Александр Казанков - По праву рождения (СИ)
— Хотел поговорить о вашем сыне.
— Вот оно что. Пожалели, что отправили его в Англию? — Улыбнулся его высочество.
— Не совсем. — Улыбающееся лицо императора вдруг сделалось очень серьезным. Он внимательно посмотрел на родственника и после небольшой паузы, произнес. — Что там у них происходит? Александр пишет, что на них напали, и они защищали свои жизни. И такая реакция со стороны Канинга кажется странной. Он не пожелал ни в чем разобраться. Просто приказал арестовать Репнина и выслать Александра. Почему?
— Думаете это самое главное? Я не верю в случайное нападение на улице с целью ограбления. К тому же убитый оказался графом Уориком. Александр сам создал эту ситуацию. Как лицо, отправленное туда с особым поручением, он должен был избегать подобных проблем.
— Почему вы считаете, что Александр виноват во всей этой ситуации? Может быть это английская провокация. Их ответ континентальной блокаде.
— Александр был не готов к данному поручению. И если бы на его месте был кто-то другой, мы с вами не обсуждали бы кто прав, а кто виноват. Дипломат должен избегать подобных проблем. Он должен безболезненно выходить из любой ситуации, уметь сглаживать острые углы. Если он на это не способен, значит он плохой дипломат.
— Вы знаете что-то, чего не знаю я? — Вдруг спросил император.
— Я интересовался. Убитый был хорошим другом сэра Генри Беннета. И я не удивлюсь если вся эта история возникла из-за моего сына. И Канинг теперь так просто из своих когтей добычу не выпустит. Репниным придется пожертвовать. — Роман смотрел императору в глаза и сам не понимал, что чувствовал в этот момент. Было ли это чувство радостью оттого, что презираемый им человек, никогда больше не вернется в их жизнь.
— Вы этому рады? Мне кажется, вы так не хотите его возвращения.
Его высочество холодно улыбнулся, но был очень недоволен последними словами императора. Тот словно проник в его голову и прочитал его мысли.
— Вы так думаете? — Немного вызывающе спросил Роман Александрович. — Может быть, вы правы и я не очень жажду его возвращения. Он мне не приятен. Но дабы разобраться в этом ужасном положении, я по своему усмотрению отправил сегодня утром в Англию своего адъютанта. Если что-то можно сделать, он сделает.
— Странно, что я об этом ничего не знаю. — Недовольно ответил Александр.
— Прошу прощения. Не хотел утомлять вас мелочами. К тому же этот визит неофициальный. Хочу, чтобы мой сын беспрепятственно вернулся домой. Но если бы вы позволили, ваше величество, то я хотел бы обсудить с вами другой вопрос.
— Да? — Его величество заинтересовано смотрел на Романа Александровича. Он уже знал, что накануне его высочество посещала графиня Ростопчина. И он был уверен, что разговор пойдет именно о ней. — Конечно. Я вас слушаю.
Роман смотрел на государя. Он медлил, словно не решаясь произнести эти слова вслух. Пауза слишком затянулась, но император не торопил собеседника, лишь смотрел на него удивленно — выжидательным взглядом. Для него было странным видеть такую нерешительность со стороны его высочества.
Роман Александрович уже и сам понял, что ситуация выглядит весьма глупо. А выглядеть глупо он не желал.
— Да. — Легкая невеселая улыбка скользнула по его лицу. Он провел пальцами по брови и устремил свой принизывающий взгляд на императора. — Я хотел поговорить о графе Ростопчине.
— О графе, — улыбнулся император. — Давайте поговорим о графе.
Его высочество резко поднялся с дивана. Ему очень не понравилась улыбка императора, которая показалась ему насмешкой. Он плотно сжал руку в кулак. Теперь он выглядел не просто глупым, но и смешным.
— Да, о графе, — произнес он, нарочно повышая голос, словно желая этим отогнать неприятные ощущения. Он смотрел на императора сверху вниз. — Я думаю, что смертный приговор будет слишком суров для него, — произнес он, тщательно подбирая слова.
— Вот как? — Император был немного удивлен. Обычно его высочество был беспощаден к своим врагам. Похоже, графиня смогла найти к нему правильный подход. Его величеству было самому очень жаль графа. Но он покушался на жизнь Романова, и Александр был уверен, что дядя не поймет, если он сохранит графу жизнь. Теперь же он сам просит его об этом. — Понимаю. Вы хотите, чтобы я помиловал Ростопчина?
Когда государь произнес эти слова, Роман снова сел напротив него. Его лицо было абсолютно бесстрастным, когда он посмотрел императору в глаза.
— Я хочу, чтобы вы помиловали Ростопчина, — спокойно повторил он слова, недавно произнесенные Александром.
— Ну, допусти, допустим, я его помилую. Но он же должен понести наказание за свое преступление.
— Должен, — улыбнулся его высочество. Чувство напряжения ушло, уступая место чувству облегчения. — Но, учитывая его заслуги перед отечеством и преданность трону, надо дать ему шанс искупить его вину. Ну, допустим, отправить его в Турцию.
— Где его смогут убить?
— Где он сможет послужить родине и искупить свою вину. К тому же смерть в бою для солдата лучше, чем на виселице. И еще: всегда есть шанс остаться живым и вернуться домой героем.
— Хорошо. — Император поднялся с кресла. Другие неотложные дела ждали его высочайшего внимания. — Я дам распоряжение об его освобождении и сегодня же подпишу приказ об отправке его на новое место службы.
— С вашего позволения, ваше величество, — остановил императора Роман. — Я хотел бы сам отвезти ему приказ и известие о его освобождении.
Император удивленно посмотрел на Романа Александровича, но ничего на это не сказал. По его лицу было видно, что он считает это желание неразумным и совершенно лишним. Но взгляд его высочества был непреклонен. Какое-то время они смотрели друг на друга.
— Воля ваша, — наконец произнес государь. — Зайдите ко мне за приказом.
Роман Александрович приклонил голову, прощаясь с императором. Когда Александр ушел, его высочество подошел к столу. Он взял в руки документ, но тут же положил его обратно. Он так же понимал, что его встреча с Ростопчиным совсем не обязательна. Но ему было необходимо снова заглянуть в эти глаза. Зачем? Может быть, для того чтобы увидеть в них раскаяние и сожаление? Чтобы удостовериться, что принятое им решение правильно? А что если он увидит в них совсем другое?
— Не важно, — произнес он вслух. — Что бы не было, вы будете жить.
* * *Граф Петр Аркадьевич Белинский уже два года был адъютантом его высочества. Он принадлежал к обедневшей ветви своего рода и не мог рассчитывать на такую удачу. От былого блеска остался только один титул. Учитывая заслуги перед отечеством его предков, молодого человека зачислили в гвардию. Он отслужил пол года, когда молодого расторопного человека приметил его высочество. Потом еще пол года Романов присматривался к нему, прежде чем предложить место своего адъютанта. Служить у Романа Александровича было делом не сложным. Нужно было просто правильно и вовремя выполнять поручения. А так как молодой человек был очень обязательным, для него это не составило труда. Были, конечно, небольшие оплошности, такие, как недавний инцидент с графиней Ростопчиной. Он просто не смог выставить расстроенную красивую девушку. За что и получил выговор от его высочества. Петр Аркадьевич очень переживал по этому поводу. Но в скором времени представилась возможность загладить свою вину.
И вот он в Англии с особым и деликатным поручением. Белинский понимал, что ему доверили семейную тайну и если он не справится, для него это будет означать конец карьеры. Впрочем, он собирался выполнить это поручение и привезти его высочеству хорошие новости.
Накануне состоялся приватный разговор с Канингом. Белинский не был дипломатом, но для него это и не требовалось. Он должен был всего лишь передать личную просьбу его высочества. Никаких лишних слов и объяснений. Сначала Канинг уклонялся от прямого ответа, ожидая ответных уступок. Но Белинский заявил, что не имеет никаких полномочий, и что приехал с частным визитом, чтобы передать просьбу его высочества, который будет чрезвычайно благодарен премьер — министру, если тот окажет ему это маленькое одолжение. В конце концов, Канинг сдался и заявил, что в знак своего глубочайшего уважения к Роману Александровичу, он готов оказать ему эту услугу. На том и расстались.
Теперь же Петра Аркадьевича ждала вторая часть его задания. Самая неприятная. Здесь он выступал не просто, как посыльный. Он должен был проявить свой талант убеждения.
Сопровождаемый английским офицером, Белинский шел по мрачным коридорам тюрьмы. Холодный серый камень навевал неприятные мысли. Гулкие звуки шагов, казались ужасающими в этой мрачной тишине. Озноб прошел по телу адъютанта, когда он представил какого здесь Репнину. А ведь от такой участи никто не застрахован. Сегодня ты в зеркальном блеске царского дворца, а завтра в холодной и сырой камере. Находиться рядом с троном очень опасно. Репнин затеял игру и проиграл.
