Эдвард Радзинский - Князь. Записки стукача
Прямо с Невского я отправился к родственнику…
Аня была дома.
– Боже мой, на нас свалилась слава! Наконец-то! Константин Петрович (Победоносцев) сказал, что Его Императорское Высочество был в восторге от встречи с Федей. Боже, что я тебе рассказываю, ты же все это видел!
…Впоследствии, читая «Карамазовых», я узнавал ее речь. От постоянной переписки его книг она стала разговаривать совершенно как его персонажи.
– У Константина Петровича, – восторженно продолжала она, – есть идея, чтоб Федя стал одним из воспитателей будущего Наследника (Николая). Я его видела… Милый мальчик в матроске с совершенно невозможными синими глазами… Федя говорит, что не может на него смотреть без боли, что у него глаза агнца на заклание… Он думает, что в романе ставший революционером Алеша будет покушаться на него. Федя совсем забыл о припадках… Мне кажется, Бог даст – эта зима будет особой, доброй к нему.
Я решил узнать все до конца. И запустил пробный шар:
– Какой забавный господин только что вышел из квартиры напротив…
– Именно! Он так трогательно кормит голубей. Федя сказал, что прежде он никак не мог понять, какое лицо должно быть у Алеши. Но, увидев соседа, понял. У него оливковое лицо без капли румянца и волосы иссиня-черные… Грозное лицо. Но с ангельски-добрыми глазами!
Да, это был он, мой давний знакомый.
Тихон стоял у ворот важный, с бляхой.
– Какие новости, любезный?
– Да никаких, ваше благородие.
– А что ж ты про жильца нового не рассказываешь? Жилец-то новый поселился!
– Дел много, ваше благородие… Да и рассказывать про него нечего – шантрапа. Даром что в бобрах ходит! Утром приоденется и гулять отправляется – думаю, невесту богатую на Невском выглядает… Разве в нашем доме стоящий господин поселится? И ходит к нему такая же шантрапа… Гривенника от них не видел, ночью дверь запираешь за ними – только «благодарствую»… – Глаза уперлись в меня, ждали вывода.
Я дал ассигнацию и попросил поподробнее… Но подробностей никаких не было. Кроме того, что ходят к нему молодые господа, засиживаются до ночи. Описать их он не смог.
Итак, свершилось: Бесы не просто поселились за стеной автора «Бесов», но поселились тогда, когда он продолжил писать о них… Однако, может быть, это была… не совсем мистика? Может быть, покойная красавица связала автора книги с ее персонажами?
После неудачи с мостом им пора было начинать новое дело. Значит, понадобятся деньги. А мне предстоит ждать гостей… Я решил проучить господ. Нанял семерых молодцов и велел караулить заднюю часть сада, а всех, кто пожалует через забор, тотчас приводить ко мне. Коли же отсутствовать буду – держать до моего прихода… И все – вежливенько, обязательно без мордобития… Молодцы от последнего указания заскучали.
Меня разбудил Фирс. В саду началось. Слышна была беготня, потом возня, пыхтение… Дрались. И вскоре прелестную парочку привели ко мне.
Соню вели под руки двое дюжих парней. Остальные пятеро – Желябова.
Разбитые лица моих молодцов говорили о том, что хлеб свой они отработали.
На лицо Желябова лучше было не смотреть. Я попросил их развязать гиганта и Сонечку и подождать за дверью.
– Простите, господа хорошие, что встречаю неласково. После ваших шуток… приходится.
Желябов засмеялся:
– Ну разве это встреча? Если б ее со мной не было, убил бы всех твоих… За нее боялся – стрелять начнут, в нее попадут, уроды.
– Вы просто царь Иван… или царь Петр – не помню, кто из них был грознее… Однако, господа, думаю, вы пришли просить денег, не так ли?
Соня жалко кивнула.
– Спасибо, что удостоили хотя бы кивком. У нас странные взаимоотношения. Вы у меня берете деньги и постоянно хотите то убить меня, то арестовать. А я, несмотря на столь своеобразную благодарность, их вам даю… Но мне это немного надоело. – Я обратился к Желябову: – Вы хоть понимаете, отчего я даю?
Желябов молчал.
– Объясняю, сударь: я ей их даю…
Как он мечтал меня убить! Но не посмел. Она руководила этим могучим Големом.
– Так что попрошу вас, сударь, покинуть мой дом и оставить вашу барышню у меня, я желаю сообщить ей мои новые условия.
Я позвонил, и вошли мои молодцы. Желябов отступил – приготовился сражаться.
Но она кивнула ему. Этого было достаточно – не произнося ни слова, окруженный молодцами, он пошел прочь из комнаты… Однако каков был взгляд! Как сжаты были кулаки!.. Молодцы долго не возвращались. Оказалось, когда они подошли к главным воротам, гигант внезапно набросился на них. Деловито избив всех пятерых, он удалился за ворота и расхаживал по Морской, ожидая Сонечку.
Я спросил сухо:
– Сколько?
Она ответила.
– Не слишком ли много?
– Больше мы у тебя не попросим… Больше нам будет не надо.
– Вы были уверены в этом в прошлый раз.
– В прошлый раз была все-таки вероятность. Уверенность теперь. Мы даже отказались освободить гувернера, чтобы не распылять силы.
– Какого гувернера?
– Твоего… – Она засмеялась. – Которого ты предал… согласно слухам, в которые я не верю. Он прислал к нам гонцов оттуда…
– Из Петропавловки?!
– Да! Для него ведь нет ничего невозможного… Я всегда в это верила! На днях был очень холодный, очень морозный вечер. Мы сидели на одной из наших квартир. И вдруг приходит солдат… Представляешь, что мы подумали? Слава Богу, не успели его убить. Оказалось, это караульный из Петропавловки – принес письмо от него! Караульный из главной тюрьмы России носит письма важнейшего преступника! В письме он рассказал, как сумел распропагандировать охрану, как внушил им, что он – мученик, исполнявший заветы Христа, – служит бедным…
Я представил, как он все это говорил. Этот бывший учитель Закона Божьего и гипнотизер…
Она упоенно продолжала:
– Самое интересное – он внушил солдатам веру в своё тайное могущество. Будто за него горой стоит Наследник. И сам он принадлежит к его партии! И вскоре эта партия – истинного царя христианина Цесаревича – победит Антихриста Александра Второго. Теперь солдаты жизнь готовы за него отдать! И он обращался к нам, просил… точнее, требовал освободить его. И мы решили сделать это… Разведать выход крепостной канализации, пролезть через нее во двор крепости во время прогулки заключенных и освободить… Охрана ведь с ним, она помогла бы нам бежать обратно через ту же канализацию…
Я подумал: хороша переписка – новых Алеш Карамазовых с бесом…
Она говорила все это торопливо и нервно. Мне показалось, она боялась меня, а вернее, себя. И старалась меня заговорить…
Поток ее слов не кончался:
– Но узнав, что сейчас мы готовим конец тирана, он ответил, как подобает революционеру: «Обо мне забудьте на это время и заканчивайте ваше дело, за которым я буду следить издали с величайшим интересом… Мною займетесь потом». Впрочем, он знает, что потом нам не придется освобождать его… После смерти тирана произойдет Революция! Его освободит народ. – И Сонечка закончила с невыразимой нежностью: – Удивительное впечатление от писем Сергея… Вмиг исчезла вся ложь, которая окутывала его революционный образ и которую мы сами повторяли столько раз…
– «Ложь» – это убийство беззащитного студента? Провокация с прокламациями, отправившая в тюрьму множество молодых людей?
Она радостно прервала меня. Она наконец-то получила право меня презирать.
– Революция не делается в белых перчатках – этому он нас учил. Понимание этого и есть водораздел между истинными революционерами и попутчиками Революции… Такими, как ты!
Я не стал спорить. Зачем? Они ведь давно уже были с ним. Они выполняли программу его «Катехизиса». Как он мечтал, создали партию террора, основанную на тотальном подчинении. Как он призывал, научились беспощадно убивать невинных вместе с виновными. И его мораль: «чем хуже жизнь народная, тем лучше для дела революции» – уже давно стала их моралью. Вот так герой романа «Бесы» посмеялся над своим создателем. И эпиграф к роману «Бесы» – о бесах, изгнанных из человека, переселившихся в свиней и сгинувших в пучине, – читался теперь, как злая насмешка. Все вышло точно наоборот: бесы завладели людьми. И впереди маячила революция бесов, которую мне придется увидеть.
– Ладно, Бог с ним, с гувернером! Скажи, твой друг когда-нибудь перестанет желать меня убить?
– Ты сам знаешь – никогда… Да, рассказала ему… Я с ним честна во всем. С тех пор он хочет убить. Хотя себе объясняет иную причину – он уверен, что ты провокатор… Многие наши – тоже. Просто они не могут объяснить, почему ты даешь нам такие деньги. Неужто правда из-за меня?
Я помолчал, потом подошел к ней. Положил руки ей на плечи… и притянул. Как задрожали худенькие плечики…
– Не надо… Я убью себя потом… а он тебя. Я ведь ненавидела тебя тогда. Ты же меня попросту тогда обобрал…
