Евгений Анташкевич - Хроника одного полка. 1915 год
«…Война привела в движение всю ту военную технику, которую за этот период милитаризм снимал, как сливки, с капиталистического развития. И Европа выдержала. Сколько раз говорилось, что новейшая техника доведёт войну до абсурда и тем сделает её невозможной. Этого не случилось. Война оказалась чудовищной, но не «абсурдной», т. е. не невозможной технически, наоборот – почти банальной. Старые правила тактики и стратегии отнюдь не оказались опрокинутыми. Если нужны были новые доказательства того, что невозможной может сделать войну не автоматическая техника, а сознательная человеческая воля, то это доказательство теперь снова дано, и человечество за него честно уплатило…»
«Честно», – хмыкнул доктор. – Правильное слово и на месте поставленное – «честно»! – Он оглядел статью целиком, статья была большая, и подумал о только что прочитанном: – Лучше бы написал «откровенно»! «Откровенно уплатило»! Вот это было бы честно!»
«…То, что характеризует нынешнюю войну, la grande guerre, это её размеры, необъятность её фронта, неисчислимость вовлечённых в неё масс, но никак не новизна принципов и технических методов, словом, количество, а не качество. Если лавинообразное развитие милитаризма в течение последнего полустолетия, – со всеми изобретениями и «тайнами» военной техники – не довело войну до абсурда, то оно в то же время и не дало ни одной из стран такого особенного, из ряда вон выходящего «средства», которое обеспечивало бы за ней в кратчайший срок победу. И, несмотря на напряжение всех технических сил самых выдающихся наций в течение самой войны, несмотря на то, что мысль всех изобретателей и учёных работает вот уже 16 месяцев почти исключительно в области орудий разрушения, этот последний период не дал ничего принципиально нового, по крайней мере оно до сих пор не обнаружилось…»
«Ну да, «до абсурда», – подумал доктор и согласился с автором. – Правильно пишет, ничего не скажешь, «не дала ничего принципиально нового»! А вот это и есть абсурд!»
«…Техника войны, несомненно, выше всего в Германии в полном соответствии с её более высоким уровнем капиталистического развития. Но и перевес Германии имеет преимущественно количественный характер в этой войне больших количеств и тяжёлых масс. В том же направлении шли все усилия Германии уже во время войны: обеспечить за собой возможность задавить противную сторону количеством…»
«Тоже верно, забросали нас «чемоданами». Доктор вспомнил куски разорванных германскими тяжёлыми снарядами человеческих тел и вздохнул.
«…Не нужно, однако, быть заядлым гегельянцем, чтобы в этом перевесе количества открыть действие качества. В самом деле. Милитаризм – это та именно область, которая меньше всего допускает при нынешних условиях самобытную замкнутость. Правящая реакция любой страны может в политике и гражданском обиходе отстаивать пещерные традиции, но кремневого ружья она отстаивать не станет. В области военной техники все страны стремятся выровняться по передовым образцам. В области вооружения и снаряжения, предметы которых отсталым странам приходится закупать у передовых, между капиталистическими странами нет, по крайней мере на первый взгляд, той дистанции, что в сфере индустрии. Но различия обнаруживаются позже – в количестве. Подготовленные запасы быстро расходуются в нынешних боях и должны быть непрерывно пополняемы. Экономическая сила страны сказывается не в качестве тех пушек и снарядов, которые она заблаговременно сложила у себя в амбарах, а в её способности воспроизводить их в надлежащем числе во время самой войны. В этом смысле мы сказали бы, что в количестве сказывается качество или уровень технического развития страны…»
Доктор опустил газету и задумался.
Перед ним маячил Клешня с поварами, двое из рощи натаскивали дрова на завтрашнюю готовку, а Клешня и ещё один рубили что-то вроде орешника и длинные толстые ветки укрепляли под потолком, потом стали вязать на эти ветки верёвочные петли и подвешивать на них мешки с крупами и мукой. Курашвили смотрел рассеянным взглядом и не вдумывался, но понял, что они подвешивают провизию от крыс.
«От крыс… Ерунда какая! – подумал он. – А ведь правду пишет автор, этот «Л. Троцкий», всё дело не в качестве, хотя и в качестве тоже. Это же лучше, когда пушка стреляет дальше, а патроны к ней нужного калибра, но количество всё-таки важнее! Интересно, а кто он, этот Троцкий, военный, что ли? Так хорошо всё понимает! Если он в действующей армии, то «Л. Троцкий» – это наверняка псевдоним! Поэтому им и заинтересовался Быховский». И Курашвили снова углубился в чтение.
«…С начала войны Франция оказалась обречённой на подражание в погоне за массой. Des canons! Des munitions! (Пушек! Снарядов!) Этот клич стал после первого периода оглушённости господствующим, война превратилась в автоматические состязания количеств. Большего размера пушки, большее количество снарядов для них, больше митральез, большего размера подводные лодки, как можно больше километров колючей проволоки. Воспитанное на так называемых чудесах техники, на X-лучах и излучении радия, воображение ждало таких приёмов, которые сразу обратили бы в ничто тяжёлые массы чугуна и свинца. Но нет, всё сводится именно к весу. Действительно новых, революционных принципов нет…»
«Да уж! – вторил автору Курашвили. – Нет как нет!»
«…Взять хотя бы колючую проволоку. Эта незамысловатая вещь играет в нынешней траншейной войне колоссальную роль. Немцы стали первыми без конца наматывать её вдоль своего фронта. Как борются против немецкой проволоки французы в своих попытках наступления? При помощи ножниц и артиллерии. Мы присутствуем при удивительном зрелище, когда целую нацию в век авиации оцепили невысокой путаной изгородью из проволочных шипов, – и эта многомиллионная, стоящая на высоте технической культуры нация не может ничего выдвинуть против жалкой проволоки, кроме… простых ножниц, которые приходится пускать в ход, ползая на брюхе. Не менее грубым, хотя и более действительным является второй способ: разрушение металлических нитей при помощи артиллерии, которая градом снарядов взрывает всю почву, выворачивает деревянные столбики и тем уничтожает колючую изгородь, расходуя на это необъятное количество чугуна и приводя огражденное проволокой пространство в такое состояние, которое чрезвычайно затрудняет движение вперёд.
Перед проволокой и ножницами, как важнейшими факторами нынешней войны, с недоумением и возмущением останавливается известный писатель-художник Пьер Амп. «Это война, которая ничего не изобретает, – жалуется он, – а попросту подбирает все средства нападения и защиты, существовавшие с того времени, как люди начали воевать. Это простая сумма орудий смерти. Означает ли это, что наша цивилизация духовно исчерпала себя, что она способна далее только повторять себя, ибо, несмотря на свою науку, она возвращается к борьбе при помощи ножа первобытных эпох! И это чудовищное разрушение, которое она учиняет себе самой, не есть ли доказательство того, что она на ущербе и что с нею вместе кончается мировая эпоха?..»
«Амп? – задался вопросом Курашвили. – Что-то я не знаю такого писателя-художника!».
«…Вряд ли, однако, есть достаточные основы для такого апокалиптического пессимизма. Сам Амп указывает на одну общую причину того, что он называет параличом изобретательности: это отличающее нынешнюю хозяйственную систему резкое размежевание умственного и физического труда. Орудия и средства войны крайне многочисленны, разнообразны и в своём развитии крайне несогласованны. Многие из них война впервые привела в действие. Те призванные, которые занимаются в мирное время изобретениями в лабораториях, лишены возможности подвергать свои новшества постоянной проверке в действии. А те, кто применяет старые и новые военные средства, – не профессионалы войны, они оторваны от совершенно других занятий и интересов и лишены в большинстве своём необходимых познаний. Если кастовое разделение умственного и физического труда сказывается крайне отрицательно на всём современном производстве, то оно сказывается прямо-таки фатально в военном деле, где орудия применяются только в краткие сравнительно периоды войны…»
Курашвили отвлёкся и стал думать: «Кастовое разделение», при чём тут «кастовое разделение»? Снаряды – это да! Проволочную изгородь можно и ножницами разрезать, слава богу, нам привезли ножницы. А прав он, автор, в том, что «средства войны крайне многочисленны»! Вот это точно – да! Вон наши солдатики придумали, мало того что колючая проволока, так они ещё подвешивают на неё коровьи ботала и жестяные банки, как колокольчики, и дежурят ночью, слухачи! Нет, видать, автор всё-таки не военный, если об этом «изобретении» не знает или не пишет! А этот Пьер Амп, писатель-художник, понятное дело – дурак дураком и, судя по всему, сидит у себя в Париже, пороха не нюхает и знай себе пописывает! И ещё жалуется! «Мировая эпоха!» Сволочь!»
