KnigaRead.com/

Джек Коуп - Прекрасный дом

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Джек Коуп, "Прекрасный дом" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Он ничего не рассказывал мне, Оума.

Держа в руках поводья, Черный Стоффель равнодушно наблюдал за ними. Он что-то яростно крикнул, и тотчас же появился запыхавшийся черный мальчишка.

— Где Снаф? — спросил Стоффель на африкаанс и, не дожидаясь ответа, приказал: — Скажи ему, чтобы расседлал коней, почистил их и напоил. Накоси травы для серого жеребца и привяжи его. Слышишь?

— Да, баас.

Они уселись на открытой веранде, наслаждаясь теплым вечерним воздухом, и Оума принесла чашки с крепким черным кофе. Стоффель повесил свою шляпу на гвоздь, и густые темные волосы его упали на воротник куртки. Он не пригласил мать выпить с ними кофе, и она стояла возле двери, улыбаясь Тому всякий раз, когда он поднимал глаза. Она берегла, как сокровище, воспоминания о былом счастье и очень любила этого юношу, хоть он и был англичанином, ибо ей казалось, что частица ее самой и ее мужа Кристиаана, воортреккера[4], вошла в него, сделав его родным и близким: он живет с ними под одним небом, и у них общая, ниспосланная богом судьба.

— Оума, какую же радость припасла ты для меня? — спросил Том.

Она подняла палец, призывая его к молчанию, и до них донеслись голоса из кухни: служанка и еще кто-то говорили на африкаанс. Затем в гостиной раздались легкие шаги, и Том встал, увидев в сумеречном свете через отворенную дверь фигуру женщины.

— Посмотри, кто к нам приехал, — сказала Оума.

На веранду робко выглянула девушка в длинном выцветшем розовом платье. Ее густые пепельные волосы падали на плечи, она сделала шаг вперед и остановилась в нерешительности, а ее большие темные глаза раскрывались все шире и шире, пока не засверкали зрачки, черные и влажные.

— Это… — она бросила быстрый взгляд на бабушку.

— Линда! — воскликнул Том.

Девушка подбежала к нему, обхватила обеими руками его шею и прижалась щекой к его щеке.

— Том, боже мой, это Том.

Она опустила руки и смущенно попятилась. Девушка хотела еще что-то сказать, извиниться, но не могла произнести ни слова. Дойдя до дверей, она быстро повернулась и исчезла. Едва касаясь босыми ногами пола, она легко пробежала через весь дом и выпорхнула из-под навеса, где помещалась кухня. Старая служанка, дочь черной рабыни, проводила взглядом стройную фигурку в светлом платье, исчезнувшую в темнеющей степи.

Том пошел за Оумой де Вет в кухню.

— Куда она убежала, Тосси? — спросила Оума.

— Не знаю; она бежала так, будто за ней гнались духи. Сейчас вернется, ведь в степи страшно оставаться одной.

— Пойди разыщи ее, Тосси.

— Позвольте мне пойти, — сказал Том.

Оума улыбнулась.

— Она спрячется от тебя. Тосси ее приведет, и тогда мы сядем ужинать. Иди поговори со Стоффелем. Ему редко удается с кем-нибудь потолковать.

Беседа не клеилась. Они сидели рядом на деревянной скамье, и оба чувствовали, что их разделяет какое-то третье существо, зловещий призрак, созданный их собственным воображением. Отчаявшись, Том вспомнил, что у него есть пачка сигарет, и, вынув ее из кармана, протянул буру. Но Черный Стоффель тут же достал свой кисет с дешевым табаком и угостил Тома; и только когда Том набил свою трубку, он закурил душистую фабричную сигарету, сделанную в Англии из вирджинского, привезенного из Америки табака. Стоффель глубоко затягивался, с наслаждением вдыхая дым, но ни словом, ни знаком не желал признаться, что сигарета доставляет ему удовольствие.

«Черт возьми, это камень какой-то», — подумал Том, попыхивая своей трубкой и выпуская клубы вонючего дыма.

Потом они сели за стол друг против друга и принялись за ужин. Том с разочарованием увидел, что буры вернулись к древнему обычаю, по которому женщины лишь прислуживают мужчинам во время еды. С подносом в руках вошла Линда. Теперь на ней было затянутое в талии скромное черное платье городского покроя, а на шее — черная бархотка. По звуку ее шагов он понял, что она надела туфли. Волосы ее были гладко зачесаны и блестели при свете лампы, а когда она вошла, держа в руках поднос, шея и лицо ее залились краской смущения. Оума тоже переоделась: она была в темно-синем накрахмаленном платье. Но вид у нее был усталый, и она медленно передвигала обутые в сандалии ноги. Оума наблюдала за тем, как прислуживает за столом Линда, потом придвинула стул и села возле Тома.

— Я превратилась в старую курицу, — сказала ома. — С заходом солнца меня клонит ко сну. А теперь, скверный мальчишка, скажи-ка, почему ты так долго не приезжал ко мне?

— Я был в Иоганнесбурге, Оума.

— А, это же Содом и Гоморра, — сказала она покорно.

— Ну, не совсем так, Оума, и, уж конечно, Иоганнесбург не столь знаменит. Но побывать там очень полезно.

— Боже, что он говорит! Тогда это — проклятое место.

Линда засмеялась.

— Оума всегда это твердит, а ведь ни она, ни оом Стоффель ни разу там не были. Это — не Гоморра, это — Эдем.

— Тс-с, дитя!

— Настоящий рай. Там есть чудесные сады, где дети катают обручи, а за ними присматривают белые няни. Там светло и весело, и каждая минута приносит радость. Нигде больше не увидишь так много счастливых людей. Конечно, там есть и несчастные: нищие, бедняки калеки, но и они как-то ухитряются жить. А театры? Театры просто божественны!

— Ты была в театре? — спросил Стоффель.

Он побледнел, но не смотрел в ту сторону, где стояла Линда, прислонившись к сколоченному из простых досок желтому кухонному шкафу. Глаза ее горели, а молочно-белая кожа, казалось, мерцала.

— Да, оом Стоффель.

— Ты не рассказывала нам об этом.

— Я была там три раза. Это было как в сказке, это было…

Черный Стоффель вперил в нее яростный взгляд. Горящие черные глаза дяди и его белое как мел лицо, окаймленное угольно-черной бородой и черными волосами, сразу же заставили ее забыть обо всех радостях большого города. Она запнулась и умолкла.

— И это говорит дочь моего брата Дауида, — сказал Стоффель. — Разве ты уже не помнишь своего отца?

— Перестань, Стоффель, — вмешалась Оума.

— Кто водил тебя в эти… в эти театры?

— Дедушка Клаасенс.

— Что? — Стоффель медленно поднялся на ноги, уронив стул. — Не могу поверить. Он благочестивый человек. Он сражался за республику в двух войнах. Я сам слышал, как он читал проповеди.

— Оом Стоффель, это я виновата. — Девушка тоже побледнела, но не от страха, а от обиды, что он попрекнул ее именем отца.

— Ты виновата? О чем ты говоришь? — грозно спросил Стоффель.

— Успокойся, сыпок, садись и ешь. Не так уж все это страшно. Девочка расскажет нам об этом в другой раз.

— Ну, хорошо, — согласился он.

— Прости меня, оом Стоффель, пожалуйста, прости меня. Но я говорю правду, и я все тебе сейчас расскажу. Дедушка Клаасенс пожалел меня. Я очень просила его, умоляла, и ему стало меня жаль. Он ходил со мной в театр, но, клянусь тебе, он не смотрел на сцену. Он закрыл глаза и не смотрел на актрис. Он там уснул. И кроме того, дедушка все равно не понимает по-английски.

— Ну вот, — сказала Оума. — Праведный человек: закрыл глаза, и ничего плохого не случилось.

— А если ты позволишь ей поехать в Питермарицбург, — злобно фыркнул Стоффель, — она будет проводить все время в театрах, на балах и участвовать в дьявольских развлечениях.

— Ты ведь сам дал согласие, Стоффель, и прекрасно знаешь, что Питермарицбург — хороший, мирный город. Ты же был там.

— Один раз.

— Там много церквей.

— Да, да.

— И Бошоффы — добропорядочная семья. Я знаю их уже пятьдесят лет. Они хорошо сделали, что остались в городе, а вот нам не повезло. И очень приятно, что они так внимательны к Линде. Но если ты считаешь, что ее поездка не приведет ни к чему хорошему, Линда не станет спорить, придется только написать им письмо.

Стоффель поморщился и пожал плечами.

— Я этого не говорил. Пусть едет. Она не моя дочь.

В наступившей тишине Линда на цыпочках подошла к стулу, на котором сидел ее дядя, и встала за его спиной.

— Я теперь твоя дочь, милый оом Стоффель, — мягко сказала она. — Я не сделаю ничего против твоей воли.

Она ласково положила руку ему на плечо. Он был побежден, они перехитрили его, но все мускулы его тела были еще напряжены. Он уже хотел было сказать: «Да, да, безопаснее для нее уехать отсюда», — но заставил себя промолчать. Ведь тут сидит этот парень, англичанин, он преспокойно продолжает ужинать и не принимает никакого участия в разговоре. С виду-то он вежлив, но в глубине души наверняка смеется над ними.

И Стоффель коротко сказал:

— Все уже решено, зачем же менять?

Из-за дядиной спины Линда бросила на Тома торжествующий взгляд, откровенный и радостный. На мгновение ее глаза блеснули, но она тут же опять спряталась за спину дяди.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*