Аркадий Ваксберг - ИЗ АДА В РАЙ И ОБРАТНО
Именно вариант письма с этими дополнениями является аутентичным, ибо под ним стоит личная подпись Эренбурга (автограф), и именно его читал Сталин, о чем свидетельствует имеющаяся на оригинале архивная пометка: «Поступило 10.Х.53 г. с дачи И. В. Сталина»[77]. Значит, Сталин не только его читал, но и держал при себе, – оно оказалось в числе тех, сравнительно немногих, особо важных, с его точки зрения, документов, которые он не оставлял в служебном кабинете и которые им самим не были сданы в архив: факт, говорящий о многом…
Процитированные выше дополнения Эренбурга к первоначальному варианту его письма на первый взгляд отличаются повышенной угодливостью и даже полной поддержкой бредовых идей, высказанных Сталиным еще в 1913 году. Так что глумливые потомки получили полную возможность резвиться, топча его за сервильность. Разумеется, письмо Эренбурга от начала и до конца было абсолютно неискренним. За ним стоял трезвый расчет и еще – прагматичное лукавство, которое позволяло Эренбургу, начиная с середины тридцатых годов, играть при Сталине особую роль.
В сущности, говоря с вождем на его языке, Эренбург неприкрытой, но убедительной, демагогией уводил его от замысла опубликовать письмо знаменитых евреев о коллективной вине, предлагая вместо этого ничего не значащее письмо о Палестине и редакционную (то есть безымянную и, значит, директивную) статыо «Правды», отделяющую «евреев-предателей» от «евреев-патриотов» и тем самым спасающую последних от депортации.
Именно на это рассчитывал, ставя свою подпись, Василий Гроссман, но хитрющий Эренбург предпочитал не надеяться, а делать – с большей эффективностью. Обдумал все возможные варианты и нашел единственно правильное решение. Другого хода в той критической обстановке, пожалуй, не было. Речь шла уже не о добром имени одного писателя, а о судьбе целого народа. Эренбург прав и в том, что никакие доводы не заставили бы Сталина отказаться от уже принятого решения, но они дали выигрыш во времени, который в итоге и оказался спасительным.
Сталин отмолчался, так и не дав никакого совета Илье Эренбургу. Подписи этого писателя под письмом нет, иначе она давно была бы уже опубликована в факсимильном варианте теми, кто горячо любит этого «оппортуниста» и «сталинского подголоска».
Г. Костырченко утверждает, что Сталин «не позволил ему уклониться от исполнения номенклатурного долга. Так под обращением наряду с прочими появился и автограф Эренбурга»[78]. Ну, и где же это сталинское «непозволение», в чем конкретно оно проявилось? И где же он, этот автограф? В доказательство своего утверждения автор делает ссылку на четыре источника[79]. Ни в одном из них никакого следа ни самого автографа, ни просто упоминания о нем нет. Эренбург категорически отрицал, что он подписал обращение в каком бы то ни было варианте[80], и он никогда не мог бы себе это позволить, зная, что автограф хранится в архиве и всегда может быть опубликован его заклятыми друзьями.
Погромщики постсоветского времени, признав, что Сталин собирался депортировать на Дальний Восток всех евреев[81], утверждают, будто, спасаясь от «законного возмездия», евреи убили его, причем как раз в те дни, когда праздновался еврейский праздник Пурим: «роль Эсфири и Мордехая на этот раз сыграли врачи-убийцы».[82]
Зоологическая злоба отшибла у них память: врачи-убийцы, то есть лучшие из лучших специалистов, медицинские светила страны, сидели тогда в тюрьме, ждали казни и, даже при желании, никого убить не могли. Заболевшего Сталина лечили только русские медики – Мясников, Лукомский, Коновалов, Тареев, Куперин – под началом министра здравоохранения, профессора Третьякова. И они не могли бы убить своего высокого пациента, впрочем, и вылечить – тоже. Одному из арестованных, профессору Якову Рапопорту, следователь вдруг сказал на допросе 4 марта, когда вождь уже агонизировал: «У моего дяди обнаружили дыхание Чейн-Стокса. Вы знаете, что это такое?» (Об этом симптоме, обнаруженном у Сталина лечившими его врачами, стало сразу же известно на Лубянке. – А. В.). У измученного пытками профессора хватило юмора и сил, чтобы ответить: «Если вы ждете от дяди наследство, то считайте, что уже его получили»[83].
О том, что «дядей» был Сталин, ни Рапопорт, ни другие узники, естественно, не знали. Но наследство тирана действительно им досталось: вместо заготовленной виселицы они обрели свободу. После смерти Сталина они провели в заточении еще один месяц, но никого из них на допрос больше не вызвали. Поздно вечером 3 апреля всех врачей-убийц развезли по домам на легковых лубянских машинах в сопровождении офицеров, на прощание почтительно отдавших им честь и пожелавших спокойной ночи.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Костырченко Г. В плену у красного фараона. С. 263-266.
2. Московские новости. 1998. № 15. С. 27.
3. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 119. Д. 1024. Л. 77.
4. РГАСПИ. Ф. 17. On. 119. Д. 183. Л. 184-185 и Центр хранения современной документации (ЦХСД). Ф. 89. Сп. 18. Док. 42. С. 3.
5. РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 16. Д. 237. Л. 1.
6. Там же. Д. 238. Л. 41.
7. Воспоминания драматурга Алексея Спешнева. Рукопись. Хранится в семье.
8. РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 16. Д. 237. Л. 3.
9. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 132. Д. 240. Л. 6, 24-25.
10. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 118. Д. 846. Л. 197.
11. Известия. 1950. 14 января.
12. Об этом в моей книге «Царица доказательств. Вышинский и его жертвы» (М., 1992. С. 286-288).
13. Архив Главной военной прокуратуры. «Наблюдательное производство по делам работников Еврейского Антифашистского Комитета, осужденных самостоятельно». Т. 5. Л. 115-170.
14. Шатуновская Лидия. Жизнь в Кремле. С. 310. Писатель Лев Разгон, отсидевший в Гулаге 17 лет, рассказывал мне, что другой следователь и в другие годы говорил ему то же самое. Видимо, лубянские палачи получили на этот счет общий для всех инструктаж.
15. Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 34-40.
16. Пихоя Р. Советский Союз. История власти. 1945-1991. М., 1998. С. 87 и 92.
17. Литературная газета. 1989. 15 марта.
18. Детектив и политика: Альманах. 1992. № 3. С. 196-201. Все, кто ссылается в своих работах на докладную записку генерала Чепцова – уникальное свидетельство из первых рук, – пользуются этой публикацией, ибо сами никогда не видели документ в глаза. Ксерокопия подлинника с личной подписью Чепцова хранится в архиве автора, местонахождение самого подлинника неизвестно.
19. Исторический архив. 1994. № 1. С. 59.
20. Судебное дело ЕАК. Т. 7-А. Л. 93.
21. Сталин И. Собрание сочинений. М., 1949. Т. 11. С. 347.
22. Неправедный суд. М., 1994. С. 329-331. См. также: Литературная газета. 1989. 15 марта.
23. Неправедный суд. С. 11-12. См. также: 3вягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. Приговоренные временем. М., 2001. С. 360. В документальном повествовании Абрама Клейнера «Девять лет» подробно рассказывается о том, как его следователь Дубок, соврав, что «Эренбург давно уже у нас», требовал от Клейнера показаний об этом «никаком не писателе», а шпионе, заговорщике и террористе.
24. Новый мир. 1998. № 12. С. 195-196.
25. Неправедный суд. С. 371.
26. Там же. С. 372.
27. Знамя. 1992. №8.
Еще того хлеще: даже в начале шестидесятых годов, когда трагический конец еаковцев уже ни для кого не был секретом, Б. Полевой уговаривал Эстер Маркиш, вдову казненного поэта, сообщать всем – и в стране, и заграничным знакомым, что ее муж вовсе не был расстрелян, а умер от разрыва сердца. (Маркиш Эстер. Столь долгое возвращение… Тель-Авив. 1989. С. 323).
В журнале «Юность» была опубликована переписка Б. Полевого с Ильей Эренбургом по поводу этого инцидента, из которой видно, что Полевой, пытаясь впоследствии оправдаться, заврался окончательно, утверждая, будто в разговоре с Фастом он называл имя не уже расстрелянного Квитки, а поэта Самуила Галкина, который жил с ним по соседству и с которым он разговаривал перед отъездом в Америку. И даже – в подтверждение – указал его точный московский адрес. Беда в том, что Галкин в то время, когда Полевой пудрил мозги Фасту, пребывал совсем по другому адресу, осужденный «Особым совещанием» 25 января 1950 года на десять лет лагерей. Так что лгун не мог видеться и с ним. Непонятно лишь, почему Эренбург (его переписка с Полевым по этому поводу шла уже в «оттепельные» годы), прекрасно понимая, что речь идет о беспардонной и циничной лжи, вознамерился ей потворствовать, поддержал коллегу, хотя и в тщательно обкатанных выражениях. Притом поддержал не только в письме к нему самому, но еще и в письме, адресованном норвежским медиям, которые вывели всю эту грязь на чистую воду.
28. Источник. 1997. №5. С. 104.
29. Там же.
30. Там же. С. 147.
31. АП РФ. Ф. 3. Оп. 62. Д. 131. Л. 93-94.
32. Правда. 1953. 29 января. В те же дни в СССР гостил еще один сталинский аллилуйщик из той же Франции – прозаик и драматург Роже Вайян. Антисемитская истерия разворачивалась на его глазах, но он, не моргнув глазом, сделал такое заявление: «Я увидел советский образ жизни таким, каким он и должен был быть – по учению коммунистической партии, по хорошо мне знакомым сталинским трудам». См.: Литературная газета. 1953. 27 января. Может быть, это был слишком тонко завуалированный, черный, издевательский юмор? Но в подобных изысках на острие ножа посредственный литератор Вайян никогда не был замечен.
