Ринг Ларднер - Искусство дорожного разговора
Обзор книги Ринг Ларднер - Искусство дорожного разговора
Ринг Ларднер
ИСКУССТВО ДОРОЖНОГО РАЗГОВОРА
Впервые они встретились за ланчем в вагоне-ресторане курьерского поезда, который покинув накануне вечером Чикаго, направлялся на Запад. Девушек звали Хейзел Дигнен и Милдред Орр, а молодого человека — Дэн Чепмен.
Он первым нарушил молчание, осведомившись, удобно ли им сидеть спиной к ходу поезда. Ответила Хейзел. Бывалая путешественница, она знала как разговаривать с незнакомцами. Ее подруга Милдред почти никуда не выезжала и не отличалась разговорчивостью даже в компании знакомых людей.
— Вполне, — ответила Хейзел на его вежливый вопрос, — я так привыкла к поездам, что, пожалуй, могла бы ездить и на крыше, не испытывая никаких неудобств.
— Подумать только, — вставила Милдред, — ехать на крыше поезда!
— Ну, мне это не раз пригодилось! — сказал их новый знакомый. — Только то были товарные поезда, а не пассажирские. И проделывал я это, когда был мальчишкой.
— И как это вам хватало духу! — восхищенно проговорила Милдред.
— Просто я был бесшабашным буйным ребенком, — сказал он. — Это чудо, что я не убился, — столько я рисковал. Некоторые ребята ужасно любят рисковать. Я имею в виду, конечно, мальчишек.
— Девочки тоже — быстро заметила Хейзел. — Девочки рискуют так же часто, как и мальчики.
— Ну, нет, Хейзел! — возразила ее подруга, чем заслужила одобрительный взгляд мужчины.
— Куда путь держите? — спросил он.
— Сначала Фриско, потом Лос-Анджелес, — ответила Хейзел.
— Послушайте, позвольте дать вам совет. Не говорите «Фриско» в присутствии его жителей. Им не нравится эта кличка.
— Еще чего я должна узнать, что им нравится, а что нет! — вспылила Хейзел; довольно нагло, как показалось Милдред.
— Вы первый раз туда едете? — поинтересовался Чепмен.
— Нет, — ответила Хейзел, к удивлению Милдред, которая была убеждена, что цель поездки — посмотреть один из немногих уголков Америки, где еще не успела побывать ее подруга.
— И давно вы там были последний раз? — спросил Чепмен.
— Дайте сообразить, — сказала Хейзел. — Это было… — ее раздражал удивленный взгляд Милдред. — Я не знаю точно. Я забыла.
— А у меня это уже где-то пятидесятая поездка, — сказал Чепмен. — Если вы не бывали…
— Мне больше нравится Флорида, — перебила его Хейзел. — Я зимой обычно отправляюсь туда.
«Обычно!» — подумала Милдред, располагавшая достоверными сведениями о том, что этой зимой ее подруга побывала на юге впервые.
— Я раньше ездил в Палм-Бич каждый год, — сказал Чепмен, — но только до того, как это вошло в моду. Такое ощущение, что публика, которая ездит во Флориду сейчас — просто шушера.
— Люди, которые ездят в Тампу, вовсе не шушера, — сказала Хейзел.
— Прошлой зимой я познакомилась там с очень достойными людьми.
Особенно приятной оказалась одна пара — Бэбкоки. Из Расина. Они были так милы со мной. Мы играли в маджонг почти каждый вечер. Они хотели, чтобы я навестила их в Расине летом, но там что-то стряслось. Ах, да! Няня, работавшая у Сие, вышла замуж. Она была из Швеции. Просто совершенство! Сие могла на нее положиться. Я всегда говорила, шведское — значит отличное. А теперь у них эта девятнадцатилетняя девушка, которая без ума от киноактеров и настолько рассеяна, что Сие боится до смерти, что когда-нибудь она даст малышке кофе, а сама выпьет молоко. Просто безумие! Ее зовут Дженни. Так что в Расин я не выбралась.
— В Йеллоустоуне бывали?
— Ой, разве это не замечательно! — вскрикнула Хейзел. — Верный Старина — разве это не захватывает! Понимаешь, — повернулась она к Милдред. — Это один из гейзеров, который называется Верный Старина, потому что он извергается через каждый час и десять минут или что-то в этом роде, работает как часы. Чудо! А всякие водопады и каньоны! Чудо! А какой чудесный вид с Высоты Вдохновения?
— А на Тысяче Островов приходилось бывать? — спросил Чепмен.
— Чудесно! Я опять собиралась туда прошлым летом с моей подругой Aeqq Элдридж. Она была помолвлена с человеком по имени Харли Бейтмэн. Отличный парень, когда не пьет, но стоит ему немного выпить, и он становится просто ужасным. Так вот, мы с Бесс были в Чикаго и пошли на шоу. Эдди Кантор. Я тогда впервые его увидела неподдатым. Ну, выходим мы из театра, и на кого бы вы думали мы наталкиваемся? На Харли Бейтмэна собственной персоной, ужасно разогретого и с девушкой из Элкхарта, Джоан Киллиан. Так что Бесс разорвала помолвку и прошлой осенью вышла замуж за другого человека по фамилии Вэнноп, занимающегося водяными мельницами или чем-то вроде того в Миннеаполисе. Вот я на Тысячу Островов и не съездила.
Второй раз.
— Но я всегда говорила, что кто там не бывал, тот просто ничего в своей жизни не видал. И Бесс бы наверняка понравилось. Она себе ногти тогда кусала, пока ничего не осталось. Но она вышла замуж за этого мужчину из Миннеаполиса.
После ланча троица переместилась в вагон обозрения и предприняла отчаянную попытку проявить интерес к тому, что в Небраске считается пейзажем.
По абсолютно необъяснимой причине это напомнило Чепмену Северный Мичиган.
— Вы бывали когда-нибудь в Северном Мичигане?
— Разумеется, — заявила Хейзел. — Я как-то раз гостила там недельку в Петоски. У одних моих друзей по фамилии Гилберт. У них был свой катер. У Айны Гилберт — это миссис Гилберт — были такие волосы — самые красивые на свете, а потом у нее случился тиф или что-то в этом роде, и она почти все их потеряла. И мы там играли в маджонг каждый день после обеда и вечером.
— Я имел в виду севернее, — сказал Чепмен. — Остров Маккинак и Верхний полуостров, Коппер-кантри.
— Ой, замечательно! — сказала Хейзел. — Колумет и Хотон, и Хэнкок! Замечательно! А прогулка на катере — просто чудо! Хотя, по-моему, я была единственной, кто так считал. Всех остальных укачало.
Капитан уверял, что это было самое суровое плавание на его памяти, а он прожил на Великих Озерах сорок лет. А в другой раз я поплыла из Чикаго в Сент-Джозеф. Тут уже поспокойнее. Мы посетили Дом Давида в Бухте Бентон. У них у всех там длинные бороды. Мы были почти в истерике, Марджолри Трамбулл и я. А в Петоски я ездила ndm`.
— На Северном полуострове много финнов, — заметил Чепмен.
— Да, у Сие как-то была горничная финка. Еле понимала по-английски. Она была финкой. Сие в конце концов пришлось с ней расстаться. Теперь у нее горничной ирландская девушка, а Дженни приглядывает за детишками. Бедный маленький Дикки, мой племянник, ему уже почти семь и у него, конечно же, повыпадали передние зубы.
Вид у него просто ужасный! Зубы так много значат! Мои друзья признаются, что всегда завидовали моим зубам.
— Кстати, о зубах, — вклинился Чепмен, — видите это?
Он открыл рот и показал на большую темную дырку, зиявшую на месте коренного зуба.
— Мне его вырвали в Милуоки позавчера. Этот парень сказал, что лучше кольнуть туда чего-нибудь, но я сказал: не надо. А он говорит:
«Да вы любитель острых ощущений». А я ему сказал, что сидел под германской шрапнелью шестнадцать месяцев и уж, наверное, не испугаюсь каких-то щипчиков. Ну, а потом он заявил, что это был один из самых трудных зубов в его практике. Корни были размером с ваш пальчик. А сам зуб был внутри весь…
— Мне только один раз в жизни зуб рвали, — не унималась Хейзел. — У меня возникли ревматические боли, и кто-то предположил, что в этом виноват зуб. Я сначала не поверила, потому что у меня такие великолепные зубы. Но я месяцами не могла спать из-за боли в руках и ногах. В конце концов, чтобы удостовериться, я пошла к дантисту, доктору Платту, и он вытащил этот зуб, — она показала на то место, где он был, — и ревматизм как рукой сняло. А было так ужасно, когда я не могла уснуть, потому что вообще-то обычно я сплю как убитая. И с тех пор, как зуб вырвали, я опять сплю, как раньше.
— А мне не слишком хорошо спится в поездах, — заметил Чепмен.
— Ой, а мне нормально. Наверное, просто привыкла. Прошлой ночью я просто великолепно выспалась. Милдред настояла на том, чтобы спать на верхней полке. Сказала, что если у нее будет возможность смотреть из окна, то никогда не уснет. Я и сама охотно согласилась бы на верхнее место. Мне все равно. Мне там даже больше нравится.
Но у Милдред это первое большое путешествие, и я решила, что выбор за ней. Мы старались получить отдельное купе, может быть, в спальном вагоне, но их все разобрали. У нас с Сие было купе, когда мы ездили в Новый Орлеан. Я спала на верхней полке.
Милдред так хотелось хоть где-нибудь уже побывать, чтобы иметь возможность поучаствовать в разговоре. Мистер Чепмен, должно быть, считал ее ужасно тупой.
Ей было нечего сказать такого, что могло заинтересовать других, и поскольку сама она в разговоре не участвовала, ее тянуло в сон даже с такими интересными и много повидавшими рассказчиками, как мистер Чепмен и Хейзел. Мистер Чепмен был настоящий денди, и так обидно выглядеть дурочкой в его глазах.
