Бернард Корнуэлл - Перебежчик
Тем временем на плато мятежники захватили пушки северян, еще не остывшие после стрельбы. Пленные, некоторые в летних соломенных шляпах, сбились в кучи. Захваченное знамя северян переходило из рук в руки по рядам победителей, а в болоте раненые, истекая кровью, извергали проклятия и звали на помощь.
Старбак взобрался на теплый ствол двенадцатифунтовки северян. Жерло ствола было черным от пороховой гари, таким же черным, как и протянувшиеся по широкой вершине тени.
Улепетывающие северяне в убывавшем свете дня выглядели темной массой. Старбак искал глазами Адама, но знал, что ему ни за что не разглядеть его в такой толпе. Серебристая полоска выдавала то место, где река струилась между темнеющими болотами, за которыми заходящее солнце осветило воздушный шар северян, медленно опускающийся на лебедке.
Старбак долго всматривался вдаль, потом вскинул на плечо винтовку с окровавленным липким штыком и спрыгнул на землю. Этой ночью Легион угощался провизией янки у их же костров.
Они пили кофе янки и слушали, как Изард Кобб наигрывает мелодию на скрипке янки. Легион понес тяжелые потери. Капитан Кaрстерз и четверо офицеров были мертвы, погиб и старшина Проктор. Более восмидесяти солдат были убиты или пропали без вести, и по меньшей мере столько же ранены.
— У нас осталось восемь рот вместо прежних десяти, — мрачно выговорил Бёрд. Он схлопотал пулю в левую реку, но не придал ранению большого значения, лишь перевязав ее.
— Каковы наши планы на завтрашний день? — Майор Хаксалл из батальона арканзасцев присоединился к кружку офицеров Легиона у костра.
— Господь их знает, — ответил Бёрд. Он потягивал виски из трофейной фляги.
— Кто-нибудь видел Фалконера? — спросил Хаксалл. — Или Свинерда.
— Свинерд пьян в стельку, — ответил Бёрд, — а Фалконер уже почти пьян, а если и трезв, то всё равно ни с кем не будет разговаривать.
— Это он из-за Адама? — предположил капитан Мерфи.
— Да, — ответил Бёрд. — Полагаю, что так.
— Что за чертовщина у них там произошла? — спросил Мерфи.
Долгое время все молчали. Некоторые посматривали на Старбака, ожидая от него объяснений поведения Адама, но тот молчал. Он надеялся, что его былому другу хватит силы и мужества жить чужаком в чужих краях.
— Адам слишком много размышляет, — наконец прервал молчание Бёрд. Свет костра придал лицу полковника еще более суровый вид.
— Размышления не приносят человеку пользы. Они только усложняют простые вещи. Мы должны объявить мыслителей вне закона в нашей новой и славной стране. Мы обретем счастье, упразднив образование и наложив запрет на все идеи, которые слишком сложны для восприятия этих мошенников-баптистов. За повальное скудоумие, в котором лежит истинное счастье нашей нации.
Он насмешливо поднял флягу.
— Давайте выпьем за мою гениальную идею: официально провозгласим скудоумие.
— Так уж вышло полковник, что я баптист, — мягко заметил майор Хаксалл.
— Мой дорогой майор, мне очень жаль, — Бёрд тут же пожалел о своих словах. Возможно, он упивался звуками собственной речи, но не мог перенести мысли, что причинил боль дорогим ему людям. — Вы простите меня, майор?
— Я прощаю вас, полковник, и даже более того, я обязан постараться направить вас к принятию Господа нашего Иисуса Христа, спасителя нашего.
Прежде чем Бёрд смог подобрать подобающий ответ, неожиданная красная вспышка огня озарило небо на юге. Заполыхал громадный пожар, осветив большой участок сельской местности и отбрасывая огненную тень почти до самых окраин Ричмонда.
Мгновением спустя по земле прокатился звук взрыва. За этим оглушительным грохотом последовали и другие разрывы, и всё больше огненных шаров появлялось, раздуваясь, а потом угасая, на противоположном берегу реки.
Тысячи сигнальных ракет прорезали ночное небо, оставляя за собой огненные полоски. Огоньки пламени плясали в гигантских кострах, и горящие реки змеились по темной земле.
— Они уничтожают склады, — с оттенком изумления вымолвил Бёрд. Он, как и все находящиеся на плато мятежники, вскочил на ноги, наблюдая за гигантскими кострами вдалеке. По земле прокатилось эхо очередных взрывов, и новые пожары озарили ночь. — Янки сжигают свои запасы! — ликующе воскликнул Бёрд.
Северяне предавали огню запасы продовольствия и боеприпасы всей летней кампании. Целые составы, состоящие из пригнанных на полуостров с северных станций вагонов, теперь поджигали.
Все огромные снаряды, двухсотфунтовые и двухсотдвадцатифунтовые, предназначенные для разнесения в клочья похожих на лоскутные одеяла укреплений Ричмонда, теперь подрывали.
Железнодорожный мост через Чикахомини, сперва разрушенный мятежниками, а затем восстановленный, опять взлетел на воздух, и когда янки убедились, что пролет моста рухнул в темные воды реки, то пустили в зияющую дыру на полной скорости подожженный состав с боеприпасами.
Паровоз нырнул в грязь, а за ним сорвались с моста взрывающиеся на ходу вагоны, которые продолжали гореть и взрываться на заболоченных берегах реки.
Огни горели всю ночь; всю ночь боеприпасы с треском разбрасывали искры по ночному небу; всю ночь продолжалось уничтожение запасов, и к первым лучам рассвета на станции Сэвидж не осталось ни одного солдата янки и ни единого ящика с боеприпасами, лишь огромные столбы густого дыма, подобные тем, что оставили мятежники на станции в Манассасе три с половиной месяца назад.
Макклелан, по-прежнему убежденный, что подавили превосходящие силы противника, бежал на юг, к реке Джеймс.
Ричмонд был спасен.
Легион предал земле павших, забрал их винтовки и последовал за янки через болота Чикахомини. Где-то впереди раздавался гром орудий и треск винтовок.
— Пошевеливайтесь! — рычал Старбак на свою новую роту, составленную из выживших солдат десятой и одиннадцатой.
— Живее! — кричал он.
— Живее!
Потому что где-то там перед уставшими солдатами опять поднимались столбы дыма, верный признак вышедшей на охоту в этот летний день смерти, и эти погребальные костры манили их за собой.
Потому что они солдаты.
Историческая справка
Сражение при Бэллс-Блафф стало катастрофой для Севера, не из-за потерь, которые были незначительными по сравнению с кровавыми событиями, последовавшими после него, и не из-за стратегических последствий этой битвы, которые были минимальны, а скорее по причине того, что Конгресс США под влиянием этой катастрофы создал Объединенный Комитет по ведению войны и все, кому знакомы методы работы Конгресса США, не удивятся тому, что комитет стал одним из самых мешающих делу, плохо осведомленных и неэффективных институтов северного правительства.
Оливер Уэнделл Холмс, который выжил и стал одним из самых известных судей Верховного Суда США, в сражении при Бэллс-Блафф был тяжело ранен. Он успел вернуться и принять вместе со своим подразделением участие в Кампании на полуострове во главе с Макклеланом.
Он был ещё дважды ранен во время войны.
Мог бы Макклелан завершить войну удачной атакой на Ричмонд в начале 1862 года, конечно же, вопрос спорный.
Тем не менее, не вызывает сомнения тот факт, что в те месяцы Север потерял свой самый лучший шанс в начале войны нанести серьёзный удар по восстанию, и потерял его из-за трусости Макклелана.
Его собственные солдаты, напротив, преклонялись перед ним, считая его, по словам одного из них, «величайшим генералом в истории». С этим мнением Макклелан несомненно бы согласился, хотя вовсю старался не подвергать свою репутацию проверке, если только его к этому не вынуждали, а когда вынуждали, то он, как правило, ухитрялся находиться за многие мили от места сражения.
Его армия остановилась в шести милях от Ричмонда, но отошла, как только ему был брошен серьезный вызов. Роберт Ли перехватил инициативу настолько успешно, что через два месяца о великом вторжении северян остались лишь воспоминания.
Мнение Макклелана о Ли, цитируемое в «Перебежчике», настоящее; Макклелан написал о Ли так: «ему недостаёт моральной стойкости, когда он находится под давлением большой ответственности и, вероятно, он будет действовать робко и нерешительно».
Место сражения под Бэллс-Блафф можно найти севернее Лисберга в Виргинии, недалеко от 15-го шоссе. Там находится самое маленькое государственное кладбище США, рядом с тем местом, где был убит несчастный сенатор Бейкер.
Каменные знаки отмечают его расположение. Место всё ещё не освящено, и согласно местным легендам, в сумерках здесь можно увидеть призрак конфедерата.
Места больших сражений возле Ричмонда в большинстве своём неплохо сохранились (хотя, увы, не поле боя у Севен-Пайнс, это сражение северяне называют битвой при Феир-Оакс) и лучше всего осмотреть их, пройдя по местам боевой славы, маршрут начинается из Исторического Центра в ричмондском парке Чимборасо.
