Вечное - Скоттолайн (Скоттолини) Лайза (Лиза)

Ньокки и Рико наблюдали за ней из собственного облака — а края крыши нигде даже не было видно, зато повсюду росли высокие кусты помидоров, перца, базилика и орегано, белые розы взбирались по шпалерам, розовые бугенвиллеи покрывали стены, фиолетовые и белые глицинии ниспадали с благоухающей беседки, стоявшей среди кипарисов и высоких, клонившихся к земле пальм.

В ее сне любовь была садом, который она взрастила для Сандро.

Элизабетта проснулась одна в своей постели. Наверное, Сандро отнес ее сюда, а потом ушел. Ей стало жаль, что она с ним не попрощалась, и все же ее окутала теплая волна любви. Она вспомнила, какими на вкус были его поцелуи, как он касался ее тела… Комнату заливал приглушенный серый свет; Элизабетта потянулась почесать Ньокки подбородок. Та повернула голову, чтобы хозяйка не пропустила ни одного местечка, ведь умница кошка уже поняла, что люди в раздумьях часто отвлекаются.

Вдруг снаружи послышался женский крик. Ньокки повернулась на звук, Рико тоже проснулся. Элизабетта вскочила, накинула халат и торопливо поднялась по лестнице на крышу. Она подошла к краю и с ужасом уставилась на то, что творилось на улице внизу.

Немцы забирали ее соседей, семью Диорио: Микеле Диорио, его жену Августу и двоих маленьких девочек. Микеле пытался защитить супругу, а малышки плакали, пока их заталкивали в крытый грузовик. Внутри, прижавшись друг к другу, стояли другие люди.

Элизабетта ахнула. Было совершенно непонятно, что происходит, она знала лишь одно: Диорио — евреи. Со стороны набережной Санцио доносился грохот двигателей грузовиков, гулко отдававшийся в дождливом воздухе.

Элизабетта вспомнила о Сандро, и ее охватил страх. Она поспешно спустилась к себе, быстро оделась и вышла за дверь.

Глава сто двенадцатая

Марко с отцом оставили Джемму у них дома вместе с Марией и помчались по набережной Санцио. Крытые грузовики выехали из гетто по направлению к набережной Ченчи, а затем свернули налево к Понте-Маццини.

Марко бежал по набережной Санцио вместе с отцом, оставив Джемму в доме с матерью. Крытые грузовики выезжали из гетто, направляясь по набережной Ченчи и поворачивая налево на Понте-Маццини.

Наконец показалось Военное училище — громоздкое прямоугольное здание, нижний этаж которого был выложен серым камнем, а второй покрыт более светлой штукатуркой. Прямоугольные окна были закрыты решетками с крестами, отчего Пьяцца делла-Ровере приобрела мрачный вид; всего в километре оттуда находилась базилика Святого Петра в Ватикане.

Марко гадал: что же сейчас творится за стенами Святого Престола? Он надеялся, что Эмедио и другие не сидят сложа руки. Он молился, чтобы папа вступился за евреев. Прежде никто и пальцем не пошевелил, даже после принятия расовых законов. Евреев бросили на произвол судьбы.

Марко, охваченный ужасом, бежал дальше.

Глава сто тринадцатая

Элизабетта бежала по Трастевере, повсюду были немцы на мотоциклах. По всему району искали евреев. Ставни домов и магазины сегодня остались закрытыми. На улицах ни души. Она торопилась в гетто. Элизабетта мчалась, перепрыгивая через лужи, и наконец добралась до Тиберины. Перебежав через Понте-Честио, она свернула налево и пронеслась мимо бара «Джиро-Спорт». Свет внутри не горел, заведение было закрыто. Марко и его семья наверняка уже все знают.

Обезумевшая от горя, Элизабетта побежала дальше. Только бы не rastrellamento, молилась она, надеясь, что не опоздала. Она стала взбираться на Понте-Фабричио. Дождь хлестал ее по лицу, платье промокло насквозь.

Оказавшись на вершине моста, Элизабетта увидела жуткое зрелище. Перед гетто выставили ограждение. Нацисты принуждали мужчин, женщин и детей забираться в крытые грузовики, которые, заполнившись, сразу отъезжали. Испуганная Элизабетта помчалась по мосту туда. Перед ограждением стояла толпа. Элизабетта принялась подпрыгивать, надеясь хоть мельком увидеть Сандро. Но его она не заметила.

Тогда она обратилась к старушке, которая стояла рядом:

— Боже мой, что происходит? Это… rastrellamento?

— Да, — мрачно ответила женщина. — Только что моего старика-приятеля затолкали в грузовик, как скотину какую-то.

У Элизабетты оборвалось сердце.

— Нет, нет, это неправда! Они же не всех забирают? Так нельзя!

— Говорю тебе, хватают всех без разбора. Я стою здесь все утро. Они забирают каждого, кто им под руку попадется. Вывозят все гетто.

Элизабетта старалась не поддаваться панике.

— Мой парень живет на Пьяцца Костагути. Жителей северной стороны уже увезли?

— Не знаю. Мой тебе совет: иди в Военное училище. Туда немцы всех везут. Может, твой парень уже там.

Элизабетта повернулась и пошла прочь.

Глава сто четырнадцатая

Сандро изучал внутренний двор Военного училища, пытаясь придумать способ сбежать. Он никогда здесь не бывал, но уже начал понимать, что к чему. Здание было великолепным, оно состояло из двух этажей, внутри располагались классные комнаты с окнами от пола до потолка, каждое венчала затейливая резьба. Просторный мощеный двор по периметру опоясывала сводчатая колоннада, и пять передних изящных арок сверху украшал девиз на латыни: Romana virtus romae discitur — «Римская доблесть познается в Риме».

За красотой строения таился ужас, для которого его использовали. Классы заполнили перепуганные люди, те, кто не поместился внутри — такие как Сандро и его отец, — находились во дворе. Они ютились под арками, пытаясь спрятаться от дождя. Сидели группками, прикрывая головы куртками, одеждой или газетами. Женщины держали на руках детей и кормили младенцев. Мужчины стояли в кругу и молились, поскольку был Шаббат.

Немцы болтали у пропускного пункта у ворот или расхаживали по двору, размахивая оружием и запугивая арестантов. То и дело подъезжали новые грузовики, и во дворе, и без того переполненном, скапливалось все больше перепуганных мужчин, женщин и детей. Родственники, друзья и соседи узнавали друг друга и со слезами на глазах обнимались.

— Пожалуйста, отдохни немного, Сандро. — Отец сидел под аркой, прислонившись к стене здания.

— Со мной все нормально.

— На что ты смотришь?

— Просто смотрю.

— Хорошо, что мама с Розой в больнице. Осталось лишь молиться, чтобы они были целы и невредимы. Пожалуйста, присядь.

— Я не устал, папа. — Сандро окинул взглядом двор, гадая, нашла ли Элизабетта его записку. При мысли о том, что ему придется бросить ее, Розу и мать, сердце у него разрывалось.

— Синьор, я не еврейка! — крикнула женщина, пробираясь сквозь толпу к охранникам у входа.

Сандро видел, как она переговорила с нацистами, а затем подошла к группе людей, выстроившихся слева. Он понял, что немцы освобождают случайно попавших в облаву гоев.

Сандро моргнул. Может быть, все-таки есть выход?

Глава сто пятнадцатая

Элизабетта промчалась по Понте-Фабричио и направилась к Военному училищу. Сердце ее колотилось прямо в горле. Думать она могла об одном лишь Сандро. Она добралась до Тиберины и свернула к набережной Санцио.

В голове у нее бурлили вопросы. Когда он ушел? Почему она не проснулась? Элизабетту окутало чувство вины. Если бы она не спала, то убедила бы его остаться. Задержала бы его! И тогда Сандро был бы сейчас с ней, в безопасности.

Элизабетта запнулась и чуть не упала, но сумела удержаться и побежала дальше. Нужно добраться до него. Узнать, можно ли ему помочь. Нужно сказать ему, что она его любит и всегда будет любить. Элизабетта изо всех сил помчалась под дождем.

Глава сто шестнадцатая