Виктор Поротников - Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник)
Не так давно Дмитрий и не задумался бы, собрал рать и разгромил бы рязанские земли, пожег города дотла, угнал людей… Но прошло время безрассудных войн, теперь вдруг стало казаться безумием воевать против своих же русских. А как быть?
Вот потому и поехал к игумену в Радонеж.
А в рождественский пост тот вдруг сам отправился вместе с московскими боярами… в Переяславль-Рязанский! Олег приездом игумена, на которого молились как на икону, был просто потрясен. Сергий Радонежский сам изволил приехать! Не письмо прислал, не к себе вызвал, а несмотря на немалые лета оторвался от нужных дел и приехал!
О чем несколько дней беседовали за закрытой дверью игумен и рязанский князь, не знал никто. Дверь закрыта плотно, голос у игумена тихий, только по быстрым шагам князя иногда понимали, что не во всем соглашается Олег, если мечется по палате, в которой сидят. С каждым днем этих метаний становилось все меньше, а лик князя просветлялся.
Закончилось все тем, что Олег Рязанский отказался от всех притязаний, вернул Москве все, что захватил, и назвал Дмитрия старшим братом! Так Сергий Радонежский словом сумел сотворить то, чего не добились враждовавшие меж собой князья за долгие годы непрерывных войн.
Мало того, Софья Дмитриевна была сосватана за старшего сына Олега Ивановича Федора! Правда, свадьбу решили играть через год, очень уж юными были сосватанные.
Дмитрий Иванович довольно ворчал:
– Ишь, молодые!.. Соне пятнадцать, а Федору, верно, и того больше. У меня в эти годы уже дети были! Да и у Олега тоже.
– Ну, то же ты… – смеялась Евдокия, прижимаясь щекой к мужнину плечу. – Митя, а правда, что и у Олега Ивановича там тоже сын?
– Да.
Не надо было объяснять, о чем спрашивает Евдокия. У нее через слово про Васю. Недавно принесли весточку, мол, у княжича все хорошо, здоров, чего и всем желает. В письме было еще что-то, но князь не стал рассказывать жене, сделал вид, что это тайное.
А ведь известие было опасным. В Орде новая замятня, вернее, на Тохтамыша теперь шел его собственный наставник Тамерлан. В заложниках у хана в то время были целых четыре княжича: Василий Кирдяпа, Иван Тверской, Василий Московский и Родослав Рязанский. От всей Руси обезопасил себя хитрый хан. Все первенцы сиднем сидели в Сарае. Кто из отцов рискнет напасть на хана, если у него дите, да еще и старшее?
Первым не выдержал Василий Кирдяпа. Узнав о том, что в Нижнем уже его дядя Борис, молодой князь бросился бежать. Но Тохтамыш не глуп, догнали и охрану усилили. Вторая попытка оказалась тоже неудачной. Тохтамыш пообещал, что в следующий раз его никто в Сарай привозить не станет, убьют там, где поймают.
Младшего Василия одолевала тоска по дому, по всему русскому. Хан относился хорошо, выделял среди всех, но как же хотелось в Москву или хотя бы на Русь!
Вот этого, о неудачном побеге брата и готовящемся побеге сына, Дмитрий Иванович жене и не сказал. Как и о том, сколько сил и средств положил на его защиту и подкуп всех, кого только возможно подкупить.
Княжича Василия вывезли из Орды в самое подходящее время, когда начинались серьезные столкновения между Тохтамышем и Тамерланом. Хотя хану было не до заложников, но стерегли их крепко. И все же Василий смог пробраться с караваном, идущим к Черному морю, его спрятали купцы в своих тюках. Оттуда княжич попал к молдавскому господарю, а потом и в Пруссию, где прятался от двоюродного брата Ягайлы князь Витовт с семьей. Витовту молодой княжич так понравился, что тот настоял на его обручении с дочерью Софьей.
Княгиня Евдокия после получения известия о побеге сына не находила себе места. Чуть успокоилась только тогда, когда принесли радостную весть: едет! Княжич возвращается домой!
Несмотря на то что сама только-только родила дочь, названную Анной, Евдокия металась по терему, проверяя, все ли вымыто, вычищено, все ли готово к приезду дорогого мальчика. Князь отправил навстречу богатый санный поезд, чтобы встретили на подъезде и в Москву привезли, как героя. И то, сколько перетерпел княжич вдали от дома, но не испугался, выдержал.
У лошадей расписные дуги, сами лошади принаряжены, точно это свадебный поезд, бояре приоделись в яркие бархатные шубы, женщины тоже нарядились… Москва встречала своего юного героя! А вот отец не смог даже на крыльцо выйти, видно, слишком много перенес князь за последние годы, особенно отправив сына в Орду, не выдержало сердце, уже не справлялось оно как надо…
Но все равно, Василий, обняв мать и братьев, бросился к отцу:
– Отец! Благодарю тебя!
– За что? За то, что по моей воле в Сарае три года сидел, а потом еще год по чужим странам скитался?
– Я всегда, каждую минуту чувствовал тебя рядом, чувствовал твою поддержку. Я знал, что ты позаботился, чтобы мне было сытно и мягко, чтобы меня охраняли и берегли, чтобы хорошо учили и вовремя помогли бежать.
Дмитрий Иванович ничего не мог ответить, и без того непослушные, часто сводимые судорогой губы вовсе перестали подчиняться. Как и правая рука. Но все же обхватил своего первенца левой, прижал к себе, и вдруг из его глаз покатились скупые мужские слезы. Сын и сам не стеснялся плакать, спрятал лицо на отцовской груди и рыдал.
А у двери рыдала Евдокия, она только сейчас поняла, сколько душевных сил стоило мужу пребывание сына в Орде, как он старался даже на расстоянии помочь ему, предусмотреть все. А она? Все выговаривала и выговаривала, что забыл сына, что не вспоминает его каждую минуту. Но все ее слова ничего не значили перед его настоящей заботой, причем заботой молчаливой, без похвальбы и стенаний.
Княгиня вдруг опустилась на колени у постели мужа и тоже спрятала лицо у него на груди:
– Прости меня, Митя.
– За что?
– Я не знала, что ты все время заботился о Васеньке.
– А кто ж о нем позаботится, если не отец? Верно, сын? – вдруг подмигнул князь.
А сам Василий вдруг сообразил:
– А где Соня? Я ее не видел.
– Ты много кого не видел. И Настю, и Петю, и Анечку…
Сын изумленно протянул:
– Ма-ать…
Та полыхнула краской смущения и, чтобы отвести разговор, рассмеялась:
– А Соню замуж без тебя выдали. За Федора Рязанского.
– Это за сына Олега Ивановича? А как же?..
И без объяснений было ясно, о чем хотел сказать сын, Дмитрий улыбнулся:
– Мы теперь в мире.
– Да ну?
– Сергий Радонежский помирил.
– А я… меня тоже вроде как обручили…
– С кем?! – ахнули родители.
А ну как с ордынской княжной какой?! Василий смущенно улыбался:
– С дочерью князя Витовта Софьей.
– Ну, то ладно, – облегченно вздохнули князь и княгиня.
– Митя, а помнишь, как Ягайло нашу Соню сватать хотел? Не с одним литовцем, так с другим породнимся.
– Ничего, жили бы они хорошо, да был бы мир с Литвой.
– Ягайло, сказывают, на польской королеве женится.
Снова все пошло на лад, и князь с постели поднялся, делами занялся… Но, чувствуя, что дни его сочтены, Дмитрий старался как можно больше передать сыну. Рассказывал, учил, напоминал, заставлял думать самого. Иногда при таких беседах присутствовала и княгиня. И тогда сын дивился, насколько разумными были советы и ответы матери. Дмитрий Иванович смеялся:
– Так она же со мной все эти годы правила! И когда только успевала детей рожать?
– А между твоими вопросами! – смеялась в ответ Евдокия, старательно скрывая свое беспокойство за мужа. Уж кто-кто, а она хорошо видела, как все тяжелее даются ему подъемы по лестницам, попытки сесть в седло… Устало княжье сердце перебарывать все невзгоды, на него свалившиеся.
Тем паче что произошло то, чего никак не могли ждать все, знавшие двух братьев, Дмитрия и Владимира. Такого и в страшном сне не приснится, но только вдруг рассорились меж собой два неразлучных брата! А все из-за наследства! Началось все с Нижнего Новгорода, там снова Борис Константинович столкнулся с Василием Дмитриевичем, пытаясь разобраться, кто же из них наследник? И почти сразу встал вопрос: а кто наследует Москву и Владимирское княжение после Дмитрия?
У Владимира Андреевича в Серпухове нашлось немало горячих голов, принявшихся нашептывать дурные советы в уши князю. Никогда Владимир не требовал себе власти, никогда на Москву не зарился, а тут точно сглазил кто, поддержал требования своих советчиков. Дмитрия Ивановича обидело даже не желание опередить племянника, а сам торг при нем, живом! Понимая, что это дело бояр, великий князь приказал советчиков схватить и, развезя по разным городам, чтоб не общались, держать в узилищах! Сам провинившийся князь оставался в Серпухове.
Владимир быстро понял, что натворил, а потому повинился перед братом, просил у него прощения и подписал новую докончальную грамоту о том, что будет младшим братом и наследнику Дмитрия, кто бы то ни был.
Все разрешилось хорошо, но это оставило еще одну зарубку – на и без того больном сердце великого князя….
