Валентин Пикуль - Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы
– Прибавить оборотов, – сказал Сайманов, ловя кружку.
Гребной вал, сотрясая решетку настила, загудел под ногами глухо и протяжно. Старшина осторожно присел напротив Сайманова; было видно, что он хочет что-то спросить, но стесняется.
– Ну, – сказал Игнат Тимофеевич. – Что?
– Да вот, товарищ контр-адмирал, позвольте задать один вопрос… Скоро ли у нас егеря гнать будут… Вот, пожалуй, и все. Простите, что побеспокоил…
– Скоро, товарищ, скоро! – сказал контр-адмирал. – Вот только страну Суоми надо из войны выбить. Кировскую железную дорогу освободить полностью, а потом и в Лапландии наступать можно…
Надвинув на нос щеголеватую мичманку, старшина неопределенно, скорее из уважения, согласился:
– Это, конечно, так…
Катер резко положило на борт. С минуту он шел накренившись, лохматая пена смачно хлестала по стеклам. Держась за вделанный в переборку поручень, контр-адмирал добавил:
– А ты не спрашивай! Будет нужно – тебе скажут…
Катер, сбросив с палубы тяжелую воду, выпрямился. Всматриваясь в набегающую тьму ночи, рулевой доложил:
– Подходим к берегу. Прикажете вставать к третьему пирсу?
– Да, к третьему!..
И старшина, перекинув на подбородок ремешок своей мичманки, поднялся на палубу готовить швартовы…
Когда контр-адмирал прибыл в штаб, ему сказали:
– С той стороны явился лейтенант Ярцев. Он имеет важные сведения…
– Добро! – ответил Сайманов, проходя в свой кабинет.
Ярцев дремал в глубоком кресле, облокотившись на край стола.
– Простите, – извинился он, вставая, – я не спал двое суток.
Игнат Тимофеевич крепко пожал ему руку:
– Поздравляю с возвращением. С голландскими документами все обошлось благополучно?
– Так точно. Ни сам комендант Лиинахамари капитан Френк, ни владелица Парккина-отеля фрау Зильберт, у которой я остановился, ни к чему не могли придраться.
– Итак, – сказал Сайманов, усаживаясь за стол, – самое главное?..
Ярцев достал из кармана бутерброды, ножом снял с них толстый слой маргарина, под которым скрывались тонкие пергаментные листки, сплошь усеянные многочисленными пометками.
Контр-адмирал поднес их к абажуру настольной лампы, – на промасленной бумаге четко проступили очертания Печенгского залива.
– Рассказывайте, – разрешил Игнат Тимофеевич, и лейтенант, слегка покачнувшись от усталости, шагнул к карте.
– Петсамо-воуно-фиорд, – произнес он, показывая залив, в который узкой змейкой втягивалась с юга река Печенга. – Гитлеровцы сейчас торопливо укрепляют его побережье. Очевидно, они извлекли должный урок из матросских десантов на причалы Новороссийска и боятся повторения подобных операций в Заполярье… Считая невозможным применение танков в горах, генерал Дитм отдал приказ вкопать их в землю по обоим берегам фиорда. На входных мысах, обозначенных на немецких картах по-фински, – Нуурмиенисетти и Нуурониеми…
– Романов мыс и Палтусово Перо, – мимоходом заметил Сайманов. – Ну, дальше…
– На этих входных мысах, – продолжал Ярцев, – немцы усилили батареи, добавив к ним еще несколько орудий, дополнительно поставили прожекторные платформы. Но основную угрозу представляет, как и следовало ожидать…
– …Мыс Крестовый!
– Так точно, товарищ контр-адмирал! Здесь гитлеровцы установили «большую Берту» калибра двести десять миллиметров и две противокатерные батареи…
– Калибр? – спросил Сайманов, сравнивая показания Ярцева с пометками на листочках.
– Центральная батарея – сто пятьдесят пять, а вторая – она расположена севернее, вот здесь, – лейтенант показал где, – калибра семьдесят пять миллиметров. Мне удалось познакомиться в Парккина-отеле с ее командиром обер-лейтенантом фон Эйрихом. Он сказал мне, что один только мыс Крестовый может закрыть своим огнем все подходы к Петсамо-воуно-фиорду; присутствовавший при разговоре полковник Герделер добавил, что ни один русский катер никогда не проникнет в Лиинахамари…
– Ну, ладно, – улыбнулся Сайманов, – пусть эти господа остаются при своем мнении…
Сказал и подумал: «На случай наступления мыс Крестовый должен быть в наших руках с самого начала. А потом только можно врываться в Лиинахамари!..»
– В понедельник, товарищ контр-адмирал, из Лиинахамари ушла в море подводная лодка. Я бы не обратил на это внимания, если бы не странная подготовка к ее выходу.
– Где она грузилась, лейтенант?
– Около тоннелей, где расположены торпедные склады. Причем весь район причалов был оцеплен отрядами полевой жандармерии. Мне не удалось проникнуть туда.
– Да, – задумался Сайманов, – тут что-то неспроста. Второй лорд Британского адмиралтейства уже проговорился, что за последнее время много союзных кораблей погибло от подводных лодок. И при очень странных обстоятельствах… Да-а-а…
– Последнее, – сказал Ярцев. – На следующей неделе в Порсангер-фиорд должен войти большой немецкий караван. Транспорты и мотобаржи под конвоем тральщиков и миноносцев…
* * *Ровно в восемь часов, когда на кораблях отбили склянки, вошел для доклада адъютант:
– Доброе утро, товарищ контр-адмирал!
– Не совсем-то оно доброе, ну, ладно. Может, ты чем-нибудь порадуешь?..
Адъютант разложил перед собой бумаги, записки и тексты принятых шифровок.
– Только что, – сообщил он, – запеленгована работа радиостанции одной немецкой субмарины.
– Каковы ее позывные?
– Тире-тире-точка-тире.
– Ага! – оживился Сайманов. – Наконец-то Швигер заговорил. Каковы же его координаты?
Адъютант взглянул на свои бумаги, потом на карту:
– Радиопеленги, товарищ контр-адмирал, пересеклись рядом и образовали треугольник, центр которого находится примерно в сорока милях к норд-осту от Канина Носа.
– Далеко!.. Я давно уже замечаю, что Швигер жмется к берегам Новой Земли. Недаром у нас, когда он держит позицию, пропадают мотоботы с пушниной…
– Что прикажете, товарищ контр-адмирал?
Игнат Тимофеевич подумал, решительно хлопнул по столу ладонью:
– Вот что! Всем кораблям, находящимся в местах скрещения коммуникаций – такие места подводные корсары особенно любят, – дать радиограмму… И такого содержания: первую готовность к бою не снимать, в подозрительных районах через каждые полчаса проводить контрольное бомбометание…
Сайманов отыскал на карте, разложенной поверх стола, крохотную модель патрульного судна, спросил:
– Какие сведения с «Аскольда»?
– Получена шифровка, – доложил адъютант. – Два дня тому назад у них кончилась пресная вода, вчера доели хлеб, а сейчас подходит к концу топливо.
– Радируйте Рябинину следующее: «Идти на угольную бункеровку в Иоканьгу». А когда «Аскольд» забункеруется – снова пойдет в море для продолжения патрулирования.
– Разрешите продолжать, товарищ контр-адмирал?
– Пожалуйста.
– Корвет «Ричард Львиное Сердце» вышел на свободную охоту.
Сайманов взял у адъютанта донесение патрульных судов, несших дозор на Кильдинском плесе, и прочел: «Британский корвет в 03.18 по местному времени пересек полосу брандвахты и, не отвечая на позывные, скрылся в неизвестном направлении…»
Игнат Тимофеевич отбросил бланк донесения, приказал:
– От имени союзного морского командования надо сейчас же договориться с корветом о радиопозывных, и командору Эльмару Пиллу впредь отвечать незамедлительно, коли мы их для дела вызывать будем!
– Какие будут еще распоряжения?
– В одиннадцатой комнате спит лейтенант Ярцев. Когда проснется, чтобы уже была заготовлена для него недельная путевка на курорт в Мурмаши. Это, слава богу, недалеко, и, если он нам потребуется, мы его сможем быстро вызвать.
– Будет исполнено, товарищ контр-адмирал.
– Предстоит торпедный удар по вражескому каравану. После обеда не забудь мне напомнить, чтобы я встретился с начальником авиаразведки. Надо не упустить этот караван и перехватить его еще на подходе к Порсангер-фиорду…
Через открытую форточку донесся вой сирены, пение корабельных горнов, глухой лязг цепей.
– Это вернулся «Летучий»? – спросил Сайманов.
Адъютант шагнул к окну, отдернул тяжелую штору.
– Так точно! – сказал он, вглядевшись в предрассветный туман. – Эскадренный миноносец «Летучий» становится на якорь.
– Добро! Тогда подайте к причалу катер, я должен повидать капитана третьего ранга Бекетова.
* * *На всем Северном фронте, от хребта Муста-Тунтури и до затерявшейся в лесах станции Масельская, царило затишье.
Зато военный океан грохотал по-прежнему. В тучах брызг выносились с гребня на гребень узкие подвижные миноносцы. Во мгле предвесенних штормов настороженно рыскали патрульные суда с расчехленными орудиями. Взлетали на высоту волн и снова скрывались в водяные пропасти юркие «морские охотники». В рискованную темноту ночей, погасив промысловые огни, уходили рыболовные траулеры…
