Евгений Санин - Колесница Гелиоса
— Сейчас ты узнаешь, пес, как отнимать имя у человека!
Но убить Эвдема Ладу не удалось. Расторопные охранники вельможи навалились на него, повалили на пол и принялись избивать ногами.
— Протасий! — невозмутимым голосом позвал Эвдем.
— Здесь я, господин! — подскочил к нему евнух.
— Достаточно пока с него.
— Слушаюсь, господин, — поклонился Протасий и закричал: — Эй, вы! Оставьте его…
— Сегодня же выжечь у обоих беглецов по клейму на лбу, — тихо сказал евнуху Эвдем. — Этого, — указал он на Эвбулида, — отправить на рудники. А этого, — палец, украшенный перстнями, уперся в поднявшегося Лада, — ко мне в подвалы. Там мы продолжим нашу беседу.
Вельможа ненавидящим взглядом обвел заговорщиков и остановил глаза на хозяине лавки:
— Ты же, Артемидор, готовься ответить главному судье, почему именно в твою мастерскую зашли, в поисках убежища, беглые рабы!
— А куда же им еще было идти, Эвдем? — притворно удивился купец и, явно обращаясь к Ладу, чтобы тот запомнил каждое его слово, пояснил: — Ведь твой управляющий — прекрасная натура для моей новой статуи Геракла, которой я собрался порадовать нашего обожаемого царя! Вот я и пообещал заплатить пару драхм за то, чтобы он попозировал мне. И все остальные, — он обвел рукой заговорщиков, — готовы поклясться, что все было именно так, и мы восторгались новой натурой и любовались Селеной.
— Ну что ж, любуйтесь! — процедил сквозь зубы Эвдем и мрачно посоветовал: — Только спешите, потому что скоро каждый из вас станет прекрасной натурой для царского палача! И тогда уже я, в свою очередь, с удовольствием посмотрю на групповую статую безголовых заговорщиков!
— Дались тебе заговорщики, Эвдем, что с тобой? — изумился Артемидор. — О чем ты?!
— Пойдем, господин, — шепнул вельможе Протасий. — Все равно на этот раз мы ничего с ними не сделаем…
Эвдем махнул рукой и, сопровождаемый угрюмыми охранниками, вышел из мастерской.
Демарх замешкался, не зная, как ему поступить. Шагнул было вперед, потом одумавшись — назад… Он не сделал даже попытки защититься, когда Кабир, поднял выроненный Ладом меч и по самую рукоять вонзил острое лезвие в его грудь.
— Вот тебе, жалкий изменник! — прокричал носильщик. — Получай свое!
Демарх пошатнулся, прислонился спиной к стене и, не переставая глядеть на Кабира, стал медленно сползать на пол. Дотронувшись ладонью до груди, он ощутил липкое тепло и развязал слабеющими пальцами пояс, чтобы легче было дышать. Мешочек с золотыми монетами Луция, звякнув, упал к его ногам.
— А вот и деньги, которые он получил за свое предательство! — развязав мешочек, показал всем его содержимое Кабир.
— Нет… — деревенеющими губами возразил Демарх. — Это золото мне дали, чтобы я нанял убийц… и они убили Аристоника… Но я отдаю его на оружие… которое поможет вам… Я не…
Голова Демарха упала на грудь, и он медленно повалился на усеянный мраморной крошкой пол.
Взяв из рук Кабира мешочек, Аристоник несколько секунд разглядывал его, наконец, глухо проронил:
— Быть может, мы лишили жизни того, кто только что спас наше государство Солнца. — Он поднял глаза на притихших заговорщиков, нашел Артемидора: — Узнай, где жил этот несчастный, и немедленно вывези его семью в безопасное место. И используй все свои связи, чтобы вызволить Эвбулида и перевести его во дворец.
— А может, мне пойти на службу к царю? — предложил Прот.
Аристоник бросил на него уничтожающий взгляд и сказал:
— А ты, раб, державший у себя после собственного освобождения рабов, слишком долго ехал к нам, чтобы предупредить об опасности. Иначе бы тебе давно стало известно, что мой брат не допускает к себе пергамцев. И знай, если его завещание уйдет в Рим, тебе не будет места в нашем государстве Солнца!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Получив приказ от Эвдема, Протасий без промедления принялся исполнять его. Он погнал пленников в ближайшую кузницу и там, показав кузнецу — пожилому вольноотпущеннику — драхму, попросил срочно поставить на лоб каждому по клейму.
— Срочно не получится! — узнав, чьи это рабы, покачал головой кузнец. — У меня нет готового клейма с именем твоего господина, который так любит римлян!
— Тогда ставь любое! — пропуская мимо ушей угрозу, зазвучавшую в голосе кузнеца, разрешил евнух и, по своему обыкновению хихикнув, подмигнул: — Все равно им отсюда прямая дорога в Аид!
— Куда? — не понял вольноотпущенник.
— В Аид! — охотно повторил Протасий. — Одного я погоню из твоей кузницы на пытку, а другого — в серебряный рудник!
— За что он вас так? — не обращая внимания на евнуха, Сочувственно обратился к пленникам кузнец.
— За встречу с Аристоником! — через силу усмехнулся Эвбулид.
Лад своим невозмутимым голосом подтвердил:
— И за то, что нам по душе пришелся бог, который ездит на конях по небу и дарит людям свет. Как там его, Эвбулид?
— Гелиос! — подсказал грек.
Кузнец сразу изменился в лице и дал знак своему подручному как следует раздуть пламя в горне.
Когда оно загудело так, что стоящий у входа евнух и охранники не могли расслышать ни слова, спросил:
— Неужели они захватили и Аристоника?!
— Нет! — быстро ответил Эвбулид. — Пока только нас. Но Пергам в опасности. Иди скорее к купцу Артемидору и скажи ему, куда гонят меня и Лада!
— Эй! — заволновался Протасий, прикрываясь пухлой рукой от доходившего до него жара. — О чем вы там шепчетесь? Я же сказал, ставь им первое попавшееся клеймо, да поживее — мне некогда!
— Шел бы ты лучше отсюда! — доставая из горна щипцы, посоветовал вольноотпущенник. — Нет у меня такого клейма!
— Что? — не понял Протасий.
— А то, что я не стану клеймить этих рабов! — закричал кузнец. — Тебя могу! — пообещал он, размахивая добела раскаленными щипцами перед лицом отпрянувшего евнуха. — И господина твоего, эту римскую подстилку, тоже! Бесплатно!
— Да я тебя за такие слова… — продолжая пятиться, пропищал Протасий и закричал, оказавшись на пороге: — Охрана, взять этого негодяя!
Но наемные воины, всегда преданные и исполнительные, на этот раз не изъявили ни малейшего желания выполнять приказ евнуха.
Ставшие свидетелями разговора Эвдема с купцом Артемидором и этой перебранки кузнеца с Протасием, они стояли, переминаясь с ноги на ногу. Наконец, их командир примирительно заметил евнуху:
— Да будет тебе, Протасий, пойдем отсюда! Не видишь разве — устал человек, вот и сболтнул сгоряча…
— Устал? Сгоряча?! — возмутился управляющий. — Это же бунт! Я б его раньше за такие слова…
— Это тебе не раньше! Теперь Пергам совсем иной! — запальчиво выкрикнул молодой воин с бойкими глазами.
Командир оттеснил его рукой в сторону и сказал:
— Не обижайся на Зоила, Протасий. Он недавно в моем отряде. Мастерскую его отца за долги римскому ростовщику описали астиномы, и таких у меня не меньше половины.
— Лучше бы я стал простым носильщиком, чем попал в твой отряд! — не унимался молодой воин. — Что толку теперь служить в наемном войске, когда нас перестали считать за людей! Раньше каждому воину давали поместье — по сто плетров необработанной земли и по десять плетров виноградников! А тем, кто пролил свою кровь, даровалась ателия[102]! Теперь же отбирают последнее и наказывают, словно раба, плетьми! За что ж нам тогда проливать свою кровь и кровь наших братьев?!
— Зоил! — прикрикнул на воина командир и развел руками перед ошеломленным Протасием. — Ну что мне прикажешь делать, если это действительно так? Никогда в Пергаме так не унижали и не обделяли наемников, как сейчас, да и сам Пергам за последний год действительно не узнать. Раньше хоть одна чернь поднимала голову, а сейчас уже и купечество с ремесленниками готовы к открытому бунту. Волнуется даже армия! С каждым днем мне все больше кажется, что наше царство переворачивается кверх ногами. И я вместе со всеми… Пойдем лучше в другую кузницу! — предложил он. — А то мы сейчас и не такое услышим…
Но и в другой, и третьей кузнице пергамцы, словно сговорившись, отказывались клеймить беглых рабов Эвдема. Тогда Протасий разделил отряд на две части и, приказав командиру доставить под охраной Лада во дворец вельможи, сам — с большей половиной повел Эвбулида на рудник.
Место, где добывали серебро для звонких пергамских монет, женских украшений и прекрасной дворцовой посуды, оказалось огромным подземным городом.
Темные штольни, словно следы оспы, избороздили бескрайнее — насколько хватало взгляда у Эвбулида — пространство. На многие десятки стадиев уходил этот рудник в стороны и наверх, в горы. И из каждой такой штольни то и дело выползали рабы с корзинами и плетенными из кожи мешками.
Эвбулид вздрогнул, увидев, что вместо одной такой корзины с кусками руды наверх вытащили мертвое тело.
