Дэвид Чейни - Мастер меча
Стражники в красном молча вышли из тумана, загородив вход. Их было около десятка. Высокий стройный юноша вонзил недобрый взгляд в пришельцев.
– Вас не желают здесь видеть, – заявил он.
Хироми дернулся, словно от удара, Это было неслыханно: охранник низкого звания оскорбил советника. Ученый открыл рот для гневной отповеди.
Йоши взял товарища за руку и покачал головой, призывая к осторожности.
– Мы члены Имперского совета, – спокойно произнес мастер меча. – Вы, конечно, ошиблись и приняли нас за кого-то другого.
– Мы не ошиблись, – ответил молодой командир охранников. Он говорил монотонно, но голос его звучал сдавленно от сдерживаемой ярости: – У нас есть приказ.
Йоши наклонился к Хироми и прошептал:
– Веди себя спокойно. Не делай резких движений, Они вооружены, а мы нет.
В знак уважения к праху Кийомори Йоши оставил оружие дома.
– Вы знаете, кто мы такие? – спросил он.
– Йоши и Хироми, предатели, слуги Минамото, – ответил юноша. – Семейство Тайра не желает видеть вас здесь. Вы можете уйти невредимыми… сегодня можете.
Лицо мастера боя словно окаменело.
– Мы уходим. Мы не желаем тревожить память покойного.
Когда Йоши и Хироми выходили из ворот, лучи луны осветили группу монахов-воинов, наблюдавших за ними с террасы храма. Один из них, настоящий великан, был на две головы выше своих спутников, другой выглядел грубым крестьянином, лицо третьего, с мягкими неопределенными чертами, показалось Йоши знакомым. Монахи не вмешивались в происходившее, но, казалось, внимательно изучали Йоши. В выражении их физиономий не было ничего дружеского.
Йоши услышал медленную музыку и пение священников. Даже отсюда он чувствовал густой аромат благовоний, заглушавший едва заметный запах тления.
Погода по-прежнему была не по сезону теплой. Сады храма тонули в тумане. Йоши и Хироми сели на коней и повернули прочь. Когда они отъезжали, монахи и стражники растворились во мгле, словно посланцы из загробного мира.
Ночь предвещала беду.
Глава 8
На следующее утро туман сделался гуще, все низины вокруг столицы были заполнены его серыми клубящимися волнами. Карета Хироми вынырнула из мглы у ворот дома Йоши сразу после восхода солнца. Друзья спали не более трех часов, но, поскольку они привыкли к придворному распорядку, такой ранний подъем казался им вполне нормальным.
Хироми был облачен в придворную мантию своего разряда. Его умное лицо выглядело мрачным. Он поздоровался с Йоши.
– Неужели предстоящие похороны вас так расстраивают? – спросил тот.
– Вовсе нет, – ответил ученый. – Они единственный луч света среди дня, который может закончиться бедой.
– Почему бедой?
Йоши набрался терпения: он знал, что Хироми начнет издалека и не упустит ни одной подробности.
– Когда я вернулся домой, меня ожидала письмо.
– И что же?
Хироми вынул из-под мантии свиток багрового цвета. Его рука дрожала.
Йоши развернул жесткую бумагу. Почерк был нервный, линии иероглифов угловатые, содержание письма соответствовало форме:
«Составлен заговор, чтобы убить Йоши и принести его голову Нии-Доно. Красные стражники начнут действовать сегодня. Будьте наготове».
Подписи не было.
– Видите? – сказал Хироми. – Мы должны держаться в стороне от людных мест и прежде всего от похоронных служб: там соберутся все охранники Кийомори.
– Они не нападут на меня во время похорон из уважения к праху своего хозяина. А я не собираюсь убегать или прятаться от них.
– Лучше жить в страхе, чем быть изрезанным на куски сотней фанатиков. Наша жизнь в Киото подходит к концу: скоро мы отправимся в Камакуру. Йоши, если вы скроетесь на несколько дней, мы сможем уехать вместе. Ваше спасение будет предзнаменованием нашего успеха. А если они убьют вас, мы потерпим неудачу.
– Ваши доводы заслуживают внимания, но Тайра не видать моей головы, если я не буду угрожать им первый. Если же они не оставят мне другого выхода, я сумею защитить себя. Подождите.
Йоши оставил Хироми в карете, а сам вернулся в дом и надел доспехи: легкую рубаху из кожаных плоских колец, уложенных как чешуя и скрепленных между собой шнурками ярких цветов. Потом он наложил на плечи толстые пластины из того же материала и надежно закрепил их. После этого молодой самурай дополнил свое защитное снаряжение нагрудниками – правым и левым. Он прикрыл доспехи просторным плащом, засунул за пояс-оби мечи и положил в каждый карман по горсти шурикенов – остро отточенных метательных звезд.
Йоши согнул ногу и остался доволен: раненое место на бедре было жестким, но не болело. Он, конечно, попытается избежать схватки, но если его вынудят к ней, станет биться. Йоши вспомнил, какие тоска и отчаяние охватили его после недавнего поединка. Он не хочет теперь употреблять свой меч во зло… но вдруг ему придется защищать свою жизнь? На мгновение Йоши заколебался: может быть, ему стоит явиться к врагам без оружия? Нет! Такой поступок выше сил обычного человека. Он – часть своего искусства. Он мастер боя.
Похоронная процессия покинула храм Кийомицу в час дракона – около восьми утра. Туман сменился непрерывным мелким дождем, который превратил улицы столицы в грязное болото. Но несмотря на ненастную погоду весь город собрался на проводы Кийомори.
Процессия должна была перейти мост Сандзё – мост Пятой улицы – до полудня. Улицы, пересекавшие ее путь, были забиты всадниками, воловьими повозками, пешеходами. Почти тысяча карет и телег теснили одна другую и сталкивались между собой, поднимая брызги грязи, пачкавшие наряды придворных.
В указах императора точно определялось, какой вид экипажей соответствует какому разряду, а всем лицам ниже пятого разряда вообще запрещалось пользоваться каретами. Как многие другие, принятые из наилучших побуждений, но не пригодные для проведения в жизнь законы, это постановление не выполнялось. Все, кто мог приобрести карету, приобретали и пользовались ими.
Большие экипажи китайского типа, которые тянули целые упряжки волов, были роскошно украшены остроконечными крышами такой высоты, что в них поднимались по лестницам. Они предназначались для семьи Кийомори и других высших должностных лиц. Кареты меньшего размера, запрягавшиеся парой волов и имевшие соломенные крыши в виде раскрытой ладони, предназначались для министров третьего и четвертого ранга, Пятому и шестому разряду соответствовали повозки с плоскими крышами, куда впрягался один вол. Торговцы, писцы и другие люди, не имевшие чина, также заводили свои выезды и имели возможность давить и забрасывать грязью соседей.
Йоши и Хироми ехали вместе в экипаже, влекомом одним волом. Их возница был одним из самых голосистых, толчки кареты сопровождались его криками, руганью и угрозами. Йоши спокойно сидел на скамье из толстой доски, а Хироми в духе дня высовывался из окон и грозил всем, кто оказывался слишком близко. Его выпуклые глаза задорно блестели. Он совершенно не походил на себя.
Верховые самураи в полных доспехах, с колчаном за спиной, где лежали двадцать четыре стрелы, и двумя мечами за поясом, разъезжали между каретами, увеличивая сумятицу.
Несколько паланкинов императорской семьи – каждый несли шесть носильщиков, а впереди шли солдаты – пробивали себе дорогу в толпе, и собравшиеся провожали их взглядами, полными зависти. Однако даже паланкин самого императора, который несли тридцать два человека, несмотря на сопровождающий его отряд из двадцати самураев, с трудом добрался от Императорского двора до моста.
Го-Ширакава находился в этих огромных носилках вместе с трехлетним императором Антоку. Маленький микадо был в восторге от того, что происходило на улице, и хлопал в ладоши каждый раз, когда видел на обочине повозку со сломанным колесом или погнутой осью.
Го-Ширакава сидел на обитом плотной тканью сиденье и, пренебрегая правилами траура, хмуро жевал сладкие пирожки с бобами. Он был доволен, что освободился от Кийомори, но знал, что на этом повороте политической обстановки неверное решение или неправильный выбор союзника могут стоить ему трона и головы. Однако император-отшельник играл в эту игру уже много лет. Он был твердо намерен играть и дальше – и побеждать.
Золотой феникс императорского паланкина толчками продвигался вперед и наконец замер на берегу реки Камо, где должна была пройти похоронная процессия. Храм Кийомицу располагался неподалеку, немного южнее поместья Рокухара. Он был выбран для похоронной службы именно из-за близости имению Кийомори. Траурное шествие началось в храме, прошло через Рокухару и проложило путь по мосту Сан-дзё.
Возница Хироми ценой больших усилий и крика сумел вкатить карету в первый ряд. Имперские стражники очистили от зевак ровную площадку перед мостом, так что двое друзей могли прекрасно наблюдать происходящее. Они находились на южной стороне площади, напротив императорских носилок.
