Василий Седугин - Князь Олег
Но едва корабли стали входить в гавань, как ворота были закрыты, а городские стены были усыпаны многочисленными защитниками в латах и доспехах, со щитами, мечами и пиками в руках. Взвилось над ними красочное полотнище городского знамени. По всему было видно, что город решил стоять насмерть.
Олег видел, что с ходу взять город невозможно. Это, видно, понял и Гастинг. Он приказал экипажам не сходить на берег, а командирам прибыть на его корабль.
— Ну что, доблестные викинги! Мы у самой цели, перед нами столица прежнего мира — город Рим! Здесь живет папа римский, который правит всеми христианами. Мы завоюем город, подчиним себе папу римского и через него станем править другими странами. Мы будем владыками этих стран! Так и будет! На то мы и викинги, чтоб добиться своего! Давайте думать все вместе, какие действия должны предпринять, чтобы этот город, во все зека высасывавший соки у населения половины мира, лежал у наших ног!
Долго совещались, каждое предложение обсуждали с разных сторон. Наконец было решено послать руководству города послов с бумагой следующего содержания: «Милостивый государь! Мы — люди севера, по воле богов покинувшие родину, мы сражались во Франции и покорили ее. К вашему городу мы пристали не с враждебными намерениями, но занесены бурей. Сохраняя мир с жителями, мы желаем только исправить в гавани повреждения, причиненные нашим судам, в городе закупить то, что нужно. Начальник нашего флота очень болен, притом беспокойная морская жизнь ему надоела. Много наслышавшись о христианском Боге, он желает принять христианство, креститься и быть похороненным в вашем городе».
Делегацию норманнов возглавил ближайший помощник Гастинга Сигфрид, пожилой, с солидной бородой, длинными волосами, умудренный опытом ярл. В качестве почетной охраны он взял молодых воинов — Олега и Рольфа. Все были одеты в искусно изготовленные доспехи с выбитыми на них диковинными зверями и птицами, они были сняты с богатых арабов; поверх доспехов были накинуты платяные кафтаны блестящей белизны с красной оторочкой. Вид у них был солидный и представительный.
В город они пошли без оружия. У ворот их долго держали, по-видимому, вопрос — пускать их или не пускать, — решался на самом высоком уровне, решался вдумчиво и неторопливо. Наконец открылась калитка, и послы вошли вовнутрь. Олег шел и удивлялся узким, тесным улочкам, уложенным камнем дорогам и тротуарам, высоким каменным домам с балконами, которые в некоторых местах едва не соединялись друг с другом. Для него это было непривычно и странно, он привык к деревенькам, с просторно разбросанными домами между скал, с видом на фиорд, а здесь, будто все давило и угнетало. Как видно, и Рольф чувствовал то же. Он шел как-то неровно, исподлобья зыркая по сторонам, сопя и хмыкая.
Их подвели к красивому зданию с колоннами, высокими резными дверями и высокими ступенями. Они прошли в него. Пахнуло прохладой, какими-то незнакомыми, приятными запахами, и они оказались в широкой зале, в которой стоял большой стол с толстыми фигурами ножками, за ним на стульях с высокими спин-ми, увенчанными изображениями орлов, сидели два человека. Один из них был старый, седой, с маленькой круглой шапочкой на голове, которая едва прикрывала его макушку, в вышитой золотом красивой одежде; на шее у него висел большой золотой крест. «Это и есть папа римский», — решил про себя Олег. Второй был лет тридцати, в черном камзоле и белой рубашке, на груди него красовался шелковый бант.
Сигфрид почтительно выступил вперед, сделал небольшой поклон и произнес:
— Властитель северных народов, великий ярл Гастинг шлет вашим превосходительствам поклон и имеет честь вручить грамоту, — и протянул грамоту перед собой.
Переводчик, которого Гастинг нанял в Магрибе, перевел его слова, а потом, по знаку священника, передал ему грамоту. Оба сидевшие за столом человека склонились над ней, как видно, стали внимательно читать. Наконец подняли взгляды на послов и долго разглядывали.
Священник спросил через переводчика:
— Далеко ли расположена ваша северная страна?
— Далеко, государь, — ответил Сигфрид. — Мы плыли сюда два месяца, правда, приходилось останавливаться по пути.
— Чем богата ваша северная страна?
— У нас много железа, из которого наш народ производит прекрасное оружие, а также другие необходимые народу товары. Много у нас скота, мы обрабатываем обширные пашни, разводим пчел и ловим в море рыбу.
— С какой целью приплыли в наше государство?
— Мы занимаемся торговлей, направляемся обратно домой. Но нас застала буря, она разметала наши суда и принудила войти в вашу гавань.
— Сильно ли болен ваш предводитель, достославный ярл Гастинг?
— Да. Он получил неизвестную болезнь в пути, и наши лекари бессильны справиться с ней. Он очень хочет перейти в христианство, раскаяться в совершенных грехах и встретиться со Всевышним с чистыми помыслами и намерениями.
После этих слов священник встал, поправил на груди крест и произнес слова торжественно и величаво:
— Бог наш всемилостив к своим чадам. Он прощает содеянные ими грехи, если раскаяния искренни. Мы рады, что еще одна языческая душа переходит в лоно христианства, и приглашаем достопочтенного ярла Гастинга явиться в городской собор для обряда крещения.
— Но ярл Гастинг очень болен, — возразил Сигфрид. — Он даже не может подняться с постели.
— Тогда позаботьтесь и принести его с крайней осторожностью, чтобы не навредить больному, — посоветовал сидевший рядом со священником знатный господин.
После этого послы были отпущены и этим же путем возвратились на корабль.
Гастинг и другие командиры внимательно выслушали их рассказ, и решили дальше развивать наметившиеся хорошие отношения. На другой день шестеро воинов подняли носилки с Гастингом и медленно направились к городским воротам. Там их беспрепятственно пропустили и провели к церковному собору, возвышавшемуся на центральной площади. Там Гастинг прошел обряд крещения, восприемниками его оказались епископ и граф, те самые люди, которые впервые встречали послов. Одновременно ярл получил и святое миропомазание.
— Жаль, что крестил меня не сам папа римский! — весело говорил Гастинг, возвратившись на корабль. — Интересно, в каком дворце он находится и как до него добраться? Видно, высоко себя ставит, что даже на мое крещение не явился! А мог бы! Не часто, я думаю, являются в Рим государи далеких стран!
Глубокой ночью сначала на кораблях, а потом и в стане викингов, который был разбит возле пристани, внезапно зажглись огни, а потом раздался громкий плач и рыдания тысяч людей. Утром послы явились в город с известием, что Гастинг умер, но перед смертью завещал, чтобы его, как христианина, похоронили на кладбище городского монастыря. После этих слов послы положили перед епископом и графом личный меч Гастинга, прекрасной работы и богато инкрустированный, а также перстень и многие драгоценности. Дары были с благодарностью приняты, разрешение на похороны в монастыре выдано. Гастинга, одетого в броню, положили в гроб. По обеим сторонам гроба шли норманны, впереди несли назначенные церкви дары — перстни и пояс, оправленные в золото и серебро, мечи, секиры и другие драгоценности. Когда похоронное шествие приблизилось к городу, отворились городские ворота и навстречу вышел епископ со всем духовенством, в праздничных ризах. В благоговейном молчании с восковыми свечами, с распятиями впереди, процессия вошла в церковь, гроб был поставлен перед хорами, и отпевание было совершено со всей торжественностью.
Олег шел среди других воинов, ощущая правым бедром тяжесть меча. Мечи были спрятаны под одеждой у всех норманнов. Он шел и ждал, что их обыщут при входе в крепость, налетит охрана и всех изрубят. Но этого не произошло. Тогда он предположил, что их заманивают в ловушку и уж в городе, окружив всей массой войска, устроят настоящую бойню. Но и в городе никто их не окружал, никто даже не поинтересовался, не прихватили ли они с собой оружия. И тогда он стал удивляться, что население Рима, в столь беспокойное и смутное время, когда феодал шел войной на феодала, город на город, графство на графство и когда по суше и морю совершали грабительские набеги и норманны, и арабы, и венгры, и бог знает еще какие народы, допустило такую доверчивость и наивность. Он насмешливо наблюдал, как жители вставали на колени перед распятием и священниками, крестились и возносили к небу молитвы. Молитесь, молитесь, с усмешкой говорил он про себя, скоро вы узнаете цену своего простодушия.
После отпевания норманны подняли гроб и понесли на кладбище, расположенное внутри церковной ограды. Возле могилы они поставили его на две скамейки, отошли чуть в сторонку. Епископ стал читать последние молитвы.
Вдруг крышка гроба открылась и из него с мечом в руках, сверкая блестящими латами, с громким криком выскочил Гастинг:
