Сергей Марков - Вечные следы
Проснувшись рано утром, Будда Рабданов почувствовал, что он находится как бы на холодном острове среди моря. Внизу медленно, подобно волнам, ходили серые облака. На самом обрыве вершины стоял небольшой деревянный храм, а возле него — два субургана, медные ступы.
Здесь когда-то находился храм, изваянный целиком из бронзы. Но в него несколько раз ударяла грозная молния. Исследователи видели остатки этого храма, обломки со следами многочисленных украшений. В деревянной же кумирне стояло изваяние божества Гунду-самбы, сидящего верхом на слоне. В этом обиталище молний буддисты поддерживали и культ богини Гуань-инь, считавшейся покровительницей мореходов. В ясные дни восходящее над горой Оми солнце было окружено ложными солнцами. Это редкое природное явление ламы называли «явлением Будды».
Потанин и Рабданов обходили монастыри, расположенные на склонах горы. Им удалось присутствовать на торжественных церемониях приверженцев «синей секты», где при свете свеч блестели многоликие золотые изваяния.
На обратном пути к Я-чжоу исследователи встречали множество носильщиков. Они волокли на себе тюки с чаем в сторону Тибета. «Хороший молодец тащит на спине до 8 пудов и делает в день 20–30 верст, несмотря что так трудна дорога, по которой и простые пешеходы с трудом сами тащатся. Ежедневный доход таких носильщиков — не более как 10–20 копеек. Представьте себе, даже иногда смотреть на них жалко. Сравните положение наших людей с ними», — писал Будда Рабданов.
Это письмо Рабданов написал 7 мая в городе Тарсандо. Пора сказать, что Тарсандо (Дар-чжэ-до) носит еще и название Да-цзян-лу. Он находится в области бамбуковых рощ и серебристых фазанов, на главной торговой дороге из Китая в столицу Тибета.
Через Тарсандо протекала река Дар-чу, делившая город на две части.
Путешественники жили в Тарсандо на тибетском постоялом дворе. На оконном стекле этого дома было написано, очевидно, алмазным перстнем по-русски: «Юсупова». Александра Викторовна Потанина много работала здесь, зарисовывая виды Тарсандо и, в частности, дом, в котором обитали члены экспедиции. Потанины и Рабданов хотели идти из Тарсандо к тибетским областям Литан и Батань. Но 8 мая 1893 года А. В. Потанину разбил приступ паралича, и эти намерения пришлось отложить.
В Батань для сбора коллекции был отправлен один из спутников Потаниных — В. А. Кашкаров. Сам Потанин вместе с Буддой Рабдановым посетил владение тибетского князя Чжала (Минчжена) близ Тарсандо и несколько раз прошел по окраине Восточного Тибета.
«…Оказывается, что мы попали теперь в такое ущелье, — жаловался Будда Рабданов в письме к Г. Ц. Цыбикову, — что ни назад, ни вперед и ни в стороны. Кругом снежные горы. Трудно будет нашей больной…»
Рабданов сообщал, что, как только В. А. Кашкаров возвратится из Батаня, вся экспедиция двинется к северо-востоку — на Сумпань. Тем временем, как это выясняется из письма к Цыбикову, сам Рабданов собрался идти в Лхасу. В столицу Тибета его должен был провожать один знающий человек, изучивший местные языки и бывавший до этого в Забайкалье. Но Потанин, как пишет Рабданов, не захотел отпустить своего переводчика в такое долгое и опасное путешествие.
Из письма Будды Рабданова видно, что в 1893 году молодой Гонбочжаб Цыбиков, только что окончивший гимназию в Чите, следил за путешествием Рабданова. Письмо, отправленное из Тарсандо, является ответом на не дошедшее до нас послание Цыбикова.
В конце письма Рабданов советовал своему земляку поступить в университет и просил юношу известить его о своем решении.
…Дальнейшая жизнь экспедиции Потаниных омрачилась тяжким событием. В сентябре 1893 года умерла Александра Викторовна Потанина.
Возвратившись в Агинскую степь, Будда Рабданов поселил в своем доме, в местности Хурай-хилэ близ Могойтуя, участника трех экспедиций Потанина — хара-ёгура Лобсына. Лобсын знал тибетский, монгольский, тюркский и китайский языки. Некоторые из могойтуйских жителей и теперь еще помнят этого почтенного старца по прозвищу «Тангут», одевавшегося на тибетский лад и сохранившего до конца дней своих тибетский выговор. Лобсын умер в Хурай-хилэ незадолго до Октябрьской революции.
История жизни самого Будды Рабданова совершенно не изучена и ждет исследователей.
Есть сведения, что после 1893 года путешественник ездил в Западную Европу, где, выступая в музее Гилэ в Париже, знакомил парижан с обычаями тибетцев, монголов и бурятов.
Современники, знавшие его, передают, что уже после походов с Потаниным Будда Рабданов некоторое время был российским консулом в Тарсандо. Оттуда он часто писал агинским землякам, неизменно жалуясь на тоску по родине. Люди, беседовавшие с ним, свидетельствуют, что Рабданов все же сумел побывать в Центральном Тибете, поскольку часто как очевидец описывал и Лхасу, и холм Потала, и дворец далай-ламы.
Скромный домик Рабданова, затерянный в Агинской степи, был весь завален тибетскими, китайскими и монгольскими книгами, рукописями, предметами искусства, образцами одежды восточных народов. В их числе было огромное собрание редкостных книг «Ганьчжур» и «Даньчжур». Но весь этот домашний музей после смерти исследователя был расхищен. Правда, часть его библиотеки в 1919–1920 годах была, по слухам, взята одним из друзей Рабданова — Иваном Софроновичем, учителем села Бурея, ныне Шилкинского района. Но это свидетельство требует проверки.
Недавно мне прислали фотографию Будды Рабданова и одно из его собственноручных писем из Тарсандо, хранившихся у его родственника Гарма Цыденова в Могойтуе.
Учитель Агинской средней школы Цыбикжаб Балданб (кстати сказать, самостоятельно овладевший тибетским языком) рассказал мне о таком памятном случае.
В 1912 году Ц. Б. Балдано бежал из дому, чтобы поступить учиться. На станции Могойтуй к мальчику подошел невысокого роста, полный пожилой бурят с «китайскими» усами. Ласково расспросив беглеца о том, кто он такой, старик посадил мальчика в вагон и повез «бурятского Ломоносова» в Читу. Пожилой человек оказался Буддой Рабдановым, сделавшим все для того, чтобы подросток был принят в читинскую школу.
Таким был старший товарищ знаменитого тибетолога Г. Ц. Цыбикова, ученый и путешественник Будда Рабданов.
СЕМИРЕЧЕНЕЦ ВЕНИАМИН ЛАДЫГИН
В 1893–1895 годах Всеволод Роборовский, верный ученик и последователь великого путешественника Н. М. Пржевальского, совершил поход для исследования части Восточного Тибета и гор Наньшань в системе Куньлуня. В этой экспедиции участвовал Вениамин Ладыгин (Лодыгин), превосходный ботаник и опытный собиратель коллекции. «Именно Ладыгину русская ботаническая наука обязана обильными, неповторимыми и превосходными коллекциями редкостных растений из Кашгарии, Северного и Восточного Тибета», — писал один из биографов ученого.
Вениамин Федорович Ладыгин занимал должность начальника дунганской школы в Каракунузе, находящемся в пределах нынешнего Курдайского района Джамбулской области. Он в совершенстве знал китайский язык и обычаи народов Китая. Это была одна из причин, по которым на Ладыгина обратил особое внимание и П. К. Козлов, снаряжая в 1899 году экспедицию в пустыню Гоби, область верхнего течения Голубой и Желтой рек, на плоскогорье Тибета.
Ладыгин выехал из Семиречья навстречу П. К. Козлову и нашел экспедицию в Омске, откуда путешественники отправились в Семипалатинск на пароходе «Ольга Карпова». В Усть-Каменогорске и Катон-Карагае Ладыгин закупил верблюдов и припасы для долгого похода.
Летом 1899 года Ладыгин и поручик Казнаков отделились от Козлова и пошли к верховьям реки Кобдо и озеру Даин-нор. Они собрали богатые данные об урянхайцах, как назывались тогда тувинцы. Впоследствии Ладыгин составил этнографический очерк, где, в частности, писал о необходимости сравнения языка урянхов с уйгурским и казахскими языками.
Настал 1900 год, и Вениамин Федорович, присоединившись к основному отряду экспедиции, вскоре увидел исполинский горный вал, ограждавший Тибет с севера, — хребет Бурхан-Будда. В солончаковой впадине Цайдам в мае этого же года был поднят русский флаг над кровлей первой в этих широтах метеорологической станции.
Экспедиция П. К. Козлова выступила из Цайдама и поднялась на высоту в 15 600 футов. Перевал Бурхан-Будда был взят, и путешественники двинулись по угрюмым просторам Тибетского нагорья.
Ладыгин участвовал в съемке озера Алык-нор, охотился на медведей и косматых яков. С горных высот путешественники увидели одну из своих заветных целей — озеро Русское (Орингнор), когда-то открытое Н. М. Пржевальским. Из северного залива этого озера, устремляясь по каменистому ложу, вытекала Хуанхэ, или Желтая река.
Подробных исследований этих озер, открытых Пржевальским, после него никто не производил. Вениамин Ладыгин принялся за выполнение этой почетной задачи. Он сделал промеры озера Русского, установил температуру его зеленовато-голубой воды, определил координаты места выхода Хуанхэ.
