Борис Тумасов - Русь залесская
- Караул! Люди! - не своим голосом завопил дьякон и с левши в самый висок ударил ближнего ордынца.
Тот, не охнув, свалился снопом.
Кто-то закричал:
- У Дюдко кобылу отнимают!
Отовсюду на шум с криком сбегались тверичи.
- Пошто своевольничают?
- Орда на нас верхом села!
Смерд, приехавший на торг из ближней деревни, завертелся на возу, спрашивая у бегущих:
- Что, вора поймали?
Парень, пробегавший мимо, отделался шуткой:
- Ордынцы, дядя, калачи дают!
Другой поддержал первого:
- Беги, дядя, и тебе дадут!
Ордынцы схватились за сабли. Толпа отхлынула и снова надвинулась на ордынцев.
- Не замай нас! Не дадим обижать православных!
- Ордыне нам зло чинят, а мы молчи!
- Сколько можно терпеть?
- Измываются над русичами!
Сквозь толпу протиснулись братья Борисовичи. В руках у младшего кол. Он закричал:
- Эгей, тверичи, да пошто стоите, крушите их!
Толпа закричала, охнула одним выкриком:
- Бей ворогов!
И закружилось все, завертелось. Кого-то ордынцы саблей достали, одного из них Борисович колом сбил. Навалилась толпа на ордынцев, смяла, разгорячилась первой кровью, а кто-то уже кричит:
- Пошли бить Щелкана!
Тревожно, на всю Тверь забил набатный колокол. Великий князь Александр, ещё не опомнившийся ото сна, в одних нижних портках, босой, выскочил во двор. К нему уже бежал боярин Колыванов. Полы длинной боярской шубы распахнулись. Боярину жарко, пот градом льётся из-под отороченной соболем шапки.
- Княже, народ ордынцев бьёт!
- Кличь дружину! Остановить побоище! - Александр ухватил Колыванова за плечи. - Слышишь, Митрий?
- Теперь поздно! Не токмо тверичи, а и смерды отовсюду скачут. Набат оповестил, - ответил боярин.
Подошёл отрок, вынес одежду. Александр отстранил его руку:
- Неси в спаленку. Пойдём, Митрий, удумаем с тобой, как быть.
Князь одевался молча. Молчал и Колыванов.
А Тверь гудела, переливаясь, как море в непогоду. В гридницу собралась княжья дружина.
- Ин быть по сему, - нарушил молчание Александр. - Токмо пусть дружина в стороне будет. А наипаче, Митя, ты поручи Феде, пусть следит за Щелканом, дабы в Орду живым не ушёл. Коли уйдёт живым, не сносить нам головы. А вот ежели какой иной татарин доскачет в Орду да скажет Узбеку, что князь и дружина ордынцев не замали, то ханский гнев меньше будет, да и при случае оправдаться можно будет.
Боярин поддакивающе кивнул, потом спросил:
- Помнишь, княже, говорил я тебе о Литве? С Гедимином союз надобно держать. А может, Ивана о подмоге просить будем?
- Нет, Митрий, на Ивана расчёта нет. Да и не поможет он. Зла Москва на Тверь. А коли и поможет, так корысти ради, ежели признаю себя его молодшим братом. Нет, не надо Ивана. - Александр подошёл к оконцу, выглянул.
Толпа тверичей, окружив ордынцев, кидала в них камнями. Впереди Александр различил архимандритского дьякона Дюдко, а рядом с ним двух незнакомых мужиков. Видно было, что толпу вели они.
- Ты, Митрий, тех удальцов, что рядом с Дюдко, не знаешь?
Колыванов подошёл, присмотрелся.
- То из Вологды торговые мужики, братья Борисовичи.
- Хорошо бьются. Кабы вся Русь так билась, давно ордынцев бы изогнали. А ты, Митрий, собирайся, в Литву поедешь, к Гедимину. Помощи просить будем.
Ордынцы отходили к княжьим хоромам. Следом, перескакивая через убитых и раненых, шли тверичи.
- Не выпускать их живьём! - кричал меньший Борисович. - А ну, Щелкан, выходи один на один!
Татары прикрыли Чол-хана. Старший Борисович молча крушил ордынцев неизвестно откуда попавшим в руки шестопёром. Дьякон обеими руками метал камни.
Потеснив толпу, татары вбежали в старые княжьи хоромы, отстроенные ещё Михаилом Ярославичем, запёрлись. Толпа нажала на дубовую дверь, она не поддалась. Вперёд протиснулся Федя Васильев, шепнул что- то меньшему Борисовичу. Тот закричал:
- Запалим, ветра нет!
И уже кто-то притащил соломы, подложил под дверь, кто-то высек искру, и пламя мигом охватило сухое дерево.
- Ого, небось жарко! Будут знать, как тверичей обижать!
Из хором раздавались крики.
- Ишь как кашляют! - насмешливо произнёс меньший Борисович.
- Ох-хо-хо, - тяжко вздохнул дьякон, - грех-то какой на душу берём!
Пламя обвило хоромы, загорелась тесовая крыша и с грохотом рухнула. Все примолкли, попятились. Тотчас Федя выкрикнул:
- Ордынцы по подворьям укрываются, вылавливай их!
И толпа хлынула добивать попрятавшихся ордынце».
* * *
В середине сентября 1327 года посольство великого князя тверского Александра Михайловича добралось до Вильно, столицы великого княжества Литовского.
В начале XIII века на Балтийское побережье, в места литовских и финских поселений, пришли рыцари-крестоносцы. Началось покорение и истребление немцами коренного населения.
Под беспощадными ударами крестоносцев разрозненные племена объединялись, оказывая врагу упорное сопротивление.
Особенно больших успехов достигли литвины. При князе Миндовге Литва сложилась в сильное государство. Этому способствовало поражение крестоносцев на Чудском озере. Русь спасла Литву от порабощения.
Победа Александра Невского помогла Миндовгу в его борьбе с немцами-рыцарями.
Пользуясь тем, что большинство русских княжеств было ослаблено татаро-монгольским нашествием, Миндовг захватил значительную часть гродненских и минских земель, витебских и смоленских, земли княжества Полоцкого.
В борьбе за единовластие Миндовг погиб в 1263 году. После его смерти Литва пережила период смут и усобиц.
Но вот, когда с 1316 года великим князем литовским становится Гедимин, для Литвы наступает период расцвета. Подавив сопротивление удельных князьков, Гедимин завершил объединение Литвы, успешно отбил натиск крестоносцев, стремился подчинить русские земли мирным путём.
Одного из сыновей, Ольгерда, он женил на дочери князя витебского, другого, Любарта, - на дочери владимирского князя. Минское княжество вошло в состав Литвы. Влияние Гедимина чувствовалось в Смоленске и Киеве.
К этому князю и спешил сейчас боярин Колыванов.
Время торопило. С того дня, как побили тверичи ордынцев и сожгли Чол-хана, Тверь ждала нашествия Орды.
Князь Александр посылал просить помощи к князю ростовскому, но тот сослался на Москву. Как, дескать, Москва, так и он.
А суздальский князь Александр Васильевич ответил тверскому гонцу: «Передай Александру, что я брату моему Ивану Даниловичу помощник, а не ему!»
Просить помощи у Москвы Александру не позволила гордость. К тому же был слух, что Иван в Орду подался.
Оставалась одна надежда - на великого князя литовского…
Колыванов оглянулся, подозвал ехавшего позади Васильева. Фёдор хлестнул коня, поравнялся с боярином.
- Дай-ка водицы испить.
Васильев подал боярину плоский сосуд. Тот, сделав несколько глотков, вытер губы.
- А знамо ли тебе, Фёдор, кем был ране Гедимин? Нет? Сказывают, конюшим у великого литовского князя Витениса. А полюбила Гедимина молодая жена князя. Вот и убили они вдвоём Витениса да и завладели княжеством…
В Вильно Колыванов въехал поутру. Город только начал пробуждаться. Улицы тихие, мощённые булыжником. За каменными заборами островерхие дома, крытые черепицей. По стенам цепкий плющ ползёт до самых крыш.
Боярину знакомо Вильно. В молодые годы един раз бывал здесь. У Колыванова жена - литвинка. Вон там, в том ближнем переулке, будет гостин двор.
Разглядывая город, боярин немного отвлёкся от дум. Всю дорогу его не покидала одна и та же мысль: «Как-то примет Гедимин послов Александра? Даст ли помощь противу Орды?» А что Орда пойдёт на Тверь, Колыванов не сомневался.
На другой день после прибытия посольства в Вильно боярина Колыванова провели к Гедимину.
Мрачный замок литовского князя на Турьей горе напоминал неприступное орлиное гнездо. Высокие каменные стены с бойницами, толстые, по верху хоть телегой езжай. Стены опоясывает наполненный водой ров. Через него на цепях - подъёмный мост. Ворота из массивного железа, ни один таран не возьмёт. В замке - окна-щели, крыша красной черепицы.
Колыванов подумал: «Твери б такие стены и хоромы из камня, тогда и ордынцы не страшны были бы. А то сосна да солома…»
Гедимин принял боярина в обитой голубым бархатом зале, справился о здоровье князя Александра, полюбопытствовал, как доехал боярин. О деле первым не заговорил.
Отвечая, Колыванов разглядывал князя. Высокий, голубоглазый, с пышными усами и бритой бородой, он и с годами оставался красивым.
Колыванов приступил к главному. Рассказав, что Тверь встала на татар, боярин от имени князя Александра предложил Гедимину выступить сообща против Орды.
