Александр Казанков - По праву рождения (СИ)
— Роман Александрович, — весело произнес он. Встав на ноги, он подошел к постели. — Вам не надо вставать.
— Я и не собирался, — насмешливо ответил его высочество. — Просто сесть.
Император Александр помог Роману приподняться, подложив под спину подушку. Он с сомнением поглядывал на родственника, считая, что сейчас тому надо отдыхать. Потом пододвинул стул поближе к постели. Сев на него, с интересом посмотрел на его высочество.
— А что здесь так темно? Как в склепе. — Усмехнулся Роман. — Что кто-то умер?
Он смотрел на императора и знал, что тот сейчас начнет разговор, который был ему неприятен. Очнувшись, он сразу же вспомнил графа Ростопчина, его безумный взгляд и окровавленный нож. Ему хотелось узнать, что произошло после того, как он потерял сознание. Но объясняться с его величеством Роману Александровичу совсем не хотелось. Когда он подумал о графе, сильная буря негодования и неприязни поднялась в нем. Очевидно, эти чувства отразились на его лице, так как император произнес:
— Думаете о графе Ростопчине?
Роман, посмотрев на государя, небрежно пожал плечами. В боку снова закололо, он приложил руку к ране:
— Значит, вы знаете, что это был Ростопчин.
— Да. — Грустно улыбнулся император. — Он сам сознался.
— Сам? — Удивился Роман. «Негодяй — сначала пытался меня убить, а потом решил покаяться. Он что решил, что это зачтется ему при принятии решения о его дальнейшей судьбе?»
— Да сам. Он пришел ко мне и сказал, что пытался убить вас. — На минуту император замолчал, рассматривая его высочество. У него были предположения на счет причины покушения, но, разглядывая Романа Александровича, в это как-то не верилось. — Только вот о причине своего поступка он мне не поведал. Хорошо, что Екатерина Алексеевна вышла, — продолжил Александр, — она просидела здесь всю ночь, и я отправил ее отдохнуть. Мне почему-то кажется, что нам лучше обсудить этот вопрос в ее отсутствие.
— Отчего же? — Улыбнулся Роман, но ему было не весело. Как же было неприятно общаться с Александром на эту тему.
— Отчего, что? — Император понял, что его высочество не желает говорить об этом, но Александру было важно знать.
— Отчего же он не сказал вам о причине своего поступка?
— Он сказал, что вы знаете, за что он вас так и это главное. Так знаете?
Роман смотрел императору в глаза. Во взгляде было только упрямство и не тени раскаяния. Император Александр тоже смотрел на него и не собирался сдаваться. Не дождавшись ответа, он пошел в наступление:
— Граф Ростопчин благородный и верный трону человек. Он всегда верой и правдой служил короне. И должно было произойти что-то невероятное, если он решился на это преступление.
— А может быть, вы ошиблись, и он был не настолько предан короне. — Холодно ответил Роман. Но он все же понял, что император не отступит и придется ему все рассказать. Но слова застревали в горле и не желали слетать с языка. Это было унизительно. В этот момент Роман ненавидел Ростопчина, лучше бы он его убил.
— Я не думаю, что ошибся, — продолжал давить император. — Я долго думал и пришел к выводу, что у него были сугубо личные причины и к политике они не имеют никакого отношения. — Государь выдержал паузу и нанес последний удар. — Все дело в женщине? В его жене?
Роман с надменной улыбкой продолжал смотреть на императора. Зачем тот спрашивает, если и так все знает? И что, женщина веская причина для убийства?
— У вас был роман с Верой Петровной?
— Роман? — Его высочество, кажется, рассмешило такое предположение. — Какой роман? Несколько приятных ничего не значащих часов.
— Не значащих для вас. — Александр смотрел на его высочество и вероятно был удивлен его ответом. — Екатерина Алексеевна знает?
Роман смотрел на него, как на сумасшедшего. Как ему в голову могла прийти такая нелепость. — Конечно, нет. А причем здесь Екатерина Алексеевна?
— Не причем. Просто я всегда считал ваш брак с Екатериной Алексеевной… ну, идеальным что ли.
— Так и есть. Я ни за что бы не обидел ее. И она не должна об этом знать. А Ростопчин просто глупец.
— И он заплатит жизнью за свою глупость, — тяжело вздохнул Александр.
— Вам его жаль? — Спросил Роман.
— А вам?
— Ужасная боль от раны не дает мне возможности его пожалеть. К тому же если бы у нас убивали за адюльтер, количество придворных при дворе значительно бы уменьшилось.
— Вы правы. Он должен умереть. Он пролил кровь российских императоров и за это заслужил смерть. Пока ни кто не знает о его аресте. Это хорошо. Вы же не хотите, чтобы узнали о том, за что он арестован и по какой причине он хотел вас убить?
— Не хочу. — Серьезно сказал Роман. В его взгляде больше не было насмешки.
— Да. — Император поднялся со стула, намереваясь уйти. — Поправляйтесь. Я позову Екатерину Алексеевну.
— Зачем? Не надо, — запротестовал Роман, — пусть отдыхает.
— Я обещал ей, что сообщу, когда вы очнетесь. Я позову ее. — Император улыбнувшись, направился к выходу. Но, остановившись на пол дороге, развернулся и подошел к окну. Он отдернул занавеску и в комнату тут же проникли лучи дневного света. Роман полуприкрыл глаза, а император весело произнес:
— Вы правы, похоже на склеп. А у нас, слава богу, никто не умер.
После ухода императора, Роман, молча, сидел, уставившись в одну точку. Он думал о Екатерине. Вспомнились ее слезы, ее крики отчаяния. Он уже только за это желал графу смерти. Но потом в его мысли невольно вторгся образ Веры Петровны, ее красивые и нежные глаза и взгляд Василия Ростопчина такой колючий и злой. «А может, я и правда, заслужил это? — Подумал Роман. — Может это и есть высшая справедливость?»
Андрей не находил себе места, мучаясь от неизвестности. После разговора с графом Ростопчиным, Андрей не знал, как ему поступить. Невиновный человек мог заплатить своей жизнью за преступление другого человека. Признался ли Василий императору, что это он пытался убить Романа Александровича? Или промолчал? Отпустили ли графа Орлова? Или он до сих пор в тюрьме? Андрей метался по комнате, не зная, что ему делать. Пойти к императору и все ему рассказать? Но как он мог. Василий признался ему, как другу. К тому же Воронцов надеялся, что Ростопчин сам пойдет к императору.
На улице было уже совсем светло, наступил новый день. Андрей сам не мог понять, как ему удалось оставаться всю ночь на посту. Внутри все бушевало и бурлило, мечтая вырваться на свободу. Он присел на стул, на котором накануне ночью сидел Василий Ростопчин, и обхватил голову руками. Волосы растрепались, приходя в полный беспорядок. В таком виде и застал друга Петр Меньшиков, как ураган, ворвавшийся в караульную. Губы поручика растянулись в усмешке:- Ты что такой растрепанный, Андрей. Если бы не знал, что ты был в карауле, подумал бы, что ты провел бурную ночь.
Меньшиков прошел в комнату и, отстегнув шпагу, с шумом опустился на стул напротив Воронцова. Положив клинок на стол, он продолжал с интересом рассматривать друга.
Андрей не поддержал веселого тона поручика. Он серьезно смотрел на него, но все же пригладил волосы.
— По-моему у нас у всех была сегодня бурная ночь.
Улыбка сразу же слетела с лица Петра. Ему вспомнилось заплаканное личико Анны, церковь, ее шепот бормотавший молитвы. Он еще раз порадовался, что Александра не было в Петербурге. Но тут же отогнав от себя печальные мысли, снова улыбнулся.
— Это точно. Но, слава богу, все обошлось. Я слышал, Роман Александрович очнулся.
Андрей быстро взглянул на Меньшикова. Сразу стало легче дышать, как будь-то, непосильный груз свалился с его души. «Его высочество жив. Так уже лучше».
— Это хорошо. — На его бледном лице стали понемногу выступать здоровые человеческие краски.
— Да. Жизнь прекрасна. Все живы и здоровы, — рассмеялся Петр. — Что, может, отметим это?
— Я очень устал, — попытался отмахнуться Андрей. — Да и настроения нет.
— Устал?! Ты что старик, чтобы уставать? — Петр вскочил со стула и энергично заходил по комнате. Он, кажется, совсем позабыл о клятве, которую ночью дал господу. — Ну, давай же, Андрей. Вот состаримся и отдохнем.
— Ты не знаешь, что с графом Орловым? — Не ответив на предложение друга, спросил Воронцов.
— Так, арестован, вроде, — беспечно пожал плечами поручик.
— Вот именно. — Неужели Ростопчин не признался императору? Если это так, то Андрей совсем не разбирается в людях. Оставалось надеяться на его высочество. Тот пришел в себя и обязательно должен во все посвятить императора.
— Ну, что? Что именно? — Петр облокотился на стол, нетерпеливо поглядывая на друга. — Он пытался убить его высочество и должен ответить по закону.
— А если это не он?
— А если не он, правосудие разберется. Или ты не веришь в наше правосудие?
