Виктор Андриянов - Полынь чужбины
Под вывеской одного исследовательского бюро американская разведка укрыла в ФРГ службу перлюстрации писем и подслушивания телефонных разговоров с социалистическими странами. Для этой цели еще в 1964 году были завербованы 16 тысяч почтовых работников ФРГ. Эта паучья сеть была раскинута так, что рано или поздно она захватывала каждого, кто звонил или писал из Федеративной республики на Восток и обратно, каждого, кто выезжал из ФРГ в социалистические страны по служебным делам или как турист и кто приезжал сюда.
Отделения этой службы были разбросаны по всей Западной Германии. Под невинными вывесками, скажем, отдела посольства по выдаче виз, находились они и в соцстранах. (В Праге— на Штепанской улице.) Просьбы о визе шли отсюда прямым путем в управление разведки командования американских вооруженных сил в Европе, а затем — соответствующим службам ФРГ. Недели и месяцы, которые требовались для получения визы, уходили на то, чтобы сотрудники разведслужб успели обработать нужных людей.
Все письма, все посылки из ЧССР, адресованные в ФРГ, попадали согласно тайному соглашению между США и ФРГ в глубоко законспирированное цензурное отделение при главпочтамте в Нюрнберге. По договору с ФРГ письма нельзя было задерживать более шести часов. Переснятую корреспонденцию пересылали нам. Часто с просьбой проследить за адресатом или подслушать телефонный разговор, который мог вызвать интерес. Все международные телефонные разговоры между ФРГ и ЧССР шли через Нюрнберг и в любую минуту по просьбе разведки могли быть записаны.
— Молодые люди иногда с легкой насмешкой относятся к напоминаниям о политической бдительности, считают ее уже чем-то необязательным. Что бы вы сказали об этом, исходя из своей практики?
— Понимаю, хорошо понимаю, о чем идет речь. Вроде бы каждый знает: не надо говорить лишнего, хвалиться тем, что знаешь нечто неизвестное другим... И все-таки об этом забывают. Но именно в расчете на чью-то болтливость идет агент в кафе или пивной бар в интересующем его районе. Надеясь на чью-то беспечность, перебирает макулатуру и просеивает мусор. Выписывает со станков и машин на международных ярмарках заводские номера — эксперты сумеют по ним и другим сопоставленным данным рассчитать мощность завода. В общую мозаику подбирается каждая мелочь.
В мирное время людям свойственно благодушие. Теряется чувство близкой опасности. Но о ней забывать нельзя. Поверьте мне.
В Нюрнберге мне пришлось работать с одной из спец-групп, разбросанных по всему свету. Они специально готовятся для подрывных действий в странах социализма. Среди их сотрудников много националистов — польских, украинских, чешских, словацких, венгерских... Из чешских и словацких националистов в глубокой тайне формировались отряды, предназначенные для участия в операции, тогда еще безымянной. В 1968-м ее лирично назвали «Пражской весной». И многие мои нюрнбергские знакомые выглядывали эту весну и торопили ее из окон одного посольства близ Малостранской площади. Пражане хорошо знают, что речь идет об американском посольстве.
— ЦРУ приложило руку к чехословацким событиям...
— Оно сыграло в них главную роль. Так же, как и в путче 1948 года, в контрреволюционных выступлениях во многих других странах сейчас. Специально обученные, подготовленные к действиям во «вражеском тылу» диверсанты под видом туристов в 1968 году буквально заполонили Чехословакию. Многих из них я знаю в лицо.
Однажды мне поручили допросить на детекторе лжи молодого беженца из ЧССР. Его считали чехословацким разведчиком. Когда парня вывели из подвала, я ужаснулся его виду. Лицо выглядело одним кровавым пятном, кожа на запястьях содрана — значит, подвешивали за руки. Однако на мой вопрос, где его так отделали, он не ответил. Я видел его глаза. В них заледенел страх.
— Так понимали в «свободном мире» права человека...
— И так понимают. Я с удивлением и негодованием слежу за открытой вашингтонской администрацией кампанией в защиту прав человека в социалистических странах. Знаете, у американцев есть хорошая пословица: не бросай камни, если живешь в стеклянном доме. Мой дом — Америка, дом насилия. Насилие стало частью американского образа жизни. Мне кажется, что средний американец его как бы не замечает. Не потому, что привык, а потому, что чувствует свою беспомощность, свое бессилие перед ним. За двести лет существования США потеряли от насилия больше граждан, чем во всех войнах, которые вела страна.
Было время, когда я, как миллионы моих соотечественников, верил, что моя родина — Соединенные Штаты — колыбель, маяк и страж свободы, демократии и благополучия всего человечества. И форму сотрудника американской разведки я надел с убеждением, что иду служить идеям мира, демократии и свободы. Но эти иллюзии постепенно таяли. И — исчезли.
Я не мог и не хотел больше быть одним из молчаливых, тихих американцев, не мог больше дышать воздухом насилия и ненависти. К своему решению я пришел не за одну ночь. Ведь это не то, что сбросить пиджак.— Рогрер резко разбрасывает полы и чуть тише продолжает: — Это годы раздумий и одно — бесповоротное — решение.
Я попытался найти свое место на стороне миллионов простых людей в мире социализма. В мире, который защищает народы от грозящей им еще более страшной, истребительной войны. Мое решение не было легким. Помогло то, чему учил отец: у человека должна быть отвага жить и действовать по своим убеждениям.
— Почему вы выбрали Чехословакию?
— Почему? Однозначно не ответишь. Чем больше я узнавал эту страну в центре Европы, ее историю, ее язык, тем больше я любил ее. И именно ей, социалистической Чехословакии, я считал своей обязанностью отдать долги. Здесь я мог принести больше всего пользы миру социализма. Хотел бы воспользоваться этим случаем и поблагодарить чехословацкий народ. Он дал мне возможность узнать преимущества социализма и жить при социализме.
— Какими вам, участнику войны с фашизмом, хотелось бы видеть советско-американские отношения?
— Я — американец и в сердце никогда не перестал им быть. На будущее своей страны я смотрю с оптимизмом. Вижу это будущее в мире и дружбе с Советским Союзом, со странами социалистического содружества, принадлежностью к которому я горжусь.
4Лидице — это ложь... Освенцим — это ложь... Ора-дур — это ложь...
Так считает герр Гауптман.
Но один ли он так считает?
Вы, герр Гауптман, и ваши «соратники» по кровавым зверствам в годы второй мировой войны все чаще оправдываетесь: виноват, мол, один Гитлер, мы за него не в ответе. И шлете депеши в Карловы Вары, в Хеб из Мюнхена, Нью-Йорка, Вены: у нас, мол, в Чехословакии осталось наследство, мы еще вернемся за ним.
Знаете, как вас называют там?
Наследники зла. А еще у нас, славян, есть народная песня, которая звучит примерно так:
Пожди, милий, не вмирай,
Киселика дожидай...
И здесь, в центре Европы, наследники зла нет-нет да и поднимут голову.
В Австрии все более заметно активизируются силы, являющиеся в идейном и политическом отношении преемниками фашизма и выступающие с реваншистскими, пангерманскими лозунгами. Участились провокационные выступления всякого рода неофашистских организаций и групп. Ареной скандальных вылазок членов неонацистской организации «Новые правые» становился Венский университет. Неофашисты надругались над памятью узников нацизма в Гузене — бывшем филиале концлагеря Маутхаузен. К австрийскому радио и телевидению все больше широкий доступ получают «ветераны» нацизма. Наконец, проводятся встречи бывших эсэсовцев, слеты «землячества судетских немцев» с участием нескольких тысяч членов этого реваншистского союза.
Профессор Венского университета, активная антифашистка Эрика Вайнцирль, как пишет газета «Арбайтер цайтунг», выступая на сессии Института имени Реннера, посвященной теме фашизма, подчеркнула, что в 60-е годы она верила, будто неонацизм медленно отомрет, чем больше лет будет проходить после краха «третьего рейха». Но сейчас в неофашистские группы входят двадцатилетние: молодые люди, родители которых еще не были взрослыми людьми в гитлеровские времена.
Как особенно позорный факт она характеризовала то, что «третий рейх» изображается в газетах, книгах и фильмах как безобидное явление.
С неофашизмом надо решительно бороться. Тревожные вести идут не только из Австрии, но и из других концов Европы. Журнал «Квик», сообщая о «гитлеровской волне» в Великобритании, поместил снимки: английские неонацисты в мундирах вермахта проводят «военные учения» в предместье Лондона; рядом — молодой английский фанатик, изуродовавший себя нацистской эмблемой. Невероятно, что все это открыто происходит в стране, которая немало пострадала от фашистской Германии.
Реваншисты уверены в безнаказанности — и не без оснований. Так, «временная администрация германского Востока» — одна из нацистских организаций, окопавшаяся в ФРГ, беспрепятственно распространяла листовки, прославляющие Гитлера и оправдывающие развязанную им захватническую войну. В 1977 году она «от имени своих доверителей» заявила о «правах» на целый ряд «земельных угодий, лесных массивов и зданий» на территории Польши, ЧССР и Советского Союза. Хотя подобные подстрекательские выходки получили широкую огласку, официальный Бонн делает вид, будто ему ничего не известно...
