Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 86
15 Владимир Галактионович Короленко (1853—1921) — писатель. Один из рассказов В. Г. Короленко «Приемыш» был издан «Посредником»: «Приемыш», быль. Влад. Короленко. С рис. Е. Бем и В. Переплетчикова. М. 1892. В позднейшие годы Толстой чрезвычайно ценил статью Короленко о смертных казнях «Бытовое явление». Был лично знаком с Толстым. Посетил Ясную поляну в августе 1910 г. (см. в дневнике Булгакова «Лев Толстой в последний год его жизни». М. 1918, стр. 282—287). О нем говорится в письме Толстого к Черткову 7 августа 1910 г., т. 89, и в Дневнике Толстого 6 и 7 августа 1910 г., т. 58.
Рассказ В. Г. Короленко «Море» был напечатан в газете «Волжский вестник» 1886 г., № 286 от 25 декабря, позднее в переработанном виде печатался под заглавием «Мгновение».
На это письмо Чертков отвечал письмом от 9 февраля, в котором между прочим писал: «... сегодняшнее ваше письмо меня обрадовало тем, что я узнал, что мы согласны в том, в чем мне казалось, что мы немного расходимся. Оказывается, что я не понял народного выражения, и что все мои доводы были изложены напрасно, так как вы так и смотрели и сказали это мне гораздо короче и проще...
Ваше замечание о моем педантизме в отношении к художественным произведениям я буду помнить и буду как можно внимательнее в этом отношении, т. е. буду стараться избегать педантизма. Только покуда мне это самому не совсем очевидно. Как пример, укажу вам на мое отношение к окончанию рассказа Лескова о «Христианине и жидовине». Меня до такой степени поражает это окончание своим диссонансом с духом наших изданий и со всем тем, что мы стараемся проводить в жизни, что я положительно не мог решиться издать его в серии книжек, выражающих наше понимание жизни, в первоначальном виде. Я написал Лескову письмо, копию с которого прилагаю при сем, и он согласился сократить окончание, как я предлагаю. Но после вашего замечания, я снова проверил свое чувство и свои мысли по поводу этого окончания, и, каюсь вам, не могу еще видеть в этом утрировки. Вообще мне трудно делать различие между тем, что проводится в художественной форме, и тем, что мы должны стараться проводить практически в наших поступках. Впрочем, повторяю, я буду помнить ваше замечание, и оно наверное мне нужно, если вы сознали потребность мне его сообщить...
Пожалуйста, пришлите мне во всяком случае «Юлия», стоит ли она работы или нет. Мне она доставит и радость и пользу. А там» издавать ли или нет, это другое дело».
* 134.
1887 г. Февраля 13. Москва.
Азбуку послалъ вамъ черезъ Петрова.1 Очень — не смѣялся, а улыбался, читая ваши ироническіе укоры за мои сюрпризы. Не буду больше ихъ вамъ дѣлать въ этомъ родѣ, хотя мнѣ казалось, что мой приготовленъ былъ отлично. Но дѣло главное въ томъ, что азбука-то очень, очень желательна. Мнѣ кажется, что это, если она пройдетъ (и нельзя придумать причины, почему бы ее не пропустить), это будетъ любимая, единственная азбука русск[ихъ] людей. А если это будетъ, то будетъ очень важная перемѣна въ тѣхъ первыхъ (столь сильныхъ) впечатлѣніяхъ, кот[орыя] получаетъ ребенокъ, начиная учиться: вмѣсто запутывающаго тумана Свящ[енной] исторіи и непонятныхъ молитвъ — ясность, святость чувства и радость. — Помогай вамъ Богъ. Спасибо, что вы приняли любовно мои замѣчанія — можетъ быть, онѣ вамъ пригодятся, ваша же строгость въ смыслѣ правдивости уже давно мнѣ пригодилась и помогла. Чтò вы не пишете про себя, про свое душевное состояніе? По послѣднимъ двумъ письмамъ вашимъ, по тону ихъ, мнѣ чуется ослабленіе любви. Дай Богъ, чтобъ я ошибался. Напишите, хорошо ли вамъ? Михайлова разсказъ не хочется отнимать у Тани — она начала его. Иванову работу нужно свою — пріучаться строго относиться къ самому себѣ, къ своей работѣ. (Я пишу это ему).2 Онъ прислалъ комедію, чтеніе к[оторой] было мнѣ больно. Это ужасно дурно, видно совершенное отсутствіе критики надъ собой. Надо, чтобы онъ выучился задерживать въ себѣ свои мысли съ тѣмъ, чтобы они перерабатывались, чтобы изъ 1000 мыслей избиралась одна, и потомъ эта одна мысль изъ 1000 мѣстъ, въ к[оторыя] она можетъ быть помѣщена, находила бы наконецъ одно свойственное ей мѣсто. Въ этомъ и еще мн[огомъ] др[угомъ] подобномъ состоитъ внутренняя работа писателя, предшествующая писанію, работа, к[оторую] онъ, Ивановъ, не знаетъ или дѣлаетъ, выписывая на бумагу то, что должно дѣлать въ головѣ. Не сердитесь, милый другъ, а подумайте, прикиньте это къ себѣ, можетъ быть — это правда, и это-то вамъ и нужно. Пиѳагорейцы3 5 лѣтъ должны были молчать, такъ и вамъ надо помолчать.
«Взрывая возмутишь ключи.
Питайся ими и молчи».
(Тютчевъ).4
Христіанскую повѣсть (Юлій) жена переписала, я ее перечелъ, и она стоитъ работы — надо поправить, одѣть реальными подробностями, что я и дѣлаю.5 О драмѣ надо бы позаботиться въ томъ смыслѣ, чтобы она была разрѣшена для народныхъ театровъ и въ дирекціи не попала бы въ какія нибудь связывающія ее условія. А то они даютъ поспектакальную плату и за это выговариваютъ себѣ исключительное право. Вотъ этого бы нужно избѣжать.6 Ну, вотъ и все. Цѣлую васъ и всѣхъ помнящихъ меня. Воеводинъ7 письма передалъ Петрову. Ваше письмо Лѣскову одобрилъ и понимаю.8 Такъ, какъ вы пишете лучше, но и то хорошо.
Л. Т.
Да, еще очень нужное и важное для меня дѣло: я писалъ Сибирякову объ Алексѣевѣ,9 моемъ другѣ, который долженъ поступить къ нему въ учителя въ Самару. Алексѣевъ здѣсь, и мнѣ хотѣлось бы дать отвѣтъ ему, а отъ Сибирякова нѣтъ отвѣта. Узнайте, пожалуйста.
Полностью публикуется впервые. Отрывки напечатаны в ТЕ 1913, стр. 47. «Толстой и Чертков», стр. 144. На подлиннике надпись черным карандашом рукой Черткова «№ 129, 13 февр. 87». Письмо это написано в ответ на письмо Черткова от 9—10 февраля, но еще до получения его письма, помеченного 13 февраля, и это обстоятельство, в известной степени, подтверждает датировку, сделанную Чертковым.
В письме от 9—10 февраля Чертков отвечал на письмо Толстого от 6 февраля и, в частности, писал о посылке азбуки, для проведения через цензуру, в Варшаву, что, по выражению Толстого, было «сюрпризом» для Черткова: «Лев Николаевич, пожалуйста, не готовьте мне сюрпризов с представлениями вещей в цензуру помимо меня. Я ужасно боюсь этих сюрпризов и просто испугался, как прочел ваши слова об Азбуке. Вспомните, какие путаницы и неудачи выходили почти каждый раз, что вы представляли в цензуру помимо меня — с альбомом Ге, драмою, календарем и еще, кажется, с другими вещами. Поправлять это потом несравненно труднее и хлопотливее, чем с самого начала вести дело с цензурою осторожно и принимая во внимание бесчисленное количество текущих обстоятельств, которые вам совсем неизвестны. Пожалуйста, покуда я жив и занимаюсь этим, присылайте лично мне всё, что подлежит представлению в цензуру, и поверьте, что тут нет тени самолюбия с моей стороны. Я нахожусь теперь в письменных сношениях с людьми, которые могут помогать нам, представляя рукописи в четыре различные цензуры. И тут целая тактика. Я могу сегодня, например, узнать, что там-то снисходительнее — и сейчас туда отправлю то, что нам всего нужнее. Главное — не торопиться в этом и действовать, принимая в соображение все мельчайшие обстоятельства. В Варшавской цензуре как раз находится «Зосима» и, судя по тому, что мы не получаем оттуда ответа, следует предполагать, что что-нибудь там не ладно. Быть может, наводят справки, возбуждено дело, и идет целая кутерьма. А потому как раз туда-то не следует в настоящую минуту посылать «Азбуку». А между тем в Одессе сейчас благополучно. Из Киева жду сообщения. Может быть, там лучше всего. Лучше с азбукой обождать хоть даже несколько недель, чем рискнуть провалить ее. Удивляюсь, что Павел Иванович вам этого не сказал. Если вы уже послали в Варшаву, то делать нечего — всё к лучшему; но если не послали, то, пожалуйста, пришлите мне и вообще умоляю вас, присылайте мне всё, что подлежит цензуре, как бы неважно оно вам ни казалось. Как вы меня напугали вашим «сюрпризом». Этих сюрпризов я боюсь больше огня. Думая о них, мне хочется и смеяться и плакать. Смеяться, потому что мне трогательно, что вы хотите сделать мне приятный сюрприз. Вы лучше сюрприз сделайте — напишите что-нибудь — а уж цензуру оставьте мне.
Эпиктета получил. Прочту и сообщу. Повесть Михайлова, если можно, пришлите нам. Иванов напротив нуждается в работе. Рассказ Короленки достанем».
Упомянутый в письме Черткова рассказ «Зосима», по некоторым сведениям отрывок из романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы», — в издании «Посредника» напечатан не был.
1 Иван Иванович Петров. О нем см. прим. к письму 128.
2 Толстой имеет в виду не особое письмо к H. Н. Иванову, которое, повидимому, написано не было, а дальнейшие строки комментируемого письма, которые Чертков должен был сообщить Иванову. Рукопись комедии Иванова «Грех», которую имеет в виду Толстой, хранится в ГТМ.
