Грэм Грин - Невидимые японские джентльмены
Обзор книги Грэм Грин - Невидимые японские джентльмены
Грэм Грин
Невидимые японские джентльмены
Восемь японских джентльменов угощались рыбным обедом в «Бентли». Изредка они переговаривались на своем непонятном языке, сопровождая каждую фразу улыбкой, а то и легким поклоном. Все, кроме одного, были в очках. Красивая девушка, которая сидела позади них за столиком у окна, время от времени бросала на них мимолетный взгляд, но серьезность проблемы, которую она обсуждала со своим спутником, не позволяла ей отвлекаться.
Тонкие светлые волосы и нежное овальное личико, словно сошедшее с миниатюры, плоховато сочетались с резковатой манерой говорить, видимо, приобретенной во время обучения в Роудин-скул[1] или Челтнемском женском колледже[2], девушка явно недавно окончила одно из этих учебных заведений. На безымянном пальце она носила мужской перстень-печатку, а когда я садился за столик по соседству с японскими джентльменами, до меня долетели ее слова:
— Как видишь, мы можем пожениться на следующей неделе.
— Да?
В голосе ее спутника не слышалось энтузиазма. Он наполнил бокалы «шабли» и добавил: «Разумеется, можем, но мама...» — конец этой фразы и последующие мне расслышать не удалось, потому что самый старший из японских джентльменов подался вперед и, с улыбкой и легким поклоном, произнес короткую речь, столь же непонятную для меня, как щебетание птиц, однако остальные джентльмены, наклонившись к нему, слушали и улыбались, так что я поневоле тоже заслушался.
Я отметил удивительное внешнее сходство девушки и ее жениха, даже представил их себе в виде двух миниатюр, висящих рядышком на белой деревянной панели. Он мог бы стать молодым офицером флота адмирала Нельсона, ибо в те дни некоторая хрупкость и чувственность не являлись преградой для продвижения по службе.
— Они дают мне аванс в пятьсот фунтов и уже продали права на публикацию книги в обложке. — Я и представить себе не мог, что это эфирное создание может говорить о столь вульгарных вещах, как деньги. И уж вовсе невероятным показалось мне то, что мы с ней коллеги по профессии. Ей было на вид никак не больше двадцати. Она заслуживала лучшей жизни.
— Но мой дядя... — последовало новое возражение.
— Ты ведь все равно не ладишь с ним. А так мы будем совершенно независимыми.
— То есть ты будешь независимой, — с завистью уточнил он.
— Торговля вином не для тебя, и ты это прекрасно знаешь, разве нет? Я говорила о тебе с моим издателем, и очень велика вероятность... если ты, конечно, начнешь читать...
— Но я ничего не смыслю в книгах.
— Поначалу я буду тебе помогать.
— Моя мама говорит, что писательство — хорошее подспорье.
— Пятьсот фунтов и половина суммы, вырученной за право на публикацию книги в обложке, — очень солидное подспорье, — поправила его девушка.
— «Шабли» неплохое, правда?
— Пожалуй.
Мнение, которое я о нем составил, начало меняться: на офицера флота Нельсона он не тянул. Там на дух не выносили пораженческих настроений. Я видел, что поле боя останется за ней.
— Знаешь, что сказал мистер Дуайт? — спросила она.
— Кто такой Дуайт?
— Дорогой, ты меня совсем не слушаешь, да? Мой издатель. Он сказал, что за последние десять лет не встречал дебютного романа, отличающегося такой тонкостью наблюдений и такой силой.
— Это прекрасно, — печально произнес он, — прекрасно.
— Только он хочет, чтобы я изменила название.
— Правда?
— «Переменчивые воды» ему не нравится. Он хочет назвать роман «Однажды в Челси».
— И что ты на это ответила?
— Согласилась. Я подумала, что не стоит спорить с издателем, который берет твой первый роман. Особенно если он намерен оплатить нашу свадьбу.
— Я понимаю, о чем ты. — Он с отсутствующим видом помешал вилкой «шабли»: возможно, до обручения он пробовал только шампанское. Японские джентльмены доели рыбу и, стараясь произносить поменьше английских слов, зато с изысканной вежливостью, заказали фруктовый салат. Девушка взглянула на них, потом на меня, но, думаю, не видела ничего, кроме своего будущего. Мне очень хотелось предостеречь ее, сказать, что первый роман под названием «Однажды в Челси» вряд ли стоит считать надежной основой будущего. Я принял сторону матери молодого человека. Грустно, но, впрочем, мы с ней, скорее всего, примерно одних лет.
Мне хотелось сказать этой серьезной девушке: «Вы уверены, что издатель говорит вам правду? Издатели тоже люди. Иногда они преувеличивают достоинства молодых и красивых. Будет ли кто-нибудь читать «Однажды в Челси» через пять лет? Готовы ли вы много лет упорно трудиться и ничего не получать взамен, кроме разочарований? С годами писательский труд не становится легче, с каждым днем усилий приходится прикладывать все больше, а наблюдательность пропадает. И когда вам перевалит за сорок, судить вас будут по результату, а не по надеждам, которые вы когда-то подавали».
— Я напишу следующий роман о Сен-Тропе[3].
— Не знал, что ты там бывала.
— Я и не бывала. Свежий взгляд очень важен. Я подумала, что мы можем уехать туда на полгода.
— К тому времени от аванса мало что останется.
— Аванс — всего лишь аванс. Я буду получать пятнадцать процентов прибыли после продажи пяти тысяч экземпляров и двадцать — после десяти. Когда закончу следующую книгу, тоже получу аванс. И побольше первого, если «Однажды в Челси» будет хорошо продаваться.
— А если нет?
— Мистер Дуайт говорит, что будет. Уж он-то должен знать.
— Мой дядя берет меня на тысячу двести фунтов в год.
— Но, дорогой, как ты тогда сможешь поехать в Сен-Тропе?
— Может, нам пожениться после того, как ты вернешься?
— Я могу и не вернуться, если «Однажды в Челси» будет хорошо продаваться, — резко ответила она.
— Понятно.
Она посмотрела на меня, потом на японских джентльменов. Допила вино.
— Мы что, ссоримся?
— Нет.
— У меня уже есть название для следующей книги. «Лазурная синева».
— Я думал, что лазурное — это и есть синее.
Она взглянула на него с явным разочарованием.
— Ты не хочешь жениться на писательнице, так?
— Ты еще ею не стала.
— Мистер Дуайт говорит, что я родилась писательницей. Моя наблюдательность...
— Да. Я это уже слышал, но, дорогая, не могла бы ты выбрать объект наблюдения поближе к дому? Здесь, в Лондоне.
— Я так и поступила в первом романе, «Однажды в Челси». Не хочу повторяться.
На их столике уже лежал счет. Он достал бумажник, чтобы расплатиться, но она выхватила листок у него из-под руки.
— Это мой праздник.
— А что мы празднуем?
— «Однажды в Челси», разумеется. Дорогой, ты очень милый, но иногда... с тобой очень трудно разговаривать.
— Я бы предпочел... если ты не возражаешь...
— Нет, дорогой, сегодня плачу я. И мистер Дуайт, разумеется.
Он замолчал в тот самый миг, когда два японских джентльмена одновременно заговорили, но тут же разом смолкли и поклонились друг другу, словно столкнулись в дверях.
Я думал о молодых людях, таких похожих внешне, но совершенно разных. Один и тот же тип красоты мог скрывать и слабость, и силу. В эпоху Регентства[4] точно такая же девушка родила бы дюжину детей, причем без всяких обезболивающих, тогда как молодой человек стал бы легкой добычей черноглазой неаполитанки. Наступит ли тот день, когда у юной писательницы на полке будет стоять дюжина книг? Их ведь тоже придется рожать без анестезии. И я вдруг загадал желание: пусть роман «Однажды в Челси» провалится и ей придется позировать для порнографических открыток, а он тем временем станет известным виноторговцем, поставщиком «Сент-Джеймса»[5]. Мне не хотелось думать, что передо мной новая миссис Хэмфри Уорд[6], да и не собирался я жить так долго, чтобы успеть проверить свое предположение. Солидный возраст избавляет нас от многих страхов. Я спросил себя, в каком издательстве работает мистер Дуайт. Без труда представил себе его рекламное объявление на последней странице обложки, в котором он расхваливал удивительную наблюдательность начинающего автора. Тут же, если он умный человек, он разместил бы фотографию девушки, ибо критики, как и издатели, тоже люди, а она, конечно же, куда эффектнее миссис Хэмфри Уорд.
Я услышал разговор юноши и девушки, когда они снимали пальто с вешалки в глубине ресторана.
— Интересно, а как сюда попали эти японцы?
— Японцы? — переспросила она. — Какие японцы, дорогой? Иногда ты так далеко уходишь от темы, что я начинаю думать, а хочешь ли ты вообще на мне жениться?
Примечания
1
Роудин-скул — одна из ведущих женских привилегированных частных средних школ, расположена близ г. Брайтона, графство Суссекс. Основана в 1855 г.
2
Челтнемский женский колледж — известная женская привилегированная частная средняя школа в г. Челтнеме, графство Глостершир. Основана в 1853 г.
