Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий.
Фортификации города были еще не закончены, потому что планировалось грандиозное строительство, и у Велизария не было выхода, как сразу выступить с двумястами пехотинцами и пятьюдесятью оставшимися в живых всадниками. Кротоне попал в руки Теуделя. Ветер все продолжал дуть и за один день доставил нас в Мессину в Сицилии, расположенной отсюда в ста милях.
Я больше не могу рассказывать о последней кампании Велизария в Италии. Он забрал две тысячи человек из гарнизонов в Сицилии и посадил их на суда, направлявшиеся в Отранто, куда мы прибыли без всяких осложнений. «Крупная армия», обещанная Юстинианом, наконец прибыла сюда из Спалато под командованием Валериана, и еще одна «крупная армия» прибыла из Константинополя. Все вместе армии едва достигли трех тысяч человек, большинство из них были неподготовленные рекруты.
Велизарий сказал Антонине:
— Дорогая, эта армия похожа на три капли воды, упавшие на язык умирающему от жажды человеку. Должен тебе признаться, что мои ресурсы подошли к концу, и я потратил все мои личные деньги на эту войну, кроме нескольких тысяч золотых монет. Я также заложил половину имущества в Константинополе и продал поместья в Чермене и Адрианополе. Мне должны много денег, но их невозможно собрать. Мне стыдно тебе признаться, но я кое-что от тебя скрывал — это мои дела с Геродианом, генералом, командовавшим при Сполето два года назад. Он на три месяца занял у меня пятьдесят тысяч золотых монет без всяких процентов. Он мне объяснил, что ему досталось большое наследство от дяди, и сейчас ему нужны деньги, чтобы платить солдатам и кормить их. Прошло полгода, я попросил, чтобы он мне отдал деньги, зная, что он уже получил наследство в Равенне, но он стал нагло грозить, что уйдет из Сполето и его займут готы, если я стану настаивать на том, чтобы он вернул мне эти деньги. Когда я отчитал его за наглость, он продал Сполето готам и стал приятелем Теуделя, а деньги остались у него, плюс его наследство и деньги за то, что он продал Сполето. У меня же ничего нет. Сам император должен мне огромные деньги за то, что вместо него я платил регулярным войскам.
Я не жалуюсь. Я посвятил всю жизнь служению императору, и мне льстит, что он мой должник. Но ни одну войну нельзя вести без денег и солдат.
Госпожа ответила ему:
— Дорогой муж, позволь мне возвратиться в Константинополь. Я попытаюсь, чтобы императрица убедила императора, что для нового покорения Италии нужна огромная армия и много денег, или мы ее отдаем готам. Любовь моя, будь уверен, я не стану тянуть с этим делом.
Госпожа поплыла в Константинополь, и я отправился вместе с ней. Уже была середина июля. Путешествие было неприятным, потому что ветер постоянно менялся. Мы плыли вдоль побережья Греции и только миновали остров Саламис, когда судно из Солоники проплывало мимо нас. Я был на палубе и крикнул матросам на латыни:
— Матросы, есть какие-нибудь хорошие новости?
Существует примета, что на море можно интересоваться только хорошими новостями.
— Действительно, хорошие новости, — ответили мне, — Чудовище мертво.
— Что за Чудовище, добрый человек?
Мне что-то крикнули в ответ, но я не мог точно разобрать слова и громко повторил.
— Что за Чудовище?
Матрос сложил руки рупором и прокричал.
— Perierunt ambo, — что означало, — оба мертвы.
Потом послышался взрыв хохота и больше ничего.
Мы правильно отгадали имя одного чудовища — кит Порфирий. Но мы много спорили по поводу другого Чудовища. Значит, Порфирий наконец-то погиб! В следующем порту нам рассказали странную историю. Нам всем было прекрасно известно, что из-за особого строения глотки, он может питаться только мельчайшими существами. Люди рассказывали о том, что он загнал стаю дельфинов в мелкие воды у устья реки Сангариус, которая впадает в Черное море в ста милях на восток от Босфора. Порфирий проглотил примерно дюжину дельфинов. Он старательно пережевывал их кости и застрял в грязи неподалеку от берега. Мне кажется, что на самом деле, Порфирий и дельфины преследовали крупную стаю мелкой рыбешки, и Порфирия заманили на мель дельфины. Соседние рыбаки подошли к нему на лодках и стали наносить ему удары топорами и абордажными крючьями. Он настолько крепко завяз в грязи, что не мог двинуть хвостом и избавиться от врагов. Казалось, их удары не наносят ему вреда, тогда люди обвязали его веревками и с помощью блоков, привязанных к огромному дереву, вытащили его на берег. Затем рыбаки вызвали солдат с близлежащего поста, они явились с длинными копьями и расправились с Порфирием. Он был длиной в сорок пять футов и пятнадцать футов в самой широкой части, и местное население многие месяцы питалось им. Они посолили и провялили его мясо. В голове чудовища люди обнаружили длинную стрелу с белыми перьями. Это была та самая стрела, которую в него давным-давно выпустил Велизарий. Но в глотке не обнаружили выкрашенную синей краской стрелу катапульты.
Госпожа решила, что матросы говорили о другом чудовище, не о животном.
Это были самые ужасные новости, какие только нам могли сообщить — умерла Теодора. У нее внезапно начался рак груди и распространился по всему телу. Она умерла через несколько недель, держась молодцом и сильно страдая от боли.
Наша печаль смешивалась с болью и странным суеверием. Нам вспомнилось, как первое появление кита в проливе совпало с тем днем, когда Теодора прибыла в город со своим отцом, а потом они с китом погибли в одно и то же время. В день, когда Велизарий и милиция Синих отправились ловить кита и поранили его, у Теодоры началась ужасная головная боль, которая время от времени повторялась. Может, Порфирий был ее духом?
Госпожа Антонина надела траур по Теодоре, позже принесла ей в жертву черного барана и прочитала языческие молитвы. Она говорила:
— Для христианского Бога станут служить множество месс, но Теодора тайно поклонялась и Старым Богам.
Мы продолжили путешествие, госпожа считала, что необходимо сделать последнюю попытку, чтобы Юстиниан, наконец, определился в отношении Италии.
Господа поняла, что император скорбит по Теодоре, он вел себя, как маленький мальчик, чья нянюшка или матушка неожиданно заболели, и он теперь может творить всяческие гадости, какие только ему придут в голову. Он начал увольнять из приходов священников-монофизитов, которых защищала Теодора. Юстиниану было уже шестьдесят пять лет, но он вдруг пустился в «разгул», как бы возместить годы приличного поведения, когда рядом была Теодора. Он оставался таким «живчиком» еще пятнадцать лет. Его агенты постоянно искали на рынках рабов красивых девушек, он приставал к дочерям многих придворных дам Теодоры. Внучке леди Хрисомалло, которая дала ему отставку, он мило заметил:
— Дорогая, ты так напоминаешь свою бабушку! Но она выполнила все, что я от нее потребовал, потому что была обязана это делать.
Юстиниан объявил себя единственным наследником Теодоры и отменил все ее посмертные подарки и завещания, включая огромное состояние, оставленное моей госпоже, и пять тысяч золотых монет, которые госпожа Теодора очень щедро оставила мне.
Сразу после прибытия Антонины, он ее принял, госпожа ему четко и ясно разъяснила, как обстоят дела в Италии. Казалось, его это взволновало. Когда же он узнал, что у Велизария осталось только сто пятьдесят воинов охраны в Отранто, сто человек на защите Россано, а остальные солдаты были убиты или остались в Риме и что Велизарий превратился в бедняка, он даже не пытался скрыть удовольствие от подобной вести. Он сказал Антонине:
— Значит, победитель Велизарий наконец признался в поражении, не так ли? Нет, мы не сможем ему отдать деньги, которые он так глупо израсходовал во время этой кампании. Как можно так трусливо вести войну?! Переезжать из одного порта в другой и прятаться в крепостях, стараясь нигде не вступать в битву? Нарсес, что ты скажешь по этому поводу? Ему нужно было последовать примеру нашего храброго Иоанна — тот ничего не боится. Мы не сможем ему больше послать денег или людей. Этот Велизарий вопит, как ненасытный, говорил царь Соломон: «У ненасытного две дочери: „Два! Два!“» Но вы должны помнить, ибо Соломон считал, что невозможно удовлетворить четыре вещи — преисподнюю, утробу бесплодную, землю, которая не насыщается водою и огонь.[116] Если бы Соломон жил в наше время, он к этому списку прибавил имя князя Велизария. Его тоже невозможно ничем удовлетворить.
Когда он закончил речь, госпожа тихо спросила:
— А как же Италия, Ваше Величество? Вы готовы потерять Италию?
Юстиниан ей ответил:
— Конечно, нет, уважаемая госпожа Антонина, и поэтому мы отзываем твоего мужа оттуда и назначаем более компетентного командира вместо него. Но нам бы не хотелось унижать милого Велизария, и поэтому мы напишем в письме, что его услуги вновь требуются в борьбе с персами, которые снова спорят с нами по поводу владения Колхидой.
