Дэвид Бейкер - Путь слез
Вил не понимал слов купца, но его тон безошибочно подсказывал их смысл.
– Пусть попридержит язык и скажет спасибо, – пробормотал он.
– Чего? Что ты мямлишь, щенок? – заорал Константино.
Петер поклонился.
– Юноша полагает, что вы должны возрадоваться тому, что груз доставлен в целости и сохранности, мой господин, и поблагодарить нас.
– Дерзкое отродье еще смеет стыдить меня?
– Синьор, юноша устал после долгого пути и расстроен вашей неблагосклонностью. А ведь именно он благополучно привез вам ваше добро, причем в такую даль. И заметьте, друг мой, не потерял ни одного мотка шерсти.
– Скажи, что мы ждем плату за услугу, – добавил Вильгельм.
– А?
Петер промолчал. Он хотел завоевать расположение человека иным путем, а нахальный тон мальчика никак не способствовал этому.
– Давай, Петер, скажи ему.
Старик боязливо улыбнулся Константино и крепко вцепился Вилу под руку.
– Но разве нам обещали плату? – прошептал он.
– О чем вы толкуете? – гаркнул Константино. – У меня нет времени для тайн, а этот щенок довольно проявил неуважения. Может я и не понимаю его слов, но в том, что он дерзит, я не сомневаюсь.
С этими словами купец тяжело хлестнул Вила по голове.
– Я не потерплю непочтительности от подобных!
Петер охнул от неожиданности и покраснел от гнева. Одной рукой он придержал Вила, а другой уткнул посох прямиком человеку в грудь. Он говорил сдержанно и неторопливо.
– Ваше поведение возмутительно. Юноша только напомнил мне о плате, которую нам должны выплатить. Мы вправе просить о вознаграждении, так что доставайте кошелек, и мы пойдем каждый своей дорогой.
Миролюбивого священника как не бывало: перед торговцем стоял грозный противник.
Константино оттолкнул посох.
– Плата? Я ничего тебе не заплачу! Мы не договаривались о плате.
– Понятно. Значит, вы притязаете на доброе имя, достойное уважения? – возвысил голос Петер. – Ха! Ваш управляющий обещал нам вознаграждение вашим же именем. Он хвастал, что вы достойного и благочестивого рода. Он благоразумно не заплатил нам, дабы иметь поручительство в нашей доброй совести. I [о теперь, сир, я ожидаю, что вы оправдаете свое доброе имя.
Константино мельком взглянул на собирающуюся вокруг толпу. Ему вдруг стало не по себе.
– Si, никто не смеет обвинить мою семью в нечестии. Все согласятся, что я – достойного рода.
– Мой благочестивый, достойнейший друг. Разве какой дурак согласится доставить груз без платы?
Константино переминался с ноги на ногу. Безусловно, никто не станет оказывать подобную услугу без платы. Видать священник прав: управляющий рассудительно не заплатил гребцам ранее срока доставки товара.
– А как мне узнать, каковой была условленная плата?
Петер вспомнил о письме в кармане и засунул его глубже. Он колебался. Неуверенно взглянув на Вила, Петер промолвил:
– Вам придется… довериться слову священника, мой сын. Нам обещали скромное вознаграждение в один шиллинг.
Торговец облегченно вздохнул. Шиллинг это не так уж и много, а, заплатив его, он сохранит о себе добрую молву: скудная цена за бесценное сокровище.
– Священник, говоришь? Говоришь и одеваешься ты и впрямь, как священник, и я не стану тебя судить, – улыбнулся он и возвысил голос, дабы все услышали: – Конечно, я заплачу за работу! Пусть все знают, что Константино – честный христианин. Держи, падре.
Мужчина подкинул в ладони небольшой мешочек с деньгами и запустил внутрь него толстые пальцы.
– Вот твой шиллинг, – приговаривая, стал он отсчитывать монеты на ладонь писчего.
– A… si…, один шиллинг… за лодку, – поправил его Петер.
– Шиллинг за одну лодку! – вспыхнул Константино. – Я не дам себя обобрать! «Шиллинг за лодку»! Нет, полшиллинга и ни пенни больше!
– Да, но ваш достопочтимый управляющий обещал нам целый шиллинг за каждую лодку, – настаивал Петер. – Несправедливо было бы уклоняться от его слов.
– Но это неслыханная цена!
– Возможно. Si. Но ваш помощник знал, что помогает детям, идущим в священном Крестовом Походе. Он заверял, что ваша… вы достойны, благочестивы, и к тому же щедры!
Константино негодующе завыл, но удержался от потока брани, который был готов вот-вот сорваться с его губ. Он приказал писарю достать казну, и к его ногам со стуком опустили кладенный железом ларчик. Купец открыл внушительный висячий замок, кинул в кошелек несколько пенни и с силой хлопнул им по пивному бочонку.
– Забирай, мошенник, забирай свою плату! Тут довольно моей щедрости на вас всех, – прорычал он. – Константино никого не обижает и помогает бедным. А теперь, – он тихо проворчал Петеру, – забирай награбленные деньги и уноси своих щенков с моих лодок.
Пока Петер почтительно кланялся, он приказал своему поверенному пересчитать поклажу.
– Добрый человек, я хочу сердечно поблагодарить тебя и пожелать Божьих благословений…
– О, довольно с меня благословений, священник! Они мне не по карману. Проваливайте все отсюда.
Петер обвел глазами толпу зевак.
– Константино, сын мой…
– А?
– Бывают времена, когда нам следует проявить бережливость в даянии, ибо мы призваны быть рачительными распорядителями своего добра. И мы безмерно благодарны за дар, как ни скромен он. Да благословят небеса по мере благодеяния твоего. Однако…
– Si, si,, продолжай.
– Ах, даже не знаю, как это выразить, – Петер многозначительно сморщился и эффектно покачал головой. – Не хотелось бы мне смущать тебя в окружении столь многочисленных друзей, но ежели бы получить еще несколько грошей на дело Церкви…
Побагровевший торговец накинулся на Петера.
– Ты… ты…
Толпа выжидающе приблизилась. Всем хотелось услышать ответ всем известного прижимистого и хитрого купца. Краем глаза он заметил пристальное наблюдение со стороны, зачерпнул пригоршню монет и швырнул их в Петера.
– На сегодня этого довольно для Церкви, – проворчал он и сделал попытку поспешно удалиться.
Петер посмотрел, как скачут монетки у его ног, и подмигнул безмолвным крестоносцам.
О, добрый и почтенный человек!..
Купец замер на полушаге. Он боялся снова встретиться с глазами священника и спросил, не оборачиваясь:
– Si?
– Не окажешь ли последнюю милость своим верным слугам, когда мы разгрузим твои лодки? Не найдется ли в твоем щедром сердце довольно милости, дабы переправить нас на другой берег реки, откуда мы продолжим свой путь?
Константино бессильно хлопнул кулаком по ладони и снова взглянул на толпу, терпеливо ожидающую его ответа. Он закрыл глаза и покорно кивнул.
Петер еще раз поблагодарил его и обратился к слушателям.
– Из всех жителей Павии Константино более всех заслужил благословение во все дни свои, помяните мое слово.
Толпа рассеялась, а крестоносцы остались ждать обещанной переправы. Все умоляли Петера рассказать о том, что только что произошло. Старик вздохнул: не особо хотелось ему поведать о своей хитрости, не испытывал он гордости за проделку. Но не в их правилах было секретничать, и ему пришлось выложить всю правду.
Когда он закончил, Карл сурово посмотрел на священника и упрекнул его:
– Признаюсь, Петер, иногда я думаю, что ты самый благочестивый человек на земле, но иногда я вижу, что ты злобный и бессердечный! Нам не обещали никакого вознаграждения, и ты попросту соврал. Разве не так?
Петер прекрасно понимал, что он несколько перебрал с наказанием грубияна, но высокомерная набожность мальчишки его не смутила.
– «Не выставляй себя слишком мудрым; зачем тебе губить себя?»
– Ты говоришь из Писания, дабы оправдать содеянное зло? Боже правый, Петер, ты меня поражаешь. Я…
Вилу надоело.
– Успокойся, маленький святоша, с каких пор ты стал святым Карлом из Вейера?
Дети рассмеялись.
– Что худо, то худо, и я лишь указываю…
– Возможно, – перебил его Петер, – ты вправе укорять меня, Карл. Действительно вправе, – старик вздохнул. – Возьми монеты и закинь их в реку: это будет мне в науку.
Карл посмотрел на пенни. Он колебался.
– Дело не в этом. Я просто не понимаю, зачем тебе надобно было выставлять человека посмешищем перед всеми и уязвлять его своим остроумием, причем призывая в свидетели святую Церковь.
– Если б я был молод, Карл, я бы отколотил того жирного борова за то, что он безвинно ударил твоего брата, – ответил Петер. – Но я не молод и сил во мне не осталось, поэтому я проучил его обманом. Я поступил нечестно, не спорю. Он примирительно протянул руку Карлу. – Я не желал обокрасть его, и ложь не приносит мне удовольствия. Его поведение разозлило меня, и я подумал, что он заслужил возмездия. Может не стоило так расходиться, может, лукавство всегда некстати.
Петер замолчал и, улыбнувшись, добавил:
– По хитрость бывает уместной.
* * *На протяжении нескольких дней крестоносцы держали путь на юг, слегка уклоняясь к западу. Они шли по ломбардской равнине, мимо белокаменных стен селения Соммо, затем у мелкого брода перешли широкое течение реки По. Еды им хватало вдоволь, к тому же каждый день они подбирали колосья с богатых обширных полей. Хотя молотить вручную, да еще и не вполне плоскими камнями было нелегко, и каша получалась вперемешку с шелухой, крестоносцы благодарили судьбу, что идти приходилось не впроголодь.
