Джон Шорс - Танцующая на лепестках лотоса
Асал попытался представить себе, что предпримет Индраварман, когда узнает о нападении на его лагерь. Король, под командой которого было намного больше людей, чем у короля кхмеров, безусловно, воспользовался бы возможностью разбить врага и перед боем обязательно велел бы разведать обстановку.
Подумав о том, что разведчики могут приплыть по воде, Асал стал всматриваться в линию горизонта, но и там ничего не заметил. Кхмерский флот недавно скрылся из виду — его поглотила витавшая над озером дымка. Великое озеро напоминало бесконечное мерцающее зеркало.
Асала начала охватывать тревога. Что-то здесь было не так. Он слишком хорошо знал Индравармана, чтобы поверить, что тот может проигнорировать нападение армии врага. События явно разворачивались по плану Индравармана, однако Асал никак не мог догадаться, в чем же этот план заключается.
Тихо выругавшись на своем родном языке, Асал продолжил вглядываться в береговую линию и поверхность озера. Он много раз в жизни испытывал страх, но ощущение беспомощности было еще хуже. Рядом с ним находилась любимая женщина, он видел ее лицо и мог слышать ее голос. И тем не менее чувствовал он себя неуютно, будучи не в состоянии защитить ее и потому что не знал, какое будущее им уготовано.
Индраварман был где-то здесь, неподалеку, и подготовленная им ловушка готова была захлопнуться.
* * *Строго на юг от этого места, посреди глубокого Великого озера Индраварман томился в ожидании. Он встретил чамское подкрепление, и, после того как он предупредил своих командиров о плане кхмеров, ему оставалось только ждать. Его лодка находилась далеко от возможной линии соприкосновения с противником. Король хотел оставаться незамеченным, пока ловушка не сработает и противник не будет полностью окружен.
Индраварман беспокойно ерзал, сидя на помосте. Он приказал командирам, чтобы их люди вели себя на борту непринужденно. С нескольких лодок доносились музыка и пение, а в воздухе расплывался сильный запах жареной рыбы. Люди гребли, но без всякой цели. Несколько воинов, все молодые и крепкие, плавали рядом со своими лодками наперегонки. Зрители заключали пари на то, кто победит, и подбадривали их возгласами.
Индраварман велел сообщить воинам, что им будет противостоять самое большее семь тысяч кхмеров и сиамцев, и его люди были уверены в своей победе. Король разделял их уверенность и с нетерпением ждал, когда можно будет начать истреблять врага. Он попытался сосчитать свои лодки, но быстро сбился со счета, утомленный этим скучным занятием. Здесь, на Великом озере, его людям не было числа. Учитывая, что на каждого кхмера или сиамца приходится два его надежных, закаленных в боях воина, не победить было невозможно. Триумф обещал быть громким.
Мечты, которые так долго вынашивал Индраварман, должны были наконец стать явью. Он уничтожит кхмерскую империю и за счет этого расширит свои владения. После того как кхмеры будут покорены, он нарастит свои силы и двинется на Сиам, богатый природными ресурсами, знаменитый удобными гаванями и гордящийся своей историей; а еще ему не терпелось покорить народ, который, присоединившись к кхмерам, выступил против него.
На севере озеро мерцало в легкой дымке. Индраварману хотелось, чтобы налетел ветерок и разогнал ее, но боги игнорировали его желание. Отнесясь к ним с тем же презрением, с каким они относились к нему, он вспомнил про Асала, веря и надеясь, что этот предатель все-таки появится здесь. Теперь Асал был его врагом, причем врагом, с которым нужно считаться. Единственным человеком, чьей смерти король желал еще больше, был Джаявар. Само существование этих двоих было угрозой для него. Оба они были сильны и благодаря своим женщинам. Индраварман был наслышан о подвигах Аджадеви и хотел захватить ее живой, хотя и сомневался, что это у него получится. Она была слишком умна, чтобы попасть в плен. Другое дело — Воисанна. Она была еще молода, и даже если Асал погибнет, она захочет жить. Поэтому она наверняка решится сбежать и будет поймана.
Индраварман попытался представить ее и подумал, что, хотя она не была такой изумительно красивой, как Тида, лицо ее все же притягивало его взор. Он отдал ее Асалу в качестве награды, но она испортила его. Выходит, она оказалась более стойкой, чем он ожидал. Она должна стать его призом.
Вода от удара весла обрызгала Индравармана, и он грозно взглянул на гребца. Теперь он думал, как ему продержать Асала в живых достаточно долго, чтобы тот узнал, что его женщина поймана и отныне является собственностью короля. А может быть, ему следует эту парочку похоронить заживо, замуровать в комнате с толстыми каменными стенами и оставить умирать на руках друг у друга?
«Тебе нужно держаться от меня подальше, Асал, — подумал он, — но я знаю, что ты этого не сделаешь. Ты ненавидишь меня и поэтому придешь сам. Но когда придешь, Асал, ты погибнешь, словно мотылек, летящий на пламя. Неужели ты не понимаешь, что гибель твоя неминуема, когда сам без оглядки бежишь навстречу ей?
Я ошибался, когда был столь высокого мнения о тебе, поскольку только глупец может вернуться ко мне. А если ты еще и свою женщину привел с собой, то ты глупец вдвойне. Потому что, какую бы я боль ни причинил тебе, ей достанется в десять раз больше. Она украла тебя у меня, она запутала тебя, а сделав это, она надсмеялась надо мной.
Возможно, тебе нужно будет время подумать, Асал. Возможно, лучше тебя все-таки замуровать. Ты захочешь оборвать ее жизнь, ее страдания, но будешь не в силах сделать это. Ты будешь видеть ее слезы, испытывать на себе ее муки. Она пройдет через тысячу смертей, прежде чем ты увидишь, как свет жизни гаснет в ее глазах».
* * *Неприятель, навстречу которому неуклонно двигался флот Джаявара, был все еще далеко. Желая показать своим людям, что не ставит себя выше их, король взял весло и теперь размеренно греб вместе с другими под ритмичные команды капитана. Его лицо, спина и грудь блестели от пота. Хотя он был доволен тем, что его план пока срабатывает, он все же ощущал беспокойство. Бой на берегу закончился победой кхмеров, но копье одного чама едва не пронзило его. Он бы уже погиб, если бы не один воин, сражавшийся слева от него, который в последний момент поднял свой щит и тем самым спас жизнь своему королю.
Джаявар участвовал во многих сражениях и всегда доверял своему клинку. Однако там, на берегу, враги оказались моложе, сильнее и стремительнее, чем он их представлял. А вот он был недостаточно быстр, с трудом парировал удары и за все время сразил всего двух соперников. Впервые в жизни он почувствовал, что возраст дает о себе знать. Он даже не заметил летящего в него копья и не среагировал на предупредительный окрик. Огорчительным было и то, что, когда его люди, большинство из которых были вдвое моложе его, рвались вперед и яростно сражались, жажда крови, которая всегда охватывала его в бою, двигала им лишь до поры до времени. В конце он уже должен был полагаться скорее на свои мудрость и опыт, чем на силу сабли. А он слишком хорошо знал, что бывает, когда в рукопашной схватке устают руки, а реакции замедляются.
Битва — это все же удел молодых. И тем не менее он должен был вести за собой своих людей, должен был находиться в гуще сражения. Каким-то образом ему нужно было найти в себе силы, чтобы противостоять более молодым и более крепким воинам. Джаявар однажды видел, как старый тигр победил в драке более молодого соперника, и теперь он напомнил себе, что старость все же может взять верх над молодостью — по крайней мере в какой-то момент. Проблема заключалась в том, как выстроить в единую цепочку такие моменты.
Аджадеви, вероятнее всего, знала о его мрачных предчувствиях, но предпочитала не говорить с ним об этом. Он в разговоре с ней также не упоминал о своих недостатках. Обоюдный страх заставлял их избегать эту тему, поскольку им почему-то казалось, что, если они будут говорить о слабостях, эти слабости станут реальностью.
Джаявар немного расслабил спину и стал грести с меньшим рвением. Пот продолжал течь по его коже, и люди из соседних лодок аплодировали его усилиям. Похоже, никто не заметил, что он бережет остатки своих сил. Он знал, что предстоит выдержать два серьезных сражения. Если он сможет их пережить, если сможет привести своих людей к победе, ему больше никогда не понадобится поднимать саблю. Он будет править, заботясь о мире, а если когда-нибудь все же придется воевать, он будет руководить своим войском из задних рядов.
В первый раз за много лет Джаявар вдруг почувствовал себя очень одиноким. Бремя правителя большой империи давило ему на плечи. В зависимости от его действий его люди в конце сегодняшнего дня будут либо веселиться, либо обливаться слезами. Сразу по многим причинам он должен был бы чувствовать внутренний подъем и прилив сил.
Тем не менее, приближаясь к врагу, он все больше беспокоился о том, хватит ли у него сил, чтобы сделать то, что он должен был сделать.
