Джин Плейди - Королева Шотландии в плену
— Никогда в жизни не слышала ничего более нелепого, — наконец произнесла она. — Вашему величеству следует выбросить это из головы, потому что я уверена, никто не поверит таким глупым сплетням.
— Но мне это не нравится, — подчеркнула Мария.
Бесс отмахнулась.
— Вашему величеству лучше посмеяться над этим. Из всех абсурдных сплетен, когда-либо ходивших о ком-то, эта — самая нелепая. Какой разумный человек поверит в это?
— Всегда найдется немало желающих поверить в худшее.
— Даже они не смогут поверить в это.
Графиня попросила разрешения послать за своим мужем, на что Мария с готовностью согласилась. Когда появился граф, Бесс сама, смеясь, рассказала ему о том, что говорят. Он помрачнел и сказал, что разделяет точку зрения Марии, но графиня принялась смеяться над ними обоими.
— Когда злословие заходит слишком далеко, то становится абсурдным и этому никто не верит, — заверила она их.
Она пристально наблюдала за мужем. Как он был смущен! Смущен, что его подозревают в любовной интрижке с королевой! А сам с восторгом занимается этим со служанкой!
«Ах, Джордж Талбот, — сказала она самой себе, — вы очень пожалеете о том, что осмелились изменить Бесс Хардвик».
Как реагировали бы эти двое, если бы узнали, что слухи об их скандальном поведении распустила она сама?
Это было началом ее мести. Она собиралась представить Джорджа Талбота развратником; но никто не должен узнать, что он так унизил жену, отдав предпочтение служанке. Пусть все думают, что он изменяет ей с королевой, которая уже пользуется дурной славой из-за ее обаяния и скандального образа жизни.
Когда граф и графиня вернулись в свои апартаменты, она стала насмехаться над мужем. Бесс знала, что это еще больше приводит его в смущение, но продолжала досаждать ему.
«И это только начало, граф Шрусбери!» — злорадно думала она.
Графиня спорила с мужем. Она надеялась, что в свете неприятных слухов насчет него и королевы и беспечного восприятия их ею он с большим желанием удовлетворит ее маленькую просьбу.
А она всего лишь настаивала на передаче ее сыновьям определенных владений. Граф был непреклонен, устав от требований семейства, заведенного ею от предыдущего мужа.
— Прекрасно, — заявила Бесс, — если вы не желаете пойти мне на незначительные уступки, то почему я должна помогать вам в ваших трудностях? Почему я должна притворяться, что не верю этим рассказам о вашем распутстве?
— Притворяться? — в ужасе воскликнул граф — Но вы же ясно сказали, что не верите в это!
— Да, я сказала. А чего вы еще ожидали? Что я захочу рассказать всему миру, что вы завели любовную интрижку под нашей собственной крышей?
— Значит… вы поверили в эти сплетни обо мне… и королеве Скоттов!
Бесс повернулась к нему и, не мигая, уставилась ему в лицо.
— Милорд, я знаю, что вы нарушили супружескую верность. И, пожалуйста, не думайте, что вам удастся обмануть меня.
Она обрадовалась его смятению. Он заплатит за все тайные удовольствия с этой служанкой, Элеонорой Бритон. Ей хотелось крикнуть ему: «Если бы это на самом деле была Мария, мне было бы легче простить вас, но раз это та шлюха, то я никогда не прощу!»
Но нет. Она сохранит спокойствие. Она собирается извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Она желает большего, чем отомстить Шрусбери. Она собирается в то же время дискредитировать королеву Скоттов. Королева, родившая Шрусбери двух или трех детей, не получит той поддержки, на которую могла бы рассчитывать целомудренная королева. Найдется немного желающих посочувствовать той, которая так вела себя во время тюремного заключения. И если Елизавета умрет, а Мария станет непопулярной, у Арабеллы может появиться хороший шанс взойти на трон.
У Бесс теперь было два самых больших желания: отомстить Шрусбери, но еще более сильное — возвести Арабеллу Стюарт на трон Англии.
Поэтому она собиралась сделать так, чтобы вся страна услышала об этом скандале. Необходимо было утешить собственное тщеславие, так оскорбленное интригой Шрусбери со служанкой, и помочь Арабелле на ее пути к трону.
Она знала, как заставить всех узнать об этом деле.
— Я не собираюсь продолжать жить под одной крышей с вами и вашей любовницей, — заявила она. — Я немедленно уезжаю в мой собственный дом в Четсуорт.
С этими словами она покинула его и до конца дня собрала свои вещи и уехала.
Ссора между графом и графиней Шрусберийскими стала основной темой разговоров не только в шеффилдском замке, но и при дворе.
Из Четсуорта Бесс возбудила дело в суде лорда-канцлера против графа и написала Елизавете, рассказывая ей о том, что она называла непристойным и недостойным поведением мужа.
Шрусбери также написал королеве Елизавете. Он писал, что опасается своей жены, которая была злобной и глупой женщиной; скандал, который она подняла насчет него и королевы Скоттов, несомненно, не имеет никаких оснований. Он выражал уверенность, что ее величество понимает, что при сложившихся обстоятельствах он вынужден просить освободить его от своих обязанностей, и умолял назначить нового тюремщика королевы Скоттов.
Елизавета встревожилась. Шрусбери так долго был тюремщиком Марии и проявил себя так хорошо на этой должности. Она прекрасно знала, что это ему очень дорого обошлось, но успокаивала себя тем, что он был достаточно богат. Елизавета по натуре была скупой; эта черта появилась у нее с времен, когда она жила в бедности, когда ей с гувернанткой приходилось изощряться, чтобы раздобыть дешевую одежду или новую ленточку на платье. Она всегда радовалась, когда могла переложить ответственность на кого-нибудь из своих дворян, позволяя им нести расходы; а это Шрусбери очень исправно делал много лет.
Елизавета твердо ответила, что еще не готова освободить Шрусбери от возложенной на него миссии и что если он собирается всерьез воспринимать все слухи, то он действительно глупец. Тем не менее она послала за Бесс.
Они пристально посмотрели друг на друга, и на несколько страшных мгновений Бесс поверила, что королева распознала ее мотивы. Если бы до Елизаветы дошло, что графиня задумала продвигать юную Арабеллу Стюарт, то ей, Бесс, было бы совсем недалеко до Тауэра, а еще ближе до плахи.
— Что это я вдруг слышу о королеве Скоттов и Шрусбери? — требовательно спросила королева.
— Это слухи, распространяемые их врагами.
— Тьфу! — Елизавета не отводила взгляд от лица графини. — Ваша проблема лежит в тех владениях, которые вы стараетесь заполучить для детей Кавендиша. Вы ведь не верите этим слухам, не так ли?
Бесс опустила глаза и постаралась выглядеть взволнованной.
— Это чепуха! — прогремела Елизавета. — Вы слишком умны, чтобы сразу не заметить, что такое твориться под вашей собственной крышей. Я отказываюсь верить в подобное. И более того, я напишу Шрусбери и скажу ему об этом.
Бесс вздохнула с облегчением, но была разочарована. Она не вернется в Шеффилд, а поедет обратно в свой Четсуорт.
Елизавета же написала Шрусбери, цитируя то, что она сказала Бесс. Она сообщала графу, что он остается на своем посту, несмотря на скандал.
Из Четсуорта Бесс продолжала с обычной для нее энергией выполнять свои планы, и слухи насчет графа Шрусбери и королевы Скоттов настолько широко распространились, да к тому же Елизавета получала от своей пленницы такие письма, полные мольбы, что наконец королева Англии убедилась, что должна изъять Марию из-под опеки Шрусбери.
Она слышала, что здоровье Марии значительно ухудшилось под дополнительным бременем этого скандала, и дала ей разрешение посетить Бакстон.
Пребывание Марии на курорте оказало свое обычное благоприятное воздействие, а когда она вернулась в шеффилдский замок, Елизавета написала Шрусбери, сообщая ему, что наконец-то решила освободить его от возложенных на него обязанностей. На его место она назначала трех джентльменов — сэра Ральфа Садлера, сэра Генри Милдмэя и мистера Сомерса.
Шрусбери воспринял это известие со смешанными чувствами. Он понимал, что ему невозможно оставаться тюремщиком королевы, когда распространялись такие слухи. Прошло пятнадцать лет с тех пор, когда Марию поручили его заботам, и между ними установились сердечные отношения. Они понимали друг друга, и расставание при таких обстоятельствах должно было стать болезненным.
Он решил не сразу сообщать Марии это известие, так как знал, что ей не нравится Садлер и что она расстроится при мысли о любом другом тюремщике.
Он пошел в ее апартаменты и сказал, что у него есть новости.
— Я должен поехать ко двору, — сказал он, — где попытаюсь поговорить о вашем деле с королевой.
Мария порывисто протянула к нему обе руки, и он взял их.
— Мне будет не хватать вас, — сказала она ему.
