сейчас ремонтируют. Вы думаете, сыщик, что негодяй ускользнул, не заплатив?
— Моряк, — ответил сыщик Кафф, — легко мог это сделать рано утром, прежде чем на улице появился народ. Он привык лазить, и голова у него не закружится на крыше дома.
Пока он говорил, доложили о приходе плотника. Мы все тотчас поднялись на верхний этаж. Я заметил, что сыщик был необыкновенно серьезен, серьезнее, чем обычно. Мне показалось также странным, что он велел мальчику (которому разрешил следовать за нами) ждать внизу, пока мы не вернемся.
