Джейн Остин - Собрание писем
Джейн Остин - Собрание писем краткое содержание
Джейн Остин. Собрание писем
Jane Austen. A Collection of Letters
Мисс Купер, моей Кузине,
Коей в знак восхищения ее Кротким нравом,
Который да прославит ее в любом Краю
и в любом Климате в Крещеном мире, передаю
на Критический труд сей Каталог Курьезной
Корреспонденции, Кропотливо собранный и
Классифицированный ее Комичной Кузиной.
АвторПисьмо первое
Мать двух юных дочерей — своей подруге.
Дочери мои требуют от меня теперь иных забот, чем прежде, поскольку достигли того возраста, когда им настала пора открыть для себя, что такое свет. Моей Августе семнадцать, а ее сестра лишь на двенадцать месяцев моложе. Льщу себя надеждой, что полученное воспитание не посрамит их в глазах света, и имею основание полагать, что и они не посрамят своего воспитания. Это милые девушки. Чувствительные, но не жеманные. Образованные, но не заносчивые. Живые, но благоразумные. Обе учились с одинаковым успехом, а по сему я хочу пренебречь разницей в возрасте и одновременно представить их публике. На сегодняшний вечер назначен их первый entree[1] в свет — мы приглашены на чай к миссис Коуп и ее дочери. Я рада, что, кроме нас, там никого не будет, поскольку девочки могли бы смутиться, предстань они в первый же день перед более широким кругом. Но мы будем действовать постепенно. Завтра семейство мистера Стенли придет на чай к нам, возможно, к ним присоединится и семья миссис Филлипс. Во вторник мы совершим ряд утренних визитов, а в среду отобедаем у Вестбруков. В четверг мы принимаем у себя. В пятницу посетим домашний концерт у сэра Джона Уинна, в субботу утром ожидаем к себе мисс Доусон — и на том завершим знакомство девочек с жизнью. Не представляю, как бедняжки вынесут столько развлечений; нет, за их душевное равновесие я не опасаюсь, но не могу не тревожиться об их здоровье.
Грандиозное предприятие наконец-то завершилось — мои дочери вышли в свет. Вы не можете себе представить, как эти милые создания трепетали от страха и ожидания, когда наступила пора отправляться в гости. Прежде чем подали экипаж, я позвала дочерей в свою комнату и, как только они сели, обратилась к ним с напутствием: «Мои обожаемые девочки, вот и пришла пора мне пожинать плоды трудов и волнений, которые я изведала, воспитывая вас. Этим вечером вы вступите в свет, где вам суждено узнать немало замечательного. Но должна предупредить вас: остерегайтесь чужих пороков и недостатков, поверьте, милые дети: вы весьма огорчите меня, если поддадитесь дурному влиянию». Обе заверили меня, что будут помнить мои советы с благодарностью и следовать им с почтением, что готовы к встрече с миром, в котором их ожидает много удивительного и необыкновенного, и уверены, что никогда не дадут мне повода сожалеть о той чуткой заботе, которой я окружила их в детстве и с какой формировала их разум. «Если ваши ожидания и намерения на самом деле таковы (воскликнула я), мне нечего опасаться и я могу с легким сердцем представить вас миссис Коуп, не тревожась, что вы попадете под ее дурное влияние или заразитесь ее недостатками. Итак — в путь, дети мои (добавила я), экипаж у порога, я не хочу боле оттягивать счастье, которого вы с таким нетерпением ожидаете». Когда мы прибыли в Уорли, бедная Августа едва дышала, в то время как Маргарет была сама жизнь и ликование. «Настал долгожданный миг, — объявила я, — сейчас мы окажемся в свете». И через несколько минут мы вошли в гостиную миссис Коуп, где она с дочерью ожидала нас. Я с удовлетворением отметила, какое впечатление на них произвели мои дочери. Эти милые очаровательные создания хоть и были смущенны исключительностью обстоятельств, но сохранили непринужденность манер и обхождения, что не могло не располагать в их пользу. Представьте, сударыня, каким восторгом переполнялось мое сердце, когда я наблюдала, как внимательно девочки рассматривают каждый предмет обстановки, какое отвращение вызывают у них некоторые вещи, как они восхищаются другими и как изумляет их все вокруг. Не скрою, дочери вернулись домой очарованные светом, его обитателями и их нравами.
Ваша навеки А.Ф.
Письмо второе
Юная леди, потерпевшая неудачу в любви, — своей подруге.
Ах, почему это последнее разочарование так томит мое сердце? Отчего оно ранит меня глубже и сильнее, чем прежние измены? Возможно ли, чтобы я испытывала к Уиллоуби любовь более страстную, чем к его любезным предшественникам? Или это оттого, что от частых ран обостряются наши чувства? Моя дорогая, полагаю: причина именно в этом, ибо вряд ли я привязана к Уиллоуби сильнее, чем прежде к Невиллу, Фитцовену или обоим Кроуфордам — всем тем, к кому в былые дни испытывала самую бесконечную любовь, какая только согревала когда-либо женское сердце.
Объясни мне, душа моя, отчего я все еще вздыхаю, вспоминая вероломного Эдуарда, и почему не могу сдержать слез при виде его невесты, ведь наверняка в этом все дело. Мои друзья тревожатся обо мне: они обеспокоены моим угасающим здоровьем, сетуют на мой упадок духа и опасаются пагубных последствий того и другого. В надежде развеять мою меланхолию и направить мои мысли на иные предметы, они пригласили друзей провести с нами Рождество. Леди Бриджет Даквуд и ее сводная сестра должны приехать в пятницу, а семейство полковника Ситона пробудет с нами следующую неделю. Дядюшка и кузены желают мне добра; но разве может помочь присутствие дюжины безразличных людей, чье общество будет мне только в тягость и лишь обострит мое горе? И все же я не стану заканчивать письма до приезда первых гостей.
Пятница, вечерЛеди Бриджет прибыла сегодня утром, а вместе с ней — ее милая сестра мисс Джейн. Хотя я знакома с этой очаровательной женщиной почти пятнадцать лет, но никогда прежде не замечала, сколь она прелестна. Ей около тридцати пяти, но, несмотря на болезни, печали и годы, она выглядит более цветущей, чем любая семнадцатилетняя барышня. Едва мисс Джейн появилась в нашем доме, как сразу покорила мое сердце. Она, в свою очередь, тоже расположена ко мне и все эти дни дарит мне свое общество. У нее такое милое и доброе лицо, что она кажется почти неземным существом. Ее манера говорить зачаровывает не меньше, чем ее облик. Я просто не могла удержаться, чтобы ни выразить ей свое восхищение.
− О, мисс Джейн, — сказала я и запнулась чувствуя, что не могу высказать то, что у меня на душе. — О, мисс Джейн, — повторила я, — как трудно мне подобрать слова соответсвующие моим чувствам! — Она наверное, ждала, что я скажу дальше. Но я смутилась, разволновалась, мысли мои спутались, и я добавила только: — Как поживаете?
Мисс Джейн заметила и почувствовала мое смущение и с очаровательным присутствием духа облегчила мои страдания.
− Моя дорогая София, — сказала она, — не смущайтесь, что открыли мне свои чувства. Я постараюсь сменить тему так, словно ничего не заметила.
О! Как я любила ее за эту доброту!
− Вы по-прежнему много ездите верхом? — спросила она.
− Доктор рекомендовал мне верховую езду. Вокруг прекрасные аллеи, у меня великолепная лошадь, и я необычайно люблю подобное времяпрепровождение, — отвечала я, поборов смущение, — так что я и впрямь много езжу верхом.
− И правильно поступаете, душа моя, — заметила мисс Джейн. И еще раз повторила свой экспромт, который в равной степени мог быть понят, и как совет продолжать прогулки и как призыв оставаться искренней. — Ездите верхом там, где можете, и будьте искренней, когда можете, — добавила мисс Джейн. — В былые годы я тоже любила прогулки верхом. Увы, это было много лет назад.
Мисс Джейн проговорила это совсем тихо, и голос ее дрогнул. Я лишь промолчала в ответ. Она так произнесла эту фразу, что я не нашла, что сказать.
− Я отказалась от поездок верхом после замужества, — продолжала мисс Джейн, глядя мне прямо в глаза.
− После замужества, сударыня? — переспросила я.
− Конечно, вам странно слышать мое признание, — вздохнула она. — Но поверьте: я в самом деле была некогда замужем.
− Но почему тогда вас называют мисс Джейн?
− Я вышла замуж тайно, не получив согласия моего отца, отставного адмирала Эннесли. По этой причине, милая София, мне приходилось скрывать от него и всех мой брак и уповать лишь на то, что однажды счастливое стечение обстоятельств позволит мне открыться. Такая возможность предоставилась мне — увы — слишком скоро: мой обожаемый капитан Дэшвуд скоропостижно скончался. Простите мне эти слезы, — вздохнула мисс Джейн, утирая глаза, — я до сих пор оплакиваю потерю супруга. Он погиб, сражаясь за свою отчизну в Америке. Мы прожили вместе семь счастливейших лет. Мои дети — два прелестных мальчика и девочка — никогда не разлучались с отцом и матерью: мы выдавали их за детей моего брата (на самом деле я была единственным ребенком в семье). Малютки были отрадой моей жизни. Но как только я потеряла Генри, милые отроки заболели и умерли. Представьте, голубушка, как разрывалось мое сердце оттого, что, провожая моих крошек в преждевременную могилу, я вынуждена была выда вать себя за их тетю. Мой отец ненадолго их пережил. Он умер — бедный добрый старик, — так и оставшись в счастливом неведении о моем замужестве.
