Иван Фирсов - Адмирал Сенявин
— Я не имею на этот счет указаний моего императора и поэтому не могу дать ответ.
Покидая корабль, рассерженный Жюно бранил про себя русских: «Каков адмирал. Еще недавно мы лобызались на обеде, а нынче будто не союзники».
Сенявин, не откладывая, пригласил русского советника в Лиссабоне Дубачевского:
— Мне, как и вам, доподлинно известно, что Гишпания стала явным неприятелем Франции и берет верх кое-где над французами.
Дубачевский заметил:
— Не только в Гишпании, ваше превосходительство, нынче я располагаю сведениями, что и северные провинции Португалии уходят от власти французов.
Для Сенявина это было новостью, но она подтверждала разумность его шагов.
— Вчера ко мне приехал Жюно и настоятельно упрашивал послать наших солдат ему в помощь на берег. Я отказал ему.
Дубачевский несколько замялся, а Сенявин продолжал:
— Ежели принять сторону французов, то вызовем явную неприязнь португальцев, англичан и гишпанцев. Сие может повредить и имени российскому в будущем, и эскадру мою не убережет.
— Но у меня есть письмо моего министра, что ваши поступки должны соответствовать дружескому расположению к Франции, — вкрадчиво возразил Дубачевский.
Сенявин усмехнулся: «Вся эта шатия чиновничья глядит в букву».
— Посему я вас и пригласил. Прошу немедля снестись то ли с послом Строгановым в Мадриде, то ли графу Толстому отпишите в Париж и уведомите их о моем решении.
Генерал Жюно, в свою очередь, предпринял официальную атаку на русского адмирала и через несколько дней прислал письмо.
«Господин адмирал, в трудных обстоятельствах, которые проистекают из необходимости защищать эскадру е.в. русского императора…» Сенявин расхохотался: «Жюно меня собирается защищать». Дальше генерал упоминал о взаимной помощи и опять настаивал на десанте. «Колоссальный эффект, который произвела бы эта мера, был бы неисчислим, — писал Жюно, — как важно, чтобы мы действовали согласованно…»
Сенявин, как просил Жюно, ответил тут же, что он прекрасно понимает свой долг, но, к прискорбию, высадить десант не может: ему придется сражаться не только с англичанами, но с португальцами, которые к ним примкнули, а он на это неправомочен.
Вызвал флаг-офицера мичмана Макарова:
— Берите шлюпку и доставьте письмо генералу Жюно. Да будьте с ним любезны.
Вечером Макаров вернулся:
— Генерал, видимо, был недоволен, ваше превосходительство, осерчал, прочитав письмо, и ответа не прислал.
— Нам то и потребно, — довольный, ответил адмирал и вопросительно посмотрел на Макарова.
Тот вынул пакет.
— Ваше превосходительство, на пристани ко мне подошел неказистый португалец. Не назвал себя и просил передать вам письмо от некой особы.
На конверте стояли только инициалы Сенявина. Письмо оказалось от контр-адмирала Чарльза Коттона, командующего английской эскадрой. Он просил прислать представителей для переговоров. «Видимо, англичане что-то пронюхали о моем положении, да сие и немудрено».
— Поезжайте к Дубачевскому, пускай он с вами направит чиновника. Завтра поутру на бриге, пойдете на внешний рейд. Там английская эскадра. Найдете флагмана ихнего Коттона, он желает что-то сообщить для меня.
Мичман Макаров вернулся поздно ночью.
— Адмирал Коттон уведомил, что им доподлинно известно о якобы неприязненных действиях французов против России, — докладывал Макаров. — Они задерживают во французских портах русские суда. Наполеон, кроме этого, ведет тайно переговоры с Швецией и Англией, во вред России. При том утвердительно говорил, что вскоре последует мир между Англией и Россией.
— Письмо не прислал? — спросил Сенявин.
Макаров покрутил головой. Когда за ним закрылась дверь, адмирал задумался: «Нет, не зря Коттон пускает сей пробный шар. Он хочет, чтобы я выступил вместе с ним, но это слишком дерзко с его стороны. В то же время появись завтра здесь англичане, и эскадра может быть как в силках. Объявят военной добычей — и все тут. Придется биться до смерти».
На «Твердом» снова появился Жюно. И на этот раз он горячо убеждал Сенявина выступить против англичан.
— Поймите, мой адмирал, положение мое делается все затруднительней. Англичане высадили десанты. Кроме как от вас, помощи мне ждать неоткуда. Я хотел бы надеяться получить ее побыстрее.
— Я все сие разделяю, ваше превосходительство, — всячески уходил от ответа Сенявин, — но высадить мне возможно всего лишь роту-другую, и разве это будет помощь вам? А сколько будет возмущения и здесь, и в Мадриде! Я просто не вправе вступить на этой земле в вооруженную стычку.
Жюно проговорил, пуская в ход последний довод:
— В таком случае я буду вынужден эвакуировать форты, защищающие порт, чтобы послать все войска против англичан, и вашей эскадре грозит смертельная опасность.
— Думаю, русская эскадра сумеет достойно постоять за свой флаг, сие не в новинку нашим офицерам и матросам.
События развивались стремительно. В первых числах августа Жюно, собрав все войска, направился навстречу англичанам и через несколько дней потерпел жестокое поражение. Возвратившись в Лиссабон, Жюно снова молил о помощи, но Сенявин не изменил себе.
Неделю спустя англичане приблизились вплотную к городу, а английская эскадра маневрировала на виду, в устье Тахо.
Жюно капитулировал перед англичанами, даже не сообщив об этом своему русскому союзнику.
Англичане более чем втрое превосходили русскую эскадру. Их корабли были целы и невредимы. Здравый смысл вынудил Сенявина первым вступить с ними в переговоры.
Письмо Коттону доставил знакомый ему флаг-офицер Сенявина.
«Поведение в пребывании в Лиссабоне, мои постоянные отказы принимать участие в предлагавшихся мне враждебных мерах, — писал Сенявин, — все эти мотивы поддерживают меня в твердом убеждении, что законное нейтральное положение будет соблюдено относительно моей эскадры».
Коттон кивнул мичману Макарову:
— Вы свободны, господин офицер. Передайте адмиралу, что ответ будет завтра.
Макаров вышел, Коттон протянул письмо своему помощнику, контр-адмиралу Тайлеру:
— Полюбуйтесь, сэр, насколько искусно адмирал Сенявин норовит нас провести. Видите ли, после ухода французов Лиссабон принадлежит Португалии. А раз Россия не воюет с ней, то он считает себя и свою эскадру находящимися в нейтральном порту.
Тайлер молча дочитал письмо и проговорил в раздумье:
— Но вы помните, сэр, адмирал Коллингвуд с похвалой отозвался о Сенявине. Он храбр и искусен в бою. Турки не раз бежали от залпов его эскадры.
Коттон горячо отозвался:
— Если бы только турки! Он задал перцу французам в Далмации. С иным адмиралом и другой эскадрой мы бы не церемонились. Но Сенявин, прежде чем сдать позиции, уведет с собой на тот свет по кораблю, а то и по два за каждый свой корабль. К тому же русские весьма опасны в абордаже…
— Так что же все-таки мы ответим адмиралу, сэр? Нельзя забывать, что Сенявин за девять месяцев в самом деле ни разу не помогал Жюно.
— Во-первых, прикажите сию минуту над всеми фортами Лиссабона поднять британский флаг. К черту сентиментальности, мы завоевали это право оружием. Во-вторых, поезжайте-ка, сэр, к Сенявину и передайте, что мы требуем его сдачи с кораблями и людьми, но помните, что Британии дружба с Россией нужна гораздо больше, чем Наполеону. Тильзитский мир это лишь оттяжка войны. В конце концов мы помиримся с императором Александром.
В полдень следующего дня Макаров доложил:
— На рейд направляется британский брит под контр-адмиральским флагом.
Тайлер передал Сенявину все требования своего начальника, но не заметил и тени смущения или испуга на лице русского адмирала. Напротив, тот вел беседу хладнокровно и с достоинством.
— Подъем британских флагов на фортах противозаконен, и ваш адмирал об этом прекрасно осведомлен. Лиссабон порт нейтральный, и мы здесь не пленники, и, если ваш адмирал попытается взять силой мои корабли, могу вас заверить, это будет стоить дорого британскому флоту. Думаю, что не в интересах Англии осложнять отношения с моим императором.
Тайлер слушал почтительно, понимая правоту своего собеседника и молчаливо это признавая.
— И все же каковы будут предложения вашего превосходительства? — Тайлер должен привезти в ответ что-то определенное.
— Одно мнение вы слышали, но это крайность. Другое, — передайте адмиралу Коттону, я готов передать корабли под охрану английского правительства с оговоркой некоторых условий.
— Каковы эти условия? — обрадованно встрепенулся Тайлер. Неожиданное предложение Сенявина приободрило его.
— Извольте. Русская эскадра не считается взятой в плен. После заключения мира с Англией все корабли подлежат возврату России. — Сенявин взял с бюро лист бумаги и протянул Тайлеру: — Здесь изложены мои предложения.
