Мирча Элиаде - Дочь капитана
Обзор книги Мирча Элиаде - Дочь капитана
Мирча Элиаде
Дочь капитана
* * *
Все собрались, как обычно, у самого обрыва поглазеть на встречные поезда. Каждый раз, когда брашовский скорый трогался в путь, с противоположной стороны уже лениво подходил пассажирский из Бэйкоя. Оба паровоза издавали протяжный гудок, а Носатый вопил:
— Слушайте эхо!
Но не все его слышали и не всегда... А пока скорый не дошел до станции, все терпеливо ждали. Оставшиеся несколько минут казались особенно долгими, и никому не хотелось разговаривать. Здесь, наверху, солнце еще не зашло, а внизу давно уже наступил вечер. Прахова утратила свой серебристый блеск, вдруг превратившись в мрачный свинцовый поток.
— К станции подошел! — объявил Носатый.
В этот миг у них за спиной послышались быстрые шаги, словно кто-то сбежал вниз по тропинке, и раздался хриплый женский голос:
— Брындуш! Денщик господина капитана...
Рыжий веснушчатый мальчик лет двенадцати или тринадцати с жестким, словно щетка, ежиком недовольно обернулся. У него были огромные глаза, неожиданно глубокие и черные.
— Погоди, — сказал Носатый, — поезд вот-вот тронется.
Мальчик секунду колебался. Потом пожал плечами, сплюнул и, засунув руки в карманы брюк, медленно двинулся по тропинке. У самой дороги он услышал паровозные гудки и остановился, но эхо сюда не долетало.
Денщик поджидал на скамейке. Увидев его, сдвинул фуражку на затылок и улыбнулся.
— Эй, мусью, марш-марш, а то господин капитан осерчает!
Но мальчик и ухом не повел. Он шел медленно, засунув руки в карманы, рассеянно глядя по сторонам. Тогда солдат поправил фуражку и зашагал вперед. Так шли они в десяти шагах друг от друга среди зарослей ромашки и пыльных кустиков полыни. У дачи с колокольчиками на балконе денщик остановился и повернул голову.
— Небось страшно? — спросил он, когда мальчик приблизился к нему.
— Мне? — удивился Брындуш, снисходительно улыбаясь.
Потом пожал плечами и плюнул.
— Тогда поскорее, а то господин капитан ждет нас.
Но и на этот раз мальчик не ускорил шаг, и денщик был вынужден идти медленно, рядом с ним. Через некоторое время он снова поправил фуражку и прошептал:
— Скорее, бегом, он нас заметил...
Капитан стоял у ворот в сорочке и подтяжках, нервно затягиваясь папиросой. Это был средних лет, плотный коротконогий человек. Лицо у него было круглое, брови редкие, волосы зачесаны с затылка на лоб. Казалось, он безуспешно пытается придать своему лицу саркастическое и свирепое выражение.
— Валентин! — крикнул он. — Можешь раздеваться.
Когда Брындуш вошел во двор, с крыльца сбежал смуглый мальчуган с черными прилизанными волосами. Он был в спортивных трусах и держал в руках две пары боксерских перчаток. Как бы не замечая его, Брындуш подошел к колонке в глубине двора и принялся снимать рубаху. Тщательно сложил ее и оставил на бревне. Потом, все так же размеренно, не спеша снял тапочки и долго вытирал ноги о траву. Засучил как можно выше короткие штаны. Несколько раз капитан кричал ему:
— Эй, мусью, поскорей, уж ночь на дворе!
Он надел на Валентина боксерские перчатки и дожидался, нетерпеливо помахивая другой парой. Наконец Брындуш, улыбаясь, подошел к нему и театральным жестом протянул обе руки, словно для того, чтобы ему надели наручники. Солдат, стоя на страже у ворот, с любопытством наблюдал за этими приготовлениями.
— Внимание! — вдруг провозгласил капитан. — Подойдите друг к другу, глядя прямо в глаза, и пожмите рыцарски руки!
Пока мальчики, неловко ступая, строго поглядывая друг на друга и стараясь не моргать, шли навстречу, снова прозвучал голос капитана, прерывающийся от волнения:
— Приготовиться к приветствию! Говорите четко, без запинки!
Мальчики остановились и, с большим трудом соединив руки в перчатках, несколько раз осторожно тряхнули ими, так чтобы перчатки не соскочили до следующей команды.
— Назовите свои девизы! — проговорил капитан еще более взволнованно. — После моей команды вызывайте друг друга на бой! Раз, два, три!..
— Virtuoso, — отчетливо, по слогам, произнес Валентин. — Хафиз.
— Остановитесь! — крикнул капитан, подняв правую руку и подходя к ним. — Какой у тебя девиз? — обратился он к сыну.
— Virtuoso, — ответил оробевший Валентин. — «Доблестный», Хафиз.
— Кто это? Я никогда о нем не слышал.
— Персидский поэт.
— Откуда ты знаешь?
— Мне рассказывала Агриппина.
— Хорошо, — кивком одобрил капитан. — По местам! Три шага назад, сходитесь, назовите свои девизы и вызывайте друг друга на бой. Раз, два, три!..
— Virtuoso! Хафиз! — что было мочи закричал Валентин.
Брындуш ничего не сказал и только поднес обе руки в перчатках к лицу, вероятно, чтобы скрыть свою широкую и странную улыбку. Валентин подождал и растерянно повернулся к отцу.
— Эй, мусью, твой девиз! — крикнул капитан. — Скажи что-нибудь! Любое слово, — настаивал он. — Это правило игры... Скажи хоть одно слово, какого черта?! Ты что, немой?..
— Не могу, — помедлив, прошептал Брындуш. — Я не могу произнести вслух. Это секрет.
Брындуш знал, что за этим последует. Как всегда, капитан подойдет к нему, положит руку на плечо и станет просить. Потом попытается задеть его самолюбие, называя неучем, невежей, мужланом. В конце концов, отчаявшись, отступит на несколько шагов и крикнет: «Без предупреждения, в бой!»... Однако на сей раз капитан не стал настаивать. Он многозначительно улыбнулся и взглянул на Валентина.
— Делай, как я тебя учил! — сказал он. Затем отступил назад все с той же загадочной улыбкой, видимо предвкушая удивление Брындуша. Но ему показалось, что Брындуш иронически поглядывает на него, и он внезапно скомандовал:
— Нападайте!..
Как всегда, Брындуш двинулся головой вперед, без предварительной стойки, держа кулаки у плеч, так что перчатки напоминали гантели для гимнастических упражнений. Валентин сосредоточенно выжидал, напрягая ноги в коленях. Он нанес один за другим два удара, видимо противника на расстоянии. Капитан наблюдал за борьбой с кислой улыбкой, застывшей в уголках губ. К счастью, вскоре он заметил мальчишку, который вскарабкался на забор, и, не оборачиваясь назад, мигнул денщику.
— Марин, — шепнул он, — хворостина!
Денщик поднял с земли прут и бросился к воротам. В ту же секунду дети с криками помчались в сторону церкви. Солдат сплюнул, сдвинул фуражку на затылок и снова подпер ворота, время от времени оглядываясь на забор.
— У него кровь! — вдруг закричал он и опять сплюнул яростно, сквозь зубы.
Ухватившись руками за подтяжки, в полном отчаянии капитан смотрел, как его сын, позабыв обо всем на свете, молотит Брындуша, а тот улыбается столь же невозмутимо, как и в начале матча, и только иногда вытягивает вперед обе руки, чтобы отстранить противника и сплюнуть кровь.
— Остановитесь! — крикнул капитан. — Хватит на сегодня!
Валентин, бледный и дрожащий, стиснув зубы, испуганно смотрел на окровавленное лицо Брыпдуша. Капитан подошел к нему и принялся стаскивать перчатки.
— Идите умойтесь, — произнес он с глубочайшей горечью.
Брындуш подставил лицо под струю воды. Время от времени он отворачивался, чтобы сплюнуть кровь. Капитан подошел к нему.
— Сегодня я дам тебе сто леев, хоть ты этого и не заслужил, — тихонько сказал он, вкладывая деньги в руку мальчика. — Я дал больше, чтобы подбодрить тебя. Но если ты и в следующий раз не будешь соблюдать правила игры, получишь только пятьдесят леев. А если будешь упрямиться, я поищу кого-нибудь другого. Понял?
— Да, господин капитан, — сказал Брындуш, глядя на него с уважением и симпатией и не решаясь вытереть кровь, текущую из носа.
Капитан хотел сказать что-то еще, но раздумал и смущенно отошел в сторону. Появился Валентин и тоже принялся умываться. Брындуш старался как можно дольше держать голову под краном, а Валентин из горсти поливал водой лицо, руки, грудь. Вдруг послышался голос денщика, кричавшего с улицы:
— Господин капитан, барыня и барышни возвращаются!..
Капитан с недовольным видом извлек из потайного кармашка часы, которые спрятал перед началом матча.
— Беги за кителем! — крикнул он. И, повернувшись к мальчикам, добавил с преувеличенной серьезностью:
— Торопитесь, чтобы дамы не застали вас врасплох. И чтобы не заметили кровь, а то они очень чувствительны.
Брындуш молча оделся и стал приглаживать мокрые волосы. Встретившись глазами с Валентином, он вдруг ласково улыбнулся и сделал шаг к нему.
— Агриппина — это твоя сестра? — спросил он шепотом. — Правда, что она второгодница?
Валентин покраснел как рак и застыл на месте с рубашкой в руках.
— Неправда... — с большим трудом выдавил он из себя.
— Она второгодница! — повторил Брындуш все с той же ласковой улыбкой.
И, не сказав больше ни слова, не попрощавшись, пошел в глубь сада, к калитке, открыл ее и медленно двинулся по тропинке, держа руки в карманах и все так же улыбаясь. Он делал вид, что не замечает бегущих за ним мальчишек, не слышит их насмешливых голосов.
