Эдуардо Галеано - Вскрытые вены Латинской Америки
Некоторые наивные люди полагают до сих пор, что страны не выходят за пределы своих границ. Они считают, что Соединенные Штаты почти или совершенно не имеют отношения к латиноамериканской экономической интеграции по той простой причине, что они не входят ни в Латиноамериканскую ассоциацию свободной торговли (ЛАСТ), ни в Центральноамериканский общий рынок. Как того желал Симон Боливар, говорят они, эта интеграция не выходит за пределы, отделяющие Мексику от ее могущественного северного соседа. То, кто придерживается этого наивного мнения, забывают — странная забывчивость, — что целый легион пиратов, торгашей, банкиров, морских пехотинцев, технократов, «зеленых беретов», послов и заправил североамериканских компаний завладевали на протяжении всей трагической истории Латинской Америки жизнью и судьбой большинства народов южной части Западного полушария, что и в настоящее время империя выжимает все соки из промышленности региона. Сила нашего союза — это «сила» отсталых и зависимых стран, соединивших вместе свои рабские цепи.
В официальных документах ЛАСТ обычно превозносится роль частного капитала в развитии процесса интеграции. Но мы уже видели в предыдущих главах, в чьих руках находится этот частный капитал. Например, в середине апреля 1969 г. в Асунсьоне собралась Консультативная комиссия по делам предпринимательства. Она, помимо прочего, вновь подтвердила «ориентацию латиноамериканской экономики в том смысле, что /349/ экономическая интеграция региона должна достигаться главным образом на основе развития частного предпринимательства». Комиссия рекомендовала правительствам ввести общее законодательство для создания «многонациональных предприятий, в которых преобладали бы капиталы и предприниматели стран — членов ЛАСТ». Сохранность замков, таким образом, поручили вору. На конференции глав американских государств в Пунта-дель-Эсте в апреле 1967 г. было решено и занесено в заключительную декларацию, которую сам Линдон Джонсон скрепил золотой печатью, отстаивать создание Общего рынка акций, своего рода биржевой интеграции, которая давала бы возможность в любом месте Латинской Америки купить предприятия, расположенные в любой точке. В других официальных документах дело заходит еще дальше: в них прямо и недвусмысленно рекомендуется денационализировать государственные предприятия. В апреле 1969 г. в Монтевидео было проведено первое отраслевое совещание руководителей мясной промышленности членов ЛАСТ; там было решено «ходатайствовать перед правительствами... о разработке соответствующих мер для передачи в будущем государственных мясокомбинатов частному сектору». Одновременно правительство Уругвая, один из членов которого председательствовал на совещании, выжимало до упора акселератор, проводя политику саботажа против национальных мясокомбинатов — собственности государства в интересах частных иностранных мясохладобоен.
Снижение пошлин, которое постепенно либерализирует торговлю внутри стран — членов ЛАСТ, имеет своей целью реорганизовать в пользу крупных многонациональных корпораций распределение центров производства и рынков Латинской Америки. Верх берет «поэтапная экономика», при которой сначала, что успешно осуществлялось в последние годы, проводится очужестранивание стартовых площадок — индустриальных городов, из которых затем должен будет вестись обстрел регионального рынка в целом. Предприятия Бразилии, наиболее заинтересованные в латиноамериканской интеграции, — это как раз иностранные предприятия[112], особенно самые мощные. Больше половины транснациональных корпораций, в большинстве своем североамериканских, ответивших на анкету Межамериканского банка развития, во второй /350/ половине 60-х гг. планируют или собираются планировать свою деятельность с учетом расширенного рынка ЛАСТ, создавая или укрепляя с этой целью свои региональные отделения [113]. В сентябре 1969 г. Генри Форд II объявил в Рио-де-Жанейро, что хочет включиться в процесс экономического развития Бразилии, «потому что ситуация очень благоприятная. Первоначально наше участие свелось к покупке компании «Виллис оверлэнд ду Бразил», — заявил он на пресс-конференции и подтвердил, что будет экспортировать бразильские машины в различные страны Латинской Америки. «Кейтепиллер трактор», «фирма, которая всегда считала мир единым рынком», — пишет «Бизнес интернэшнл», не замедлила воспользоваться снижением тарифов, как только об этом была достигнута договоренность, и в 1965 г. уже поставляла бульдозеры и запчасти для тракторов со своего завода в Сан-Паулу в разные страны Южной Америки. С тем же проворством «Юнион карбайд» распространяла со своего завода в Мексике электротехнику в различных латиноамериканских странах, воспользовавшись освобождением от таможенных пошлин, налогов и необходимости предварительных вкладов в торговлю на территории ЛАСТ [114].
Обнищавшие, разобщенные, лишенные капитала, с тяжелейшими внутренними структурными проблемами, латиноамериканские страны все больше снижают свои экономические, финансовые и налоговые барьеры, чтобы монополии, которые раньше душили каждую страну в отдельности, могли бы расширить свою деятельность и закрепить новое разделение труда в масштабе региона посредством специализации своей деятельности по странам и отраслям, определения оптимальных размеров для своих предприятий-филиалов, сокращения себестоимости, вытеснения с территории других конкурентов и стабилизации рынков. Филиалы транснациональных корпораций могут планировать завоевание латиноамериканского рынка /351/ только в той мере, в которой оно не затрагивает международной политики, проводимой их головными компаниями. Как мы уже видели в другой главе, нынешнее международное разделение труда определяет для Латинской Америки то же место, что ей отводилось и в прошлом. Новшества могут распространяться только внутри региона. На конференции в Пунта-дель-Эсте главы государств заявили, что «частная иностранная инициатива сможет играть важную роль в обеспечении достижения целей интеграции», и договорились, что Межамериканский банк развития увеличит «суммы, направляемые на кредитование экспорта в межлатиноамериканской торговле».
Журнал «Форчун» называл в 1967 г. «очень соблазнительными» новые возможности, которые латиноамериканский общий рынок открывает перед бизнесменами США: «Латиноамериканский общий рынок превращается в серьезный элемент для разработки планов на будущее. «Форд мотор ду Бразил» намерена четко скоординировать свои действия с «Форд де Архентина», чтобы добиться значительной экономии, производя обе местные модели автомобиля для больших рынков. «Кодак», которая сейчас выпускает фотобумагу в Бразилии, хотела бы производить пленку на экспорт в Мексике и фотоаппараты и проекторы в Аргентине» [115]. Журнал приводит и другие примеры «рационализации производства» и увеличения зоны действия других корпораций, таких, как ИТТ, «Дженерал электрик», «Ремингтон», «Отис элевейтор», «Вашингтон файрстоуи», «Вестингауз электрик» и «Америкэн машин энд фаундри». Девять лет тому назад Рауль Пребиш, горячо защищая ЛАСТ, писал: «Другой аргумент, который я часто слышу повсеместно от Мехико до Буэнос-Айреса, проезжая через Сан-Паулу и Сантьяго, сводится к тому, что Латиноамериканский общий рынок предоставит иностранной промышленности возможности для экспансии, которых сегодня она не имеет на наших рынках... Существует опасение, что преимущества общего рынка будут использоваться в основном иностранной промышленностью, а не национальной... Я разделял это опасение и продолжаю разделять его не только из-за развитого воображения, но и потому, что убедился в реальности этой угрозы на практике...» [116] /352/
Это признание не помешало ему подписать некоторое время спустя документ, в котором подтверждается, что «иностранному капиталу, без сомнения, принадлежит важная роль в развитии наших экономик» в связи с развитием процесса интеграции [117], и предлагается учредить смешанные общества, в которых «латиноамериканский предприниматель будет участвовать действенно и равноправие». Равноправно? Конечно, равноправие дело хорошее. Анатоль Франс замечательно сказал, что закон в его величественном равноправии запрещает как богатому, так и бедному спать под мостом, просить милостыню на улицах и красть хлеб. Но все дело в том, что на нашей планете в наше время на одну-единственную компанию — «Дженерал Моторз» — работает столько человек, сколько составляет все активное население Уругвая, и получает она за один только год доход в четыре раза больше, чем весь национальный валовой продукт Боливии.
Корпорации знают по опыту предыдущих интеграционных процессов все выгоды положения нечужеродного участника капиталистического развития в других регионах. Не напрасно общий товарооборот североамериканских филиалов, разбросанных по всему свету, в шесть раз превышает стоимость экспорта Соединенных Штатов[118]. В Латинской Америке, как и в других регионах, не действуют жесткие антитрестовские законы Соединенных Штатов. Здесь иностранные компании беззастенчиво превращают названия стран, в которых они действуют, в собственные псевдонимы. Первый договор в рамках ЛАСТ был подписан в августе 1962 г. между Аргентиной, Бразилией, Чили и Уругваем, но в действительности его подписали ИБМ, ИБМ, ИБМ и еще раз ИБМ. Договор уничтожал ограничения и таможенные барьеры в торговле стационарными установками и их компонентами между четырьмя странами и в то же время повышал налоги на импорт этого оборудования в регионе. ИБМ «внушила /353/ правительствам, что, если они снимут препятствия в торговле между собою, она построит заводы в Бразилии и Аргентине...» [119]. Ко второму соглашению, подписанному теми же странами, присоединилась Мексика: тогда PKА и «Филлипс оф Эйндхоувен» предложили ввести льготы в обмене оборудованием для радио и телевидения. И так далее... Весной 1969 г. девятое соглашение было посвящено разделу латиноамериканского рынка оборудования для выработки, передачи и распределения электроэнергии между «Юнион карбайд», «Дженерал электрик» и «Сименс».
