Конн Иггульден - Война роз. Буревестник
Пытаясь скрыть охватившую его панику, врач склонился над королем, наступив ногой в лужу крови, и принялся щипать его за щеки – сначала слегка, а затем все сильнее, пока на коже не появились красные пятна.
– Ваше величество! – крикнул он опять. Ответа опять не было. Грудь короля поднялась и снова опала, но он так и не пришел в себя.
Маргарита отвела взгляд от мертвенно бледного лица мужа и посмотрела на врача, стоявшего рядом с кроватью. Его черное пальто было выпачкано кровью и рвотными массами. Она крепко сжала его руку.
– Больше никаких снадобий, пилюль и кровопусканий. Никаких, доктор! Одно возражение с вашей стороны, и я прикажу арестовать вас и подвергнуть допросу. Я сама позабочусь о своем муже.
Маргарита повернулась к врачу спиной, взяла со столика ленту бинта, перевязала все еще кровоточившую рану на руке Генриха и туго затянула повязку с помощью зубов. Затем она приподняла мужа за плечи. Его голова наклонилась вперед, изо рта потекла слюна.
Разинув рот, Олуорти с изумлением наблюдал за тем, как молодая королева в нерешительности закусила губу, затем подняла дрожащую руку и, глубоко вздохнув, ударила Генриха по щеке. Его голова резко качнулась назад, но он не издал ни звука. В месте удара на коже медленно расплылось красное пятно. Он продолжал неподвижно сидеть в кресле, откинувшись назад. От бессилия и отчаяния Маргарита разрыдалась. Губы врача шевелились, но ему больше было нечего сказать.
Эпилог
Иногда Лондон был прекрасен весной. Медлительные воды Темзы искрились на солнце. Рынки изобиловали свежими продуктами. Люди еще приезжали посмотреть на шрамы, оставленные топором Кейда на городских камнях, но и они со временем рубцевались под прикосновениями множества ладоней.
В Вестминстерский дворец со всей Англии съезжались лорды – в каретах, верхом, на весельных баржах. Они прибывали в одиночку или компаниями и вскоре заполнили коридоры и залы собраний. Парламент отправил спикера Трешема поприветствовать герцога Йорка, вернувшегося из Ирландии. Что бы ни замышлял этот человек, все забылось после того, как он был убит на дороге – вероятно, будучи ошибочно принятым за разбойника. Отныне этот чрезвычайно важный пост занимал личный лорд-канцлер Йорка, сэр Уильям Олдхэм. Именно он подготовил почву для возвращения своего господина и послал формальный запрос о разрешении на присутствие. Тридцать два из сорока восьми аристократических домов были представлены на этом заседании, чего едва хватало для выполнения стоявшей перед ними задачи.
Когда часы на башне пробили полдень, Олдхэм окинул взглядом собравшихся лордов, разделенных широкими проходами. Солнечные лучи, проникавшие внутрь белой палаты сквозь высокие окна, освещали шелка и бархат роскошного убранства. Йорк пока отсутствовал, и Олдхэм не хотел начинать без него. Вытирая пот со лба, он с нетерпением посматривал на двери.
Ричард Йорк не спеша шел по коридорам, ведущим в белый зал. Его сопровождала дюжина человек, все одетые в ливреи дома Йорков с изображением либо белой розы, либо сокола с выпущенными когтями – личного символа герцога. Он не считал, что в королевском дворце ему угрожает опасность, но и ни за что не появился бы в стане врагов без закаленных в сражениях солдат, вооруженных мечами. Услышав бой часов, он ускорил шаг, зная, что собравшиеся лорды ждут его. Слуги поспешили следом, стараясь не отставать от своего господина и успевая при этом заглядывать во все боковые коридоры и залы, попадавшиеся им на пути. Повсюду было безлюдно.
Завернув за угол в последний коридор, Йорк застыл на месте при виде группы людей возле дверей палаты, в которую он направлялся. До его слуха донесся гул голосов. Неожиданно он встретился глазами с молодой женщиной, стоявшей среди пажей и слуг. Она смотрела на него с ненавистью, словно пыталась испепелить его взглядом. Поколебавшись несколько мгновений, он выставил вперед правую ногу и, одновременно со своими людьми, низко поклонился королеве Англии.
– Ваше величество, – произнес он, выпрямившись.
Сделав знак рукой своим людям, чтобы они оставались на месте и не создавали видимость угрозы для королевы, Йорк сделал шаг вперед.
– Я не ожидал увидеть вас здесь сегодня.
Его взгляд скользнул вниз, и он не мог не заметить ее округлившийся живот. Это явилось для него весьма неприятным сюрпризом, и его губы непроизвольно сжались в тонкую полоску. Подняв глаза, он увидел, что она наблюдает за его реакцией.
– Неужели вы думали, милорд Йорк, что я не приду? – спросила она глухим, но твердым голосом. – Именно сегодня, когда нам предстоит решить столь важные вопросы?
Йорку стоило больших усилий, чтобы не выказать своих чувств.
– Ваше величество, есть ли изменения в состоянии здоровья короля? Он поднялся с постели? Если да, то я буду возносить благодарность небесам в каждой церкви на моих землях.
Теперь уже поджала губы Маргарита. В течение пяти месяцев ее супруг пребывал в полном бесчувствии, и его приходилось насильно кормить жидким супом, чтобы поддерживать в нем жизнь. Он не разговаривал и даже не реагировал на боль. Их ребенок продолжал расти в ее утробе, и она с каждым днем ощущала все большую тяжесть и все больший дискомфорт. Чувство торжества, испытанное ею во время большой охоты в Виндзоре, давным-давно улетучилось, и вот перед ней враг – враг ее дома и династии, вернувшийся из Ирландии. Вся страна говорила о возвращении Йорка и о том, что это значит для Англии и немощного короля.
Как ей хотелось, чтобы ее распухшие вследствие беременности, болезненные руки обладали мужской силой и могли вцепиться этому человеку в горло. Глаза герцога излучали злорадство. Ей хотелось, чтобы он увидел ее живот и понял, что у Генриха в скором времени появится наследник. Ей хотелось посмотреть ему в глаза – глаза человека, изменившего своему королю, но она уже жалела, что пришла.
– Королю Генриху с каждым днем становится все лучше, лорд Йорк. Очень скоро он, вне всякого сомнения, вновь возьмет в руки бразды правления королевством.
– Конечно, конечно, – ответил Йорк. – Мы все молимся об этом. Для меня большая честь, что вы пришли увидеться со мной, ваше величество. Однако меня зовут. С вашего разрешения, я должен присутствовать на голосовании.
Он снова поклонился ей и, прежде чем Маргарита успела что-либо ему ответить, исчез за дверями белого зала. Его люди, оставшиеся стоять в коридоре, смотрели на нее из-под насупленных бровей. Сопровождаемая свитой, она удалилась с высоко поднятой головой. Ей были хорошо известны намерения этих лордов, которые так часто говорили о необходимости сильного правителя.
Когда Йорк вошел в зал, Олдхэм надул щеки, испытав огромное облегчение при виде своего патрона, пребывавшего в добром здравии. Герцог кивнул ему и занял свое место на древней дубовой скамье. Олдхэм откашлялся.
– Милорды, прошу соблюдать тишину.
Он стоял у кафедры перед позолоченным креслом, которая располагалась на небольшом возвышении, и мог видеть всех присутствующих. Шум стих, и он сделал глубокий вдох.
– Милорды, для меня большая честь видеть вас, и я благодарен вам за то, что вы собрались здесь. Прошу вас склонить головы в молитве.
Кто-то опустил голову, другие преклонили колени рядом со скамьей.
– Господи, Бог справедливости и правды, укажи королю и его лордам истинный путь, по которому они поведут страну. Да не свернут они с него из-за любви к власти или соблазнов, да отбросят в сторону свои личные интересы, да будут помнить о своей ответственности перед человечеством, дабы пришло царствие твое и благословлялось имя твое. Да пребудут с нами милость Господа нашего Иисуса Христа, любовь Божья и участие Святого Духа. Аминь.
Последнее слово эхом отозвалось среди присутствующих. Они выпрямились, зная во всех подробностях, что последует дальше. Это заседание было всего лишь заключительным этапом многомесячных переговоров и дискуссий. Его итог уже был высечен в камне, и оставалось только придать ему законную силу. Тем не менее лорды внимательно следили за происходящим.
– Состояние здоровья короля остается неизменным уже в течение пяти месяцев, милорды.
Голос Олдхэма слегка дрогнул, но спустя мгновение он продолжил:
– Он не может прийти в чувство и из-за своей болезни утратил способность править. Следовательно, во имя блага Англии, я предлагаю назначить одного из нас Покровителем и Защитником королевства, который будет выполнять функции арбитра и правителя до тех пор, пока король Генрих не выздоровеет или у него не появится законный наследник.
Олдхэм нервно сглотнул, заметив, как лицо Йорка исказила гримаса. Беременность королевы стала ложкой дегтя в бочке меда его сегодняшнего триумфа. Все сделки и союзы были заключены. Это стало результатом бесчувственного состояния короля и его неспособности говорить. Олдхэм откашлялся. Его руки тряслись так, что ему пришлось вцепиться в край кафедры, чтобы унять дрожь.
