Ирвинг Стоун - Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон
1824 год был переходным для Соединенных Штатов. Имущественный ценз для участия в выборах был ликвидирован в одних, но сохранен в других штатах; в одних штатах выборщики избирались членами законодательного собрания, в других — территориями, в третьих — партийными блоками. Все кандидаты, противостоявшие Джэксону, были республиканцами джефферсоновского толка. [24] Предполагалось, что Джон Куинси Адамс получит голоса горожан Северо-Востока и поделит голоса федералистов с Уильямом Крауфордом, позиции которого были сильны на Юге. Голоса граждан, впервые получивших возможность участвовать в выборах, и голоса Запада оспаривали Генри Клей и Эндрю Джэксон. Окончательный подсчет в день выборов президента дал Джэксону 99 голосов выборщиков, Адамсу — 84, Крауфорду — 41 и Клею — 37. Поскольку никто не получил требуемого большинства, выборы были перенесены в палату представителей, где в итоге закулисных интриг Клей поддержал Адамса, и Адамс выиграл. Джэксон подал в отставку с поста сенатора и тут же развернул кампанию, чтобы победить на выборах в 1828 году. Саботируя программы Адамса повсюду, где можно, сторонники Джэксона держали под прицелом президента все четыре года.
По мере приближения даты выборов кампания вышла за рамки приличия. Редактор цинциннатской «Газетт» полковник Чарлз Хэммонд, давний друг Генри Клея, ставил в написанном им памфлете вопрос: «Должны ли осужденная прелюбодейка и ее муж-любовник занять высший пост в этой свободной христианской стране?» Став кандидатом в президенты, Джэксон лишился возможности вызвать противника на дуэль, но он горячо клялся, что «день возмездия… (для) министра Клея и его марионетки — полковника Хэммонда должен наступить…». Широко распространялась «Гробовая листовка», в которой словами и рисунками описывалась смерть Джона Вудса (бунтовщика, которого Джэксон казнил во время войны против племени крик) и шести милиционеров, казненных им в Алабаме. Распространялась также листовка, изображавшая Джэксона с мечом, пронзающим шею кого-то, поднимающего что-то на улице. Недоговоренность не была случайной, она позволяла воздействовать на более широкий круг избирателей. Тем не менее сторонники Адамса — Клея так и не смогли выйти из состояния обороняющейся стороны; отныне командовал не элитарный, а простой избиратель, и он стоял за Джэксона, который выиграл выборы со счетом 178 против 83.
Вероятно, наиболее трагической жертвой кампании оказалась Рейчэл Джэксон. Один из видевших ее в то время нашел, что «прежде округлая и румяная красавица… ныне стала флегматичной и располневшей… Она говорит тихо, но быстро, с коротким, сопровождающимся одышкой дыханием». 17 декабря 1828 года у нее был сердечный приступ, через несколько дней осложнившийся плевритом. Вечером 22 декабря она сказала своей служанке, что предпочла бы быть «привратником в доме Господа Бога, чем жить в этом особняке (Белом доме)». Через двадцать минут генерал Джэксон, находившийся в соседней комнате, услышал, как она сказала: «Я падаю в обморок». Он бросился к ней, уложил в постель и почувствовал, как конвульсивно дрожали ее мускулы, предвещая смерть. На похоронах Джэксон горько плакал. Он говорил о «злых негодяях», убивших его «дорогую святую». Он громко крикнул: «Пусть Всевышний простит ее убийц, как простила она, я же никогда не прощу!»
В следующем месяце избранный президент отправился в Вашингтон. Дороги по пути следования были полны людей, вышедших, чтобы увидеть его, но, уважая горе, толпа была спокойной. На судне от Цинциннати до Вашингтона, согласно свидетельству того времени, «сальный парень» сказал ему: «Генерал Джэксон, не так ли?» Генерал кивнул. «Да, а мне сказали, что вы умерли». — «Нет! Провидение до сего времени сохранило мою жизнь». — «И ваша жена еще жива?» Генерал, явно задетый этим вопросом, сделал отрицательный знак, после чего парень прекратил разговор, сказав: «Эй, а я думал, что это кто-то один из вас».
Итак, Эндрю Джэксон прибыл в Вашингтон, и Американская Республика стала джэксоновской демократией, в которой честолюбивые молодые, энергичные люди полностью доверились стареющему больному человеку в траурной одежде, которого они чтили как собственный символ. По отношению к побежденным фракциям Старый Гикори выступил как радикал, но в душе он был скорее консерватором. По правде говоря, никто не знал, каким президентом будет Эндрю Джэксон. «По моему мнению, — писал Дэниель Уэбстер, — когда он придет, то принесет с собой свежую струю. Не могу сказать, в какую сторону она подует…» Сенатор Уильям Мэрси из Нью-Йорка как-то заметил, что политические деятели его штата «не видят ничего плохого в правиле, что победителю принадлежат трофеи, доставшиеся от врага». Ротация на постах не является чем-то новым: Томас Джефферсон, придя к власти, сменил 10 процентов служащих в администрации Джона Адамса, но термин «система трофеев»[25] имеет нечистоплотный привкус. Когда в течение первых восемнадцати месяцев пребывания у власти Джэксон сменил примерно те же 10 процентов служащих, его противники утверждали, будто он «привнес коррупцию в центральное правительство…». Президент никогда не отрицал, что использовал эту систему, но отрицал, что она коррумпирована. Ротация на службе, объяснял он, взламывает окопавшуюся бюрократию и предотвращает такое положение, когда правительство превращается в постоянный «механизм поддержки немногих за счет многих».
Первый крупный кризис, пережитый Джэксоном после прихода в Белый дом, не носил политического характера, хотя его политические последствия были большими. Маргарет О’Нил, дочь хозяина таверны — друга Джэксона, а также сенатора Джона Итона, была темноволосой, круглолицей авантюристкой, избалованной, эгоистичной и веселой. Ей не было еще и шестнадцати лет, а на ее счету уже были одно самоубийство, одна дуэль, одна почти разрушенная и серьезно пострадавшая военная карьера и один неудачный побег с возлюбленным. Затем в восемнадцать лет она вышла замуж за военно-морского казначея Джона Тимберлейка. Итон, которому Пегги, так фамильярно звали Маргарет, вскружила голову, отправил Тимберлейка в море и держал его там, а сам тем временем принялся обхаживать молодую женщину, дабы утешить ее. План явно удался, и вашингтонское общество с большой тревогой следило за скандальным развитием дела. Первая леди, миссис Джеймс Монро, подвергла остракизму пару, за ней последовали другие столичные леди. В 1828 году Тимберлейк умер, находясь в море, то ли от болезни, то ли от запоя, хотя в Вашингтоне предпочитали верить, будто Тимберлейк перерезал себе глотку по причине неверности жены. Избранный президентом Джэксон — он был либо страшно наивным, либо циником, либо просто сочувствовал своему другу, но, бесспорно, близко принимал к сердцу вопрос женской репутации — предложил Итону, которого собирался назначить военным министром, жениться на Пегги Тимберлейк, чтобы «заткнуть рты». Пара сочеталась браком 1 января 1829 года.
В связи с этим делом кабинет Джэксона раскололся. Вице-президент Джон Кэлхун, блестящий, самонадеянный джентльмен, желавший быть назначенным наследником президента, не смог (и, очевидно, не пытался) призвать к порядку свою жену и жен других членов кабинета. Они продолжали подвергать миссис Итон остракизму. С другой стороны, государственный секретарь Мартин Ван Бюрен, вдовец, также претендовавший на пост президента, поддерживал корректные отношения с четой Итон. Кэлхун надеялся, что, поставив в затруднительное положение Итона, он вынудит его подать в отставку и тем самым ослабит влияние Ван Бюрена. Но Итон в отставку не подал, а президент не толкал его к такому шагу. До апреля 1831 года «дело Итона» продолжало разделять администрацию и мешать правительственным делам. Затем Ван Бюрен, «маленький чудодей», неожиданно и просто нашел магическое решение: он вышел в отставку. Когда Итон понял намек и также подал в отставку, Джэксон получил возможность просить остальных членов кабинета — сторонников Кэлхуна подать в отставку. Огромное бремя свалилось с плеч генерала.
Кабинет Джэксона был реформирован, и Ван Бюрен отбыл в Лондон в роли посланника при дворе Сент Джеймса,[26] чтобы там выжидать вознаграждение, полученное уже в 1832 году. Кэлхун и президент еще более разошлись во взглядах, процесс ускорился, когда Джэксон обнаружил, что вице-президент вопреки его утверждениям осуждал авантюру генерала во Флориде в 1818 году, и когда Кэлхуну удалось в сенате отклонить подтверждение назначения Ван Бюрена в Лондон. Амос Кэндалл, редактор из пограничного района, входивший одно время в число сторонников Клея, стал четвертым контролером казначейства и главным советником так называемого кухонного кабинета Джэксона. Теперь, когда вокруг Джэксона сплотились верные ему люди и внутриадминистративные проблемы остались позади, он был готов провести в жизнь свою программу.
