Лора Вальден - В долине горячих источников
— Дункан, прекрати! Если ты сомневаешься в том, что мы должны пожениться, говори, но довольно этих глупостей! — Клара сердито сверкнула глазами.
— Пожалуйста, извини меня, я совершенно запутался. Конечно, я знаю, что ты все хорошо обдумала. Ладно, я скажу тебе всю правду. Пайка не вышла замуж за маори, она по-прежнему живет у моей тети и бабушки в Роторуа.
Он посмотрел Кларе в глаза, пытаясь понять, какие чувства вызвали у нее эти слова, но она и бровью не повела.
— Клара, это ничего не меняет в наших планах. Я женюсь на тебе. Я… я люблю тебя. Ты именно та женщина, с которой я хочу стать счастливым. Просто я немного не в себе, потому что пришлось так внезапно снова столкнуться с прошлым… И поверь мне, Пайка для меня уже не…
Но он не успел отречься от своей великой любви, потому что Клара приложила указательный палец к его губам, чтобы заставить умолкнуть.
— Чего же ты ждешь?
Дункан недоуменно посмотрел на нее.
— Она не вышла замуж за другого мужчину, потому что любит тебя, а ты не можешь жениться на другой женщине, потому что любишь ее. Прочь колебания, Дункан. Скорее поезжай в Роторуа и возвращайся со своей женой!
— Ах, нет, нет, я женюсь на тебе! — слабо возразил он.
— Дункан, пожалуйста, давай не будем усложнять друг другу жизнь! Спроси свое сердце. Оно еще любит Пайку или нет?
Дункан потупил взгляд, надеясь, что она не услышит, как гулко стучит его сердце.
— Ах, Клара! Я люблю… Я все еще люблю ее. И все равно… Ты чудесная женщина… Как мне отблагодарить тебя за сочувствие?
— Дункан, прошу тебя! Я желаю тебе огромного счастья, но теперь уходи. И поскорее. Я хочу побыть одна!
Дункан поспешно поднялся. Возможно, слишком поспешно.
— Думаю, ты сам найдешь выход! — сдавленным голосом произнесла Клара и выбежала из комнаты, не попрощавшись.
Роторуа, июнь 1901
Когда они добрались до гейзера, дождь кончился. Гордон посадил тещу на валун и в шутливой форме велел ей не вставать больше, как в прошлый раз. Марианна не обиделась.
Они вместе стали ждать, когда начнет извергаться маленький гейзер, но тот не спешил. Они молча сидели рядом, и каждый предавался своим мыслям. Аннабель вспоминала, как мать упала на этом самом месте, Марианна задавалась вопросом, не появится ли снова призрак Элизабет, а Гордон подумывал о том, чтобы после возвращения обратиться к доктору Фуллеру.
Аннабель и Гордон смотрели только вперед, а Марианна косилась на скалы. На то самое место, где она в прошлый раз видела Элизабет. И вдруг ей показалось, что она видит призрака. «Лиззи!» — обрадовалась она. Но это была не Элизабет, а Уильям.
Марианна закрыла глаза. Теперь Уильям стоял прямо перед ней. Она говорила с ним, но только мысленно.
— Я хочу к тебе, любимый! К тебе и моей Оливии!
Он улыбнулся.
— Скажи это еще раз. Так приятно это слышать!
— Любимый!
— Скоро ты будешь с нами, но пока ты еще нужна на земле. Ведь у Абигайль скоро родится ребенок. В такой момент у дочери появляется тысяча вопросов к матери. У тебя будет долгожданный внук.
— Уильям, скажи мне, Элизабет с вами или здесь, с нами?
Но Уильям уже исчез.
— Мама, ты уснула? — спросила Аннабель. — Смотри, гейзер начинает извергаться.
Когда Похуту выбросил в воздух фонтан, Аннабель и Марианна взялись за руки.
Пайка сидела за столом в гостиной, положив голову на руки. Она была настолько погружена в размышления, что не замечала ничего вокруг.
И только когда Аннабель коснулась ее плеча, она подняла голову.
— Дитя, что случилось? Ты кажешься ужасно расстроенной. Что этот старик тебе наговорил?
— Я узнала от него, что вся моя жизнь была ложью. Моя мать была вовсе… — Пайка запнулась.
— Рассказывай! — Глаза Марианны заблестели от любопытства.
— Мама, дай же ей прийти в себя, — вмешалась Аннабель, но Марианна бросила на нее укоризненный взгляд.
— На самом деле я пакеха. Моя мать, то есть Мере, спасла мне жизнь, когда я была совсем маленькой. Была ночь…
— …ночь, когда произошло извержение вулкана Таравера, — взволнованно закончила Марианна. Ее щеки лихорадочно пылали.
Теперь заволновался и Гордон.
— В ночь, когда было извержение вулкана, тебя спасла маори? А что-нибудь еще ты помнишь? Например, свое имя?
— Нет, я не помню ничего. Могу повторить лишь то, что рассказал мне Ара Ава, вождь племени маори. Он сказал, что я дочь белых родителей. Я все время думала, пыталась что-нибудь вспомнить, но ничего в голову не приходит. Пытаюсь вспомнить свое раннее детство, но представляется только черная дыра.
— Прости, я не хотел тебя смущать, просто на миг я понадеялся… — Гордон прикусил язык и умолк, вспомнив о чем-то своем.
— Узнаю ли я когда-нибудь, кто я на самом деле?
— Но это же яснее ясного, — энергично вмешалась Марианна. — С тех пор как вчера ты рассказала Аннабель, что у тебя была тряпичная кукла по имени Лилли, мы думаем, что ты наша малышка, потому что это и есть самое настоящее доказательство. Иди сюда и обними бабушку, моя Лиззи! — воскликнула растроганная Марианна и протянула к девушке руки.
— Лиззи? — бесцветным голосом переспросил Гордон.
— Лиззи? — повторила Пайка и замерла.
В это мгновение в комнату вошла Абигайль.
— Аби, дитя мое, мы нашли ее! Это же наша Элизабет!
Абигайль посмотрела на мать так, словно сомневалась в том, что та в своем уме.
— Значит, ты можешь выйти замуж за нашего Дункана и… — принялась болтать Марианна, но умолкла. — Хотя нет, эти двое не могут пожениться! Преподобный Алистер всегда говорил, что, если женятся кузен и кузина, это большой грех! Какая досада!
— Мама, да прекрати же наконец! Разве ты не видишь, что Пайка совершенно растеряна? — энергично перебила мать Аннабель.
Теперь все взгляды устремились на Пайку, которая смотрела прямо перед собой.
— Лиззи — мама Лилли, а Бекки — папа Лилли, — вдруг пробормотала она.
Пайка закрыла глаза. Ее захлестнул поток давно забытых воспоминаний: слабо освещенная луной комната, девочка, с которой она делила постель…
— Лиззи? Кажется, у меня была подруга, которую звали Лиззи. Она была светловолосым ангелочком, чуть старше, чем я. Она была мамой Лилли, а я — папой. В ту ночь я услышала голоса и позвала маму, но меня никто не слышал. Лиззи тоже не проснулась. Тогда я на цыпочках вышла из дома и пошла к озеру. Я смотрела на каноэ, а потом меня схватила чья-то рука. Мы бежали вверх по горе, а на другом берегу светило и искрилось солнце.
Обессилев, она умолкла, открыла глаза и оглядела собравшихся. Лица у всех были каменные. И только лицо Аннабель постепенно светлело.
— Ты Ребекка, дочь Мейбл, — охрипшим голосом произнесла она.
— Но этого не может быть! — в отчаянии вскрикнула Марианна. — Ты должна быть нашей Элизабет!
— Нет, Марианна, — ответила Ребекка. — Думаю, Элизабет была моей подругой. А я — Ребекка. Я слышу, как мама кричит: «Ребекка, не играйте в грязи! Не запачкайся!» У меня была сестра… — У девушки сорвался голос.
— Ты не знаешь, у тебя есть родимое пятно на шее? — нерешительно спросила Аннабель.
Пайка покраснела. Как-то Дункан говорил ей об этом. Девушка, помедлив, кивнула.
— Да, — смущенно произнесла она. — В форме сердечка.
— Оно у тебя от Мейбл, твоей матери.
Марианна недоуменно переводила взгляд с Аннабель на Пайку.
Аннабель прошептала со слезами на глазах:
— Я когда-то обещала твоей матери, Мейбл, что я приму ее дочь, как свою, если с ней что-то случится. Так что, Ребекка, ты в любом случае моя дочь!
— А мне, значит, тоже внучка! — всхлипнула и Марианна.
И только Абигайль сохраняла спокойствие. Хитро улыбнувшись, она произнесла:
— Значит, вашему браку с Дунканом ничто не помешает…
— Я бы так не сказала. В первую очередь, возникает вопрос, разумно ли, чтобы ты, белая девушка, выходила за маори… — заявила Марианна, но на нее со всех сторон зашикали.
Аннабель, Гордон и Абигайль произнесли в один голос:
— Мама!
В дверь постучали, и в комнату, не дожидаясь ответа, вошел Анару Рангити.
— О, простите, я не хотел мешать! — испуганно воскликнул он, увидев, что вся семья торжественно сидит за столом. — Я думал, Пайка одна.
— Так уходите! — фыркнула Марианна, но Аннабель вежливо пригласила его присесть.
— Это займет совсем немного времени, — извиняющимся тоном произнес он и обернулся к Пайке.
Но не успел он что-либо сказать, как Марианна прошипела:
— Что вам здесь нужно, соблазнитель?
— Но, мама…
— Миссис Паркер, я знаю, вы хотите мне помочь, но я не позволю вашей матери снова прогнать меня с позором. Я думаю, что, если бы вы, миссис Брэдли, не были тогда так отчаянно одержимы мыслью непременно свести свою дочь с так называемым лучшим пакеха, возможно, вашей дочери хватило бы мужества отстоять нашу любовь.
