Юзеф Крашевский - Король холопов
Ядвига, погруженная в задумчивость, ничего не ответила. Конрадова, наклонившись над королевой, продолжала шепотом:
– Когда-то моя голубка любила повеселиться! Даже очень любила! А теперь ей все это надоело… Тебе бы, дорогая ты моя королева, следовало отдохнуть! Да, отдохнуть… Сниму с тебя наряды, позову служанок… Может быть, ты тут сегодня ляжешь и уснешь? Согласна?
Королева продолжала молчать.
В этот момент в соседней комнате, в которой обыкновенно находилась старая воспитательница, раздались чьи-то шаги, как будто мужские. Казалось, что кто-то ходит по комнате нарочно с шумом для того, чтобы услышали шаги и обратили на них внимание.
У испуганной Конрадовой сперлось дыхание; сделав предостерегающий знак своей госпоже, она изо всех сил бросилась бежать в свою комнату. Она боялась, не вернулся ли туда Боркович, дерзость которого была безгранична, и облегченно вздохнула, когда, открыв дверь, узнала Кохана Раву. Последний, увидев ее, быстро приблизился к ней и на ухо тихо сказал:
– Король очень устал и измучен от всех этих торжеств, да и королеве нужен отдых. Сегодня он будет спать в своей комнате.
Слова эти были сопровождаемы выразительным взглядом, как бы объясняющим сказанное им.
Затем, быстро проговорив: "Никому не сообщайте об этом", Кохан удалился.
Старуха, у которой было хорошее зрение, и от внимания которой ничего не ускользало, заметила, что Рава, нарядно одетый при своем первом посещении, теперь был в другой одежде и в плаще, как будто собирался в дорогу. Это ее сильно удивило.
Опасаясь, чтоб кто-нибудь другой не воспользовался незапертой дверью, она немедленно после ухода Кохана поспешила закрыть ее на засов. Возвратившись в спальню королевы, Конрадова нашла ее сидящей на том же месте, по-прежнему погруженной в свои мысли, с глазами неподвижно устремленными в одну точку и медленно, как бы бессознательно, снимающей с себя драгоценные украшения.
– Слава Богу, исполнилось мое желание, – сказала наперсница, приблизившись к Ядвиге и снимая с нее головной убор – и голубка моя отдохнет одна у себя в комнате. Король очень устал, и прислал известить, что будет почивать в своих покоях.
Молодая женщина молчала, но лицо ее покрылось густым румянцем. Старая воспитательница, привыкшая к этим частым переменам в лице своей питомицы, то бледневшей, то красневшей без всякой причины, не обратила на это внимания и продолжала болтать.
Ядвига не прислушивалась к ее болтовне, а была занята своими мыслями. Когда с нее сняли все драгоценные украшения и тяжелое платье, она как бы опомнилась и обратилась к старухе. Брови ее были нахмурены, лицо суровое и разгневанное.
– Послушай, Конрадова, – произнесла она, – ты должна поговорить с этим Борковичем…
Она на секунду замолчала, как бы обдумывая.
– Да, ты должна ему сказать, чтобы он не смел приближаться ко мне и так назойливо лезть на мои глаза. Скажи ему, чтобы он не смел преследовать меня своими взорами. Он нахал…
Негодяй! Я сегодня боялась поднять глаза, чтобы не встретиться с его дерзким взглядом, устремленным на меня, с подмигиваниями и улыбками!
Старуха, державшая в руке ожерелье, бросила его на стол и, всплеснув руками, воскликнула:
– Вот дерзкий человек! Господи, Боже мой, что же с ним сделать! Как тут быть!
Королева некоторое время молчала.
– Делайте, что хотите, – сказала она медленно – расхлебывайте кашу, которую вы заварили; это вы его поддерживали в Глагове, вы передавали его подарки и сблизили меня с ним, а теперь берите его себе, я его знать не хочу… Это злой и глупый человек!
Старуха с изумлением прислушивалась к этим неожиданным для нее словам. Она покачивала головой, закатывала глаза и шепотом бормотала:
– Боже милостивый, что это за человек! Боже мой, какой это ужасный человек!
– Я его больше знать не хочу! – повторила королева. – Устраивайся с ним, как хочешь, но гони его прочь.
Старуха задумалась, опустилась на колени перед сидевшей госпожой и, с соболезнованием глядя на нее, начала шепотом говорить:
– Это еще ничего, что он посмел смотреть на мою королеву и хотел к ней приблизиться. На это никто не обратил бы даже внимания никому не возбраняется восхищаться своей красивой королевой. Этого мало! То, о чем я должна рассказать своей голубке…
Волосы на голове дыбом становятся! Я бы ей ничего не сказала, чтобы не напугать ее, но что я могу с ним поделать? Королева испуганно взглянула на старуху.
– Послушайте только, на что он осмелился! – продолжала Конрадова. – Я сидела одна в своей комнате, одна одинешенька, потому что в этот вечер ни одна живая душа ко мне не заглянула, и вдруг… Кто входит в комнату? Мацек Боркович!
– Куда? Сюда? – спросила королева.
– Туда, в мою комнату, – прибавила старуха, указывая пальцем на двери. – Туда, клянусь вам! И, представьте себе, зачем он пришел? Нужно было только его слушать, как он говорил… Я получил от нее кольцо… Ее улыбка принадлежала мне раньше чем она стала королевой… Я должен с ней поговорить, я хочу увидеться с нею наедине.
Королева вздрогнула и начала беспокойно двигаться в кресле. От волнения и возмущения покраснело не только лицо ее, но и белые обнаженные плечи.
– Да, да! – продолжала старуха, придвигаясь к ней с таинственным видом. – А если ты не проведешь меня к ней и не сделаешь того, что я тебе велю, то выдам тебя, обвиню, погублю! А если королева откажется повидаться со мной, то я покажу перстень… Я готов на все!
Слезы потекли по лицу Ядвиги.
– Видишь старуха, что ты наделала? – шепнула она с упреком.
– Я? Я? – воскликнула старуха, крестясь. – Королева ты моя, голубка ты моя, в уме ли ты? Припомни только хорошо! Если бы ты ему не улыбалась во время танцев после турнира, когда вы прохаживались под руки, если бы ты с ним не шутила и не шепталась, разве он посмел бы поднять глаза на тебя? Разве он отважился бы просить меня устраивать ему тайные свидания с тобой? Королева своей маленькой ручкой закрыла рот старухе.
– Молчи, – воскликнула она, – замолчи же! Если бы не ты, всего этого не было бы. Разве я, молодая, могла знать, хорошо или плохо поступаю? А ведь он хвастался тем, что с помощью бранденбургских князей станет великопольским князем, будет властвовать и женится на мне! Чем же я виновата?
Старуха лишь качала головой.
– Дорогая ты моя, – произнесла она. – Ни ты, ни я, мы обе виноваты, а все этот негодяй, все он, он один! Нелегко бедным женщинам освободиться из когтей такого коршуна, да, нелегко. Боже милостивый! Охрани нас! Ведь он ко всякому средству готов прибегнуть! Это скверный человек! И что я, несчастная, теперь с ним поделаю…
– Делай, что хочешь! – повторила королева.
– Не надо было давать ему перстень при последнем свидании, – шепнула старуха, – а может быть, я и в этом виновата? Я ведь ни о чем не знала, пока он при выходе не показал его на пальце.
– Он его насильно снял с моей руки, – прервала испуганная Ядвига с плачем. – Я не могла кричать… Он силой взял!
– Разбойник хорошо знал, зачем он это делает.
Обе женщины примолкли; молодая плакала, старуха вздыхала и в задумчивости растирала лоб.
– Это верно, что разбойник! Настоящий разбойник, – произнесла она. –Теперь, имея перстень в своих руках, он нам угрожает им и теперь он смело ставит свои требования. – Он уж предупредил меня, – начала она с остановками, – что король в эту ночь или в следующую уедет из замка.
– Куда? – спросила Ядвига.
– Кто же это знает? Вероятно, к своей жидовке! – прибавила Конрадова. – Но каким образом Боркович мог об этом узнать? Вы видите? Ну что я ему скажу, когда он придет за ответом? Я теряюсь, и у меня ум за разум заходит… Что бы я ни сказала, он меня не послушается и не откажется от своего требования. Необходимо этот перстень получить от него обратно, какой бы то ни было ценой. Ты, моя королева, ты должна его принять и переговорить с ним!
– Я? Никогда! – воскликнула королева, поднимаясь с кресла.
– Он нас погубит, – шепнула старуха, – он не пожалеет нас…
Помолчав немного, она прибавила:
– Тебе, королеве, он не посмеет ни в чем отказать и отдаст перстень. Пока он у него, мы не можем ни минуты быть спокойными. Да, да, моя голубка…
Ядвига отрицательно покачала головой.
– Я его видеть не хочу, знать его не хочу, – проговорила она, –делай, как хочешь и как умеешь. Перстень он у меня насильно забрал. А знаешь ли ты, что это за перстень? Знаешь ли ты, что это тот самый, который король прислал мне в подарок?
Конрадова вскрикнула.
– Погубит он нас, я это предчувствую! Голова моя может слететь с плеч! С тобой, королевой, ничего не станется; постыдятся обвинить тебя в чем-нибудь из боязни, чтобы оно не стало известным, но со мной-то что будет… Веревку на шею…
Конрадова с плачем в отчаянии бросилась обратно в кресло и сидела, как мертвая.
