Абдаллах аль-Мукаффа - Калила и Димна
Обзор книги Абдаллах аль-Мукаффа - Калила и Димна
Калила и Димна
Шидфар Б. Предисловие
В те дни, когда царем Ирана был мудрый Ануширван (VI в.), его придворный лекарь Бурзое отправился по приказанию своего повелителя в Индию, чтобы добыть там книгу под названием «Калила и Димна», хранившуюся в сокровищнице индийских царей. Вести об этой книге, как о таинственном источнике мудрости разнесли по всем краям земли купцы и путешественники, ученые и философы, которые побывали в индийских землях, но так и не смогли познакомиться с этим сочинением, запретным для чужестранцев. Индийцы свято хранили «Калилу и Димну», ибо так завещал им философ и глава брахманов Байдаба, написавший эту книгу для могучего царя Дабшалима, чтобы тот руководствовался ею в делах управления державой.
Заполучив заветную книгу с помощью казначея индийского правителя, Бурзое переписал ее и перевел на пехлеви, древний язык персов, тайно привез свой перевод в Иран, где прочел его перед Ануширваном и его царедворцами. Из этой книги черпали персы мудрость, которую перенимали у них другие народы, в том числе и арабы, так как лет через двести она была переведена на арабский язык Ибн аль-Мукаффой. Такова краткая история появления на арабском языке «Калилы и Димны», о которой повествуют некий Бахнуд ибн Сахван (очевидно, первый переписчик рукописи) и, от имени Бурзое, мудрый Бузургмихр, вазир Ануширвана.
Вся эта история носит явственный отпечаток легенды, так как перевод «книги индийской мудрости» приурочен ко времени Ануширвана и Бузургмихра, прославленных персидских мудрецов, а похождения придворного лекаря Бурзое получили своеобразный сказочный характер. Возможно, книга была переведена на пехлеви раньше или позже того времени, когда правил Хосров Ануширван, может быть, она была переведена с санскрита вначале не на пехлеви, а на сирийский (арамейский) язык. Примечательно, что сирийских рукописей «Калилы и Димны» сохранилось множество, а пехлевийской — ни одной. Конечно, у сирийцев был богатейший опыт переводов философских, медицинских, богословских сочинений, правда, главным образом с греческого языка. Тем не менее эта история или легенда правдиво передает два важных момента.
Во-первых, она совершенно точно указывает на источник «Калилы и Димны» — написанную на санскрите книгу «Панчатантра», буквально «Пятикнижие», начинающуюся именно с рассказа о царе зверей льве и двух шакалах — Каратаке и Даманаке, чьи имена по-арабски стали звучать «Калила» и «Димна». Автор «Панчатантры» неизвестен. Ученые-санскритологи полагают, что ее первоначальный вариант, не дошедший до нас, появился в III–IV веках н. э., однако, без сомнения, отдельные басни о людях и животных, из которых состоит «Панчатантра», появились гораздо раньше, ибо были частью фольклора Индии. От них-то и идут так называемые «бродячие» или «странствующие» сюжеты в фольклоре многих народов мира, подобные рассказу о «лягушке-путешественнице».
Во-вторых, легенда отражает присущее людям древности и средневековья отношение к слову как к некоему волшебному талисману, величайшей драгоценности, достойной храниться в царской сокровищнице. Ведь слово — облаченная в словеса мудрость и в то же время ее оружие, вот потому-то мудрость ценится выше богатства, дороже царской власти. Легенда как бы подчеркивает общечеловеческое значение «Калилы и Димны»: заключенная в ней мудрость, по словам Бахнуда ибн Сахвана, поучительна и необходима не только индийцам или персам, но всем народам и всем людям, желающим приобщиться к ней, она надобна не только «мудрецам и философам», которые желают постигнуть ее глубины, но и каждому, кто станет читать ее, привлеченный забавными рассказами, и незаметно для себя начнет проникаться высшей мудростью в той мере, в коей позволит ему нрав его и разумение.
И действительно, трудно назвать в мировой литературе книгу, что заслужила бы такую же воистину непреходящую популярность. Она оказалась понятной и близкой людям средневековья и нового времени, ее читали в переводах и переложениях в Западной Европе и на Руси, в Иране, в Турции и Индонезии.
Почему же «Калила и Димна» волновала умы в течение столь долгих веков? Ведь литературы тех стран, где осуществлялись переложения и переводы этого сочинения, изобилуют произведениями самых разнообразных жанров, и поэтических, и прозаических, которые по своей значимости и художественным достоинствам намного превосходят сборник забавных басен о животных. Очевидно, причина популярности кроется в том, что провозглашаемая книгой цель, якобы «доступная лишь философу», не так глубоко запрятана и потому понятна простому читателю, неискушенному в философских вопросах. И цель эта — показать отношения человека и общества, вскрыть самые распространенные человеческие пороки, найти способы, с помощью которых можно от них избавиться, то есть сформировать личность разумного человека.
В различные эпохи читатели находили в «Калиле и Димне» то, что было интересно для всех сословий: ученые проникали в скрытый смысл забавных басен и сказок, постигая ту мудрость, ради которой Ануширван отправил Бурзое в опасное путешествие; простые горожане смеялись, читая о злоключениях недалекого мужа, поверившего неверной жене, или о хитрости обезьяны, обманувшей черепаху, желавшую получить обезьянье сердце, или же о глупости осла, который «отправился за рогами, но вернулся с отрезанными ушами». Многие узнавали в своевольном и жестоком льве — царе зверей — правителей своего времени, в тиграх, кабанах и шакалах — князей и вельмож, а в маленьких птичках, сумевших победить могущественного слона, — малых мира сего, и себя самого, и своих соседей и знакомых. Ну а, скажем, богословы видели в книге «божественную» аллегорию, повествующую о тщете бренного мира и о тех добродетелях, коими должен обладать каждый верующий и благочестивый человек, чтобы достойно провести свою жизнь и получить доброе воздаяние на том свете.
Книга оказалась поистине огромной сокровищницей сюжетов, неисчерпаемым кладезем, из которого можно было черпать и черпать. В ней был материал для создания и забавных басен, и коротких новелл, и назидательных и нравоучительных сочинений. Соединенные в одной книге мудрость и занимательность существовали как бы и раздельно: каждая из частей «Калилы и Димны» могла стать сюжетной основой для создания произведения любого жанра, прозаического или поэтического.
«Панчатантре» суждено был завоевать мир в «чужом» обличье, так сказать, переодевшись в арабское одеяние, — ведь недаром арабский язык в течение почти тысячелетия был одним из самых распространенных литературных языков мира. Сыграло немалую роль и то, что переводчик, вполне возможно, значительно переработал оригинал, добавив предисловие — наиболее интересную в философском отношении часть книги — и исключив те главы, которые были слишком специфически индийскими и чуждыми для мусульманского и христианского монотеистического мировоззрения.
Особую популярность «Калила и Димна» получила примерно через триста лет после своего появления, в XI веке, когда к арабской литературе, особенно к ее художественной прозе, проявили интерес ближайшие соседи арабов — византийцы. Около 1080 года византийский прозаик Симеон Сиф перевел «Калилу и Димну» с арабского на греческий язык, дав ей название «Стефанит и Ихнилат» (букв. «Увенчанный и Следопыт»), так как переводчик «этимологизировал» имена шакалов, произведя имя Калила от «иклиль» (араб. «венец»), а Димна — от слова, обозначающего «остатки кочевья». Греческий перевод послужил основой для множества переложений и переводов на славянские языки, и уже в XII в. книга «Увенчанный и Следопыт» пришла на Русь, где приобрела широкую известность как нравоучительное зерцало. Древнерусские переводчики почитали ее наставлением в христианском благочестии и даже утверждали, что автор — не кто иной как Иоанн Дамаскин, знаменитый христианский богослов.
В начале XII века знаток арабского языка Иоэль перевел «Калилу и Димну» на древнееврейский язык, и этот перевод в 60-х годах XIII века стал основой латинского переложения Иоанна из Капуи, который назвал его «Директорум вите хумане» («Наставление человеческой жизни»). Это было не случайно: Западная Европа XII–XIV веков находилась под обаянием «арабской учености», пришедшей главным образом из Андалусии — Арабской Испании. Философы увлекаются учением Ибн Рушда (Аверроэса), Ибн Сины (Авиценны), алхимики и астрономы изучают переведенные на латынь непосредственно с арабского или через посредство древнееврейского труды ар-Рази (Разеса), аль-Фергани (Альфрагануса) и многих других. Особенно усилился интерес к Востоку во время крестовых походов: рыцари вывозили оттуда клинки дамасской стали и скакунов невиданных статей, прекрасных пленниц и даже некоторые восточные мистические учения, купцы — пряности, драгоценные ткани и предметы роскоши, а ученые — тайны «восточной мудрости».
