Виктор Поротников - Олег Черниговский: Клубок Сварога
В конце концов киевским воеводам удалось окружить лихую рать теребовльского князя* В отчаянной беспощадной сече полегло почти все воинство младшего из Ростиславичей. Самому Васильку удалось-таки пробиться сквозь боевые порядки киевлян и уйти с остатками дружины в свой стольный град.
Всеволод Ярославич подступил к Теребовлю в начале осени. Одного взгляда на город, стоящий на обрывистом утёсе над рекой Теребовлей, было достаточно, чтобы понять всю тщетность попыток овладеть им без долгой осады. Поскольку воеводы были против осады, великий князь повёл полки к Перемышлю, где княжил третий из Ростиславичей, Володарь.
Он не стал рисковать сражением в открытом поле и тоже заперся в своём стольном граде.
Перемышль был расположен на высоком мысу правого берега реки Сан при впадении в неё речки Вяры. Своей неприступностью город превосходил не только Галич, но и Теребовль. Если стольные города Рюрика и Василька пусть с большими потерями, но ещё как-то можно было взять приступом - в их укреплениях имелись слабые места, то стольный град Володаря был совершенно неприступен со всех сторон.
Всеволод Ярославич отправил посла к Володарю с требованием выдать убийцу Ярополка, который, по слухам, скрывается у него в Перемышле. Быть может, требование великого князя так и осталось бы без ответа, если бы не Давыд, тоже пославший гонца с предложением Володарю о встрече.
Эта встреча состоялась рано поутру у юго-западных ворот Перемышля. Два князя, безоружные прогуливаясь вдоль крепостного вала на виду у своих дружинников, стоявших в отдалении, долго вели неторопливую беседу. Неизвестно, о чем беседовали Давыд и Володарь, некогда бывшие неразлучными друзьями, а ныне ставшие недругами. Может, вспоминали молодые годы, а может, рядили, как примирить великого князя с Рюриком. Но выходило, что первым шагом к этому была, как ни крути, выдача злодея, на коем была кровь Ярополка.
И Володарь пообещал Давыду выдать Нерадца великому князю.
* * *
Совет в княжеской гриднице был недолог. Все думные бояре Володаря высказались за то, чтобы выдать убийцу Ярополка великому князю, полагая, что месть Всеволода Ярославича за подло погубленного племянника священна. И уж коль на то пошло, то отдуваться за свершённое зло должен Рюрик, а никак не перемышльский князь.
После совета Володарь темными переходами прошёл в помещение, охраняемое двумя вооружёнными гриднями. Там, на нарах у стены, закинув руки за голову, лежал Нерадец.
По лицу вошедшего князя Нерадец догадался об ожидавшей его участи. Однако он ничем не выдал своего волнения или беспокойства, по-прежнему лёжа на смятой постели с безразличным видом.
- Великий князь стоит с полками под Перемышлем, - мрачно промолвил Володарь, стараясь не встречаться взглядом с Нерадцем. - По твою душу пришёл сюда Всеволод Ярославич. Коль не выдам я тебя, то он грозит все села вокруг Перемышля сжечь. Бояре мои постановили откупиться от великого князя твоей головой.
- Вона как! - отозвался нехотя Нерадец.
Было непонятно: то ли он упрекает князя в слабоволии, то ли сочувствует ему.
- Мне жаль, что так получилось, - добавил Володарь с тяжёлым вздохом.
- Мне тоже, - в тон ему сказал Нерадец.
- В полдень тебя выведут за ворота и передадут людям великого князя. - Володарь оперся рукой о низкую потолочную балку и взглянул на Нерадца. - Поступить иначе я не могу. Мне не по силам с ним тягаться.
- Понимаю, - Нерадец сел на ложе. - Думаю, славную дыбу приготовит мне великий князь.
Володарь, ничего не ответив, направился к двери. Возле неё он задержался и обернулся к Нерадцу, который натягивал сапоги.
- Не надевай сапоги. Надень-ка лучше лёгкие опорки. Когда тебя выведут за ворота, беги к речному обрыву и прыгай вниз. Сопровождающая тебя стража будет без луков, руки тебе связывать не станет. Коль повезёт, переплывёшь реку Сан и укроешься в камышах на той стороне. Это все, что я могу для тебя сделать.
- Я везучий, княже, - усмехнулся Нерадец. - Благодарю за милость.
Воевода Коснячко, посланный с десятком воинов, чтобы доставить Нерадца в великокняжеский стан, впоследствии рассказывал, что злодей бросился с высокого берега прямо в речную стремнину и утонул.
- Точно ли это был Нерадец? - уточнил Всеволод Ярославич.
- Точно, княже, - ответил Коснячко. - Я сразу узнал его, а он - меня.
- Говоришь, утоп в реке? - допытывался великий князь. - Говоришь, не выплыл?
- Своими глазами видел, что не выплыл, - подтвердил Коснячко, - течение в том месте дюже сильное и бурунов много.
- Что ж, собаке собачья и смерть, - Всеволод Ярославич перекрестился.
На другой день полки великого князя ушли от Перемышля. По возвращении в Киев Всеволод Ярославич узнал от своего огнищанина, что сын Ростислав не только пребывает в великокняжеском дворце, хотя ему велено быть в Переяславле, но и все ночи проводит в спальне Кунигунды.
- Да что ночи, князь-батюшка. Его и днём от Кунигунды не оторвёшь, - доносил верный огнищанин своему господину. - Эти голубки и теперь уединились в спаленке. Чаю, сыночек твой, княже, совсем голову потерял от прелестей немочки.
- Да как он посмел, негодник, - Всеволод Ярославич рассвирепел. - Да я его в поруб упеку! И Кунигунде от меня достанется.
Всеволод Ярославич, как был в походной одежде, ринулся на женскую половину дворца, дабы самому удостовериться в правдивости сказанного.
Огнищанин не солгал. Кунигунда и Ростислав действительно пребывали на ложе, когда пред ними предстал разгневанный Всеволод Ярославич.
Великий князь разразился длинной тирадой по поводу женской развращённости и сыновней непочтительности. Однако гневный тон вдруг перешёл в нечленораздельный хрип, после чего к ужасу застигнутых врасплох любовников и слуг Всеволод Ярославич страшно побледнел и без чувств рухнул на мозаичный пол.
Прибежавшие лекари кое-как привели великого князя в чувство. Однако разговаривать он не мог: отнялся язык.
Киевская знать была в смятении. Все решили, что Всеволод Ярославич долго не протянет. Среди бояр и купцов образовались две группы: одна выступала за то, чтобы киевский стол достался Владимиру Всеволодовичу; другая ратовала за то, чтобы великим князем стал Святополк Изяславич. В Новгород и Смоленск были отправлены гонцы.
Вскоре Святополк и Владимир прибыли в Киев, причём оба с дружиной.
На двадцатый день после злосчастного обморока ко Всеволоду Ярославичу вернулась речь. Первой фразой, произнесённой им после долгого безмолвия, был вопрос: «Где Кунигунда?»
Слуги привели Кунигунду к постели больного. Вид Всеволода Ярославича с глубоко запавшими глазами и обострившимися скулами вызвал слезы у девушки. Она, стоя на коленях, принялась просить прощения у великого князя. В знак примирения Всеволод Ярославич протянул Кунигунде слабую руку.
Впоследствии лекари говорили втихомолку, что одно присутствие немки в опочивальне действует на больного лучше всяких лекарств. Самый опытный из лекарей заметил, что другого такого обморока Всеволод Ярославич не переживёт.
Видя, что великий князь пошёл на поправку, Святополк Изяславич уехал обратно в Новгород. Владимир задержался, дабы подождать полного выздоровления отца. Прежде всего Владимир спровадил в Переяславль своего сводного брата Ростислава, строго-настрого запретив ему показываться в Киеве.
Княгиня Анна, мать Ростислава, с самого начала не приветствовала сближение сына с дочерью графини Розамунды. Анна обещала Владимиру извещать его обо всех намерениях строптивого Ростислава, которому даже смерть отца казалась благом: ему удалось бы быть с Кунигундой.
Однако Владимира больше беспокоил не Ростислав, а Ростиславичи и поляки, которые вовсю бряцали оружием. Лишь надвигающаяся зима удержала их от очередного вторжения на Волынь.
Глава двадцатая. СДЕЛКА.
Всеволод Ярославич сдержал своё обещание. В течение пяти лет под власть Олега перешла большая часть черниговских владений на Руси. В связи с этим Давыду пришлось перебраться из Ростова в Новгород-Северский, а Ярославу перейти из Вышгорода в затерянный в вятских лесах Муром. Теперь под властью братьев Святославичей находился Окский торговый путь и путь по Дону до Хазарского моря.
Во время встречи братьев в Новгороде-Северском Давыд не скрывал своего злорадства:
- Трепещет великий князь! Перед тобой трепещет, брат. - Давыд подмигнул Олегу. - Припугни его, он тебе и Чернигов отдаст. Кончилось времечко Всеволода Ярославича, ныне наше время пришло. Станем властителями Руси от Волги до Днепра!
- Говорят, Всеволод Ярославич хворый совсем, - молвил Ярослав. - Ему о душе пора думать. Поэтому надо бы вытребовать Чернигов у дядюшки, покуда он в здравом рассудке. Не ровен час помрёт, тогда Владимир нам без боя Чернигов не отдаст. А он воитель храбрый!
