Виктор Поротников - Легендарный Василий Буслаев. Первый русский крестоносец
К этой пещерке чудские шаманы привели Худиона, Василия и всех русских ратников, пожелавших идти с ними.
Ветер завывал в кронах могучих кедров, росших на высоком берегу, а внизу, у подножия козырьком нависающего обрыва, было тихо. Шаманы знаками показывали новгородцам, что громко разговаривать здесь нельзя.
Василий строгим голосом приказал ратникам не шуметь.
В пещерке стоял грубо сработанный идол из дерева, с большими круглыми глазищами и ощеренными зубами. Перед ним на плоском камне стояла деревянная посудина вроде корыта. Тут же валялись обглоданные кости.
– Это и есть Хеогену? – спросил Василий, стараясь скрыть омерзение.
– Нет, это дух реки, – ответил всезнающий Худион. – Этот дух что-то вроде родственника Хеогену. Поэтому Хеогену и приходит сюда.
– А где же следы?
– В глубине пещеры. – Худион знаком попросил Василия следовать за ним.
На плотном глинистом пласту Василий увидел два огромных человеческих следа. Босые ступни отпечатались глубоко, особенно оттопыренный большой палец. Однако до двух локтей этим следам было далеко.
Василий присел и ощупал один след рукой. До другого было не меньше сажени. Что и говорить, велик шажок у этого босяка!
Выбравшись из пещерки, Василий стал расспрашивать Худиона о неведомом великане. Худион в свою очередь обращался к чудским шаманам на их родном языке.
– Когда последний раз чудины видели великана? – спросил Василий.
– Давно. Много лун назад, – переводил Худион ответ шаманов. – Шибко рассердили его новгородцы, приходившие за данью. Убил он их и сам сгинул.
– Какой же он из себя?
– Огромный и лохматый. С большими зубами.
– Почто зимой босым ходит?
– Про то шаманы не ведают, но полагают, дабы силы от земли набираться, – пояснил Худион.
Ратники, осмотрев следы, негромко переговаривались. Иные тревожно озирались по сторонам. И только Потаня шутил:
– А что, если это детские следы великана? Что, если еще подрос он с той поры, как его видели, а? Что мы супротив него тогда сделать сможем?
Но ратникам было не до смеха.
Странным показалось Василию: местные жители утверждают, что даньщики новгородские погублены великаном Хеогену, а где это случилось, никто толком не знает. Все твердят одно и то же: ушли, мол, новгородцы за реку к селениям за Каменной Грядой и угодили в лапы к Хеогену. Больше их не видели.
– Кто живет в селениях за Каменной Грядой? – расспрашивал Василий Худиона.
– Пермяки, – отвечал тот.
– Что за народ?
– Язычники, одно слово. Живут охотой да рыбным промыслом.
– С чудью враждуют?
– Нет. Вражда у пермяков с Югрой. Хотя югорцы с ними одного племени. Такие же узкоглазые и скуластые. Югра берет дань с пермяков.
Василию сделалось смешно и грустно.
Народцы, затерянные в тайге на бескрайних ее просторах, не имеют городов, не знают, что такое торговля и христианский Бог, дома здешней знати мало чем отличаются от жилищ бедных новгородских крестьян, но и тут существует вражда. Сильный притесняет слабого, стремится отнять его жалкое имущество. А еще говорят, что где-то за Каменным Поясом, там, где рождается солнце, существует счастливая земля, населенная миролюбивыми людьми. Мудрено поверить в это.
– О чем позадумался, атаман? – окликнул Василия Худион.
– Дальше идти надо, – сказал Василий, – к пермякам. Сможешь довести?
– А чего ж! – после краткого раздумья ответил Худион. – Смогу, пожалуй.
Седоволосый Микко не стал удерживать новгородцев, провожатых не дал, зато щедро снабдил отряд Василия вяленой рыбой и олениной.
Ратники шли сначала по тропе лесом. Перейдя реку, стали подниматься в гору. Утреннее солнце окрасило верхушки кедров розоватым цветом. Снег похрустывал под лыжами. Западный склон горы был укрыт голубоватой тенью.
Поднявшись на вершину, ратники осмотрелись.
Вдали синие горы сливались с бледно-голубым небом. Внизу между лесов и скал змеилась река. Далеко на севере чернели густые леса на сколько хватало глаз.
– Простор какой, – улыбнулся Василий и снял шапку.
Спуск с горы занял больше времени, чем подъем. Ратники проваливались в глубокий снег, продираясь сквозь бурелом и заросли кедрового стланика. В седловине между двумя горами приютилось озерцо, круглое, как блин. На ослепительно-белом, искрящемся снегу были отчетливо видны огромные следы босого человека. Не заметить их было невозможно.
Ратники остановились, сгрудились кучкой.
– Во, прошагал детина! – изумился кто-то, измеряя ширину шага древком копья.
– Недавно прошел, – определил Худион, – меньше часа назад.
– На ловца и зверь бежит, – усмехнулся Фома и подмигнул Василию.
– В погоню! – приказал Василий. И первым устремился по следу таинственного великана.
До полудня ратники шли без передышки, изнемогая и обливаясь потом.
След огромных ступней уводил сначала по склону горы к лысой вершине, далее вел по ее гребню и скрывался в ельнике на другом склоне.
Продравшись сквозь ельник, новгородцы обнаружили в расселине у подножия скалы лежанку из сухих листьев и мха.
– Вот где, стало быть, великанище ночки коротает.
– По-звериному живет.
– Бобыль бобылем! – переговаривались ратники.
Василий дал людям передышку. Костров не разводили, закусывали сухарями и вяленой рыбой. Затем двинулись дальше.
След опять тянулся то вверх, то вниз по холмам, описывая большие круги.
– Заметил нас великанище, а может, учуял, – проговорил Худион, утирая пот со лба. – Чудины говорят, чутье у него волчье.
– Чего же он бежит от нас, коль такой верзила! – проворчал Домаш, с трудом переводя дух.
– Осторожничает, – предположил Потаня, – а может, норовит в ловушку нас заманить.
Худион воткнул копье в снег:
– Не догнать нам его. Коль великанище во всю прыть припустит, так за ним и собакам не угнаться, не то что нам.
– А я думаю, братцы, великан пуще нас повыдохся, – проговорил Василий. – Он-то без лыж. Потому и кружит по взгорьям, ибо на равнине ему от нас не уйти. Мы-то в гору долго карабкаемся, вот он и успевает оторваться. Надо гнать его, как лося, пока не упадет. А там видно будет…
Василий разделил отряд. Самых сильных и быстроногих ратников повел вперед. Остальные во главе с Потаней должны были идти по их следу до темноты, затем разбить стан так, чтобы костры далеко было видать. Лишнюю поклажу ратники Василия отдали ратникам Потани. При себе оставили только оружие.
Теперь началась настоящая погоня.
Василий, не жалея сил, прокладывал путь в снегу рядом с цепочкой следов великана. Пятнадцать ратников шли за ним по лыжне. Словами не перекидывались, берегли силы.
Около двух часов пополудни два человека из отряда Василия отстали. Вскоре еще трое изнемогли и сбавили шаг. Затем сразу четверо не смогли быстро преодолеть очередной подъем и остались за холмом.
Закатное солнце уже подсвечивало снег на елях красноватыми бликами, удлинились тени деревьев, когда впереди на снежной равнине замаячила темная неясная точка.
Василий прибавил шагу.
Отстали еще два ратника. Темная точка увеличилась в размерах, уже можно было различить, что это идет плечистый человек в шубе мехом наружу, причем идет без лыж.
– Он! – радостно выдохнул Василий и оглянулся на свой поредевший отряд.
Худион, окутанный клубами пара, вырывающимися у него изо рта, лишь молча кивнул.
– Нажимай, Вася! – хрипло крикнул Фома.
Равнина кончалась у горы, поросшей лесом. К ней-то и спешил великан.
«Не смог великанище нас запутать, теперь стремится в лесу схорониться, – думал Василий. – Да и сумерки ему на руку».
Василий прибавлял и прибавлял шагу. Он уже отчетливо видел широкую спину великана, его длинные руки, которыми тот размахивал при ходьбе. Шуба и штаны на великане были из длинного густого меха рыжевато-бурого оттенка, волосы на его слегка заостренной голове были совершенно черные. Великан то и дело оборачивался на ходу, и Василий успел мельком разглядеть его страшное лицо, темное и морщинистое, с круглыми сверкающими глазами-льдинками.
Когда великан достиг леса, Василий уже почти догнал его и вполне мог бы поразить его в спину копьем. Однако привычка встречаться с врагом лицом к лицу удержала руку Василия.
Опять начался подъем. Великан, цепляясь ручищами за стволы деревьев, стал быстро удаляться. Он громко пыхтел и сопел, тонкие осины с треском ломались под его могучей дланью.
Внезапно с небес стал падать густой медленный снег. Сумерки сделались гуще.
Василий отдышался на вершине горы, оглянулся на Фому и Худиона. Лишь эти двое не отстали от него.
– Времени у нас, други, всего ничего, – сказал Василий. – Вот-вот стемнеет, а ночью засыплет снегом все следы, тогда ищи-свищи великана.
Оба ратника молча согласились со своим вожаком.
Виляя между пихтами, три лыжника начали спуск с горы. Плотный наст скрипел под лыжами на поворотах. Хлестали по лицу ветви кустарников.
