Донна Кросс - Иоанна — женщина на папском престоле
Когда строительство акведука будет завершено, она захочет, чтобы Джеральд снова возглавил папских гвардейцев. Но быть рядом с ней каждый день, видеть ее и знать, что она недосягаема для него… это невыносимо.
«Придется покинуть Рим, как только закончится работа над акведуком, — подумал он. — Вернусь в Беневенто и возглавлю армию Зиконалфа. Жизнь воина проста, враг всегда известен, а цель предельно ясна».
Джеральд работал до изнеможения и заставлял так же работать строителей. Через три месяца строительство закончилось.
Восстановление акведука формально было приурочено к празднику Благовещения. Под предводительством Джоанны псаломщики, привратники, лекторы, экзорсисты, священники, кардиналы и епископы окружили массивные каменные арки. Торжественная процессия кропила их святой водой и распевала молитвы, псалмы и гимны. Процессия остановилась, и Джоанна произнесла несколько слов благословения. Она посмотрела туда, где в конце самой дальней арки в ожидании стоял Джеральд. Он был выше всех на целую голову.
Она кивнула ему, и он, потянув рычаг, открыл шлюзы. Люди радостно зашумели, когда впервые за триста лет холодная, чистая вода ручьев Субьяко, находившихся в сорока пяти милях от города, потекла через район Марса.
Папский трон, исполненный в имперском стиле, был массивным, с высокой спинкой, богато украшенной резьбой по дубу и усыпанной рубинами, жемчугом, сапфирами и другими драгоценными камнями, — и столь же неудобный, сколь красивый. Джоанна сидела на нем уже пять часов, принимая нескончаемый поток просителей. Ей было неудобно, и она ерзала, пытаясь избавиться от усиливающейся боли в спине.
Ювиан, старший дворецкий, назвал следующего просителя.
— Магистр Милитум Даниэль.
Джоанна нахмурилась. Даниэль, тяжелый, язвительный, вспыльчивый человек, был близким другом епископа Арсения. Его появление могло означать только неприятности.
Даниэль вошел быстро, приветственно кивнув папским служащим.
— Ваше святейшество! — Поклонившись он сразу приступил к делу. — Верно ли, что в марте, при рукоположении, вы намерены назначить Ницефора епископом Треви?
— Да.
— Он же грек! — возмутился Даниэль.
— Какое это имеет значение?
— Такое важное положение должен занимать римлянин.
Джоанна вздохнула. Ее предшественники использовали епископат как политическое оружие, распределяя епископские места между родовитыми римскими семьями. Джоанне это не нравилось, ибо приводило к тому, что среди епископов было слишком много неграмотных, которые насаждали предрассудки и невежество. Как мог епископ правильно толковать слово Божье, не умея читать?
— Такое важное положение, — спокойно ответила она, — должен занимать тот, кто лучше образован. Ницефор — человек глубоких знаний и благочестия. Он станет прекрасным епископом.
— Вы так считаете, потому что вы чужеземец, — заметил Даниэль, употребив унизительное слово barbarus, а не более нейтральное peregrinus.
Все присутствующие затаили дыхание.
Джоанна посмотрела Даниэлю прямо в глаза.
— Это не имеет отношения к Ницефору. Вы руководствуетесь личными мотивами, Даниэль, ибо желаете, чтобы епископом стал ваш сын Петр.
— А почему бы и нет? — ответил Даниэль. — Петр отлично подходит для этой должности по происхождению и положению.
— Но не по способностям, — отрезала Джоанна.
Даниэль открыл рот от удивления.
— Вы смеете… вы смеете… мой сын…
— Ваш сын, — прервала его Джоанна, — даже не поймет, что текст перевернут, поскольку не знает латыни. Он заучил наизусть несколько фраз из Писания. Люди заслуживают большего. И в лице Ницефора они это получат.
Даниэль оскорбился:
— Запомните мои слова, ваше святейшество, еще неизвестно, чем все кончится.
И он удалился.
Джоанна подумала, что он пойдет прямо к Арсению, а тот, несомненно, найдет способ устроить новые неприятности. В одном Даниэль был прав, она не знала, чем все закончится.
Внезапно Джоанна почувствовала невероятную усталость. Казалось, воздух в этой комнате без окон душил ее. Ее затошнило, закружилась голова. Она оттянула на шее палий, чтобы было легче дышать.
— Господин главнокомандующий, — объявил Ювиан.
Джеральд! Джоанна встрепенулась. Они не разговаривали с того дня, когда их спасли. Она надеялась, что он придет сегодня, но боялась встречи. Помня о внимательных взглядах присутствующих, Джоанна старалась скрыть свои чувства.
Когда Джеральд вошел, ее измученное сердце дрогнуло. На его лице играл мерцающий свет лампад, освещая красивый лоб и скулы. Их глаза встретились, и на короткий миг показалось, что они в комнате одни.
Он подошел и преклонил колено перед троном.
— Встаньте, главнокомандующий, — сказала Джоанна. — Сегодня вы увенчаны славой. Весь Рим благодарен вам.
— Спасибо, ваше святейшество.
— Сегодня вечером мы торжественно отметим завершение строительства. Вы будете сидеть на почетном месте за моим столом.
— Увы, сожалею, но не смогу присутствовать. Сегодня я покидаю Рим.
— Покидаете Рим? — Джоанна растерялась. — Что вы имеете в виду?
— Теперь, когда великое строительство, которое вы мне доверили, завершено, я слагаю с себя обязанности главнокомандующего. Принц Зиконалф просит меня вернуться в Беневенто и возглавить его армию. Я принял его предложение.
Джоанна невозмутимо сидела на престоле, но ее руки вцепились в подлокотники.
— Вы не сделаете этого, — резко произнесла она. — Я не разрешаю.
Прелаты удивленно переглянулись. Отказаться от столь высокого поста, действительно, странно, но Джеральд свободный человек и волен служить там, где считает нужным.
— Помогая Зиконалфу, я буду служить интересам Рима. Ведь владения Зиконалфа — мощный бастион от лонгобардов и сарацинов.
Джоанна стиснула зубы. Посмотрев на собравшихся, она сказала:
— Оставьте нас.
Ювиан и другие покорно покинули комнату.
— Разве ты поступила мудро? — спросил Джеральд, когда они остались наедине. — Теперь могут возникнуть подозрения.
— Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз, — Нервно ответила она. — Покидаешь Рим? О чем, в самом деле, ты думаешь? Но это не имеет значения, я не разрешаю тебе. Пусть Зиконалф найдет кого-то другого для своего войска. Ты нужен мне здесь.
— О, жемчужинка моя! — ласково произнес Джеральд. — Мы же не можем смотреть друг на друга, не выдавая наших чувств. Один неосторожный взгляд, необдуманное слово, и твоя жизнь кончена! Я должен уйти, неужели ты не видишь?
Джоанна понимала, о чем он говорит, даже отчасти была согласна с ним. Но его уход приводил ее в отчаянье. Джеральд — единственный, кто по-настоящему знает ее, на кого она полностью полагалась.
— Без тебя я буду совершенно одинока, — сказала Джоанна. — Не уверена, что выдержу это.
— Ты сильнее, чем тебе кажется.
— Нет. — Она поднялась с трона, чтобы подойти к нему, но пошатнулась от головокружения.
Джеральд сразу оказался рядом и подхватил под руку.
— Ты не здорова!
— Нет, нет, просто… переутомилась.
— Ты слишком много работаешь. Тебе нужно отдохнуть. Пойдем, отведу тебя в твои апартаменты.
Джоанна схватилась за него.
— Обещай, что не уйдешь, пока мы снова не поговорим.
— Конечно, я никуда не уйду. — Он озабоченно смотрел на нее. — Нет, не уйду. Пока тебе не станет легче.
Джоанна тихо лежала на кровати. «Неужели я действительно заболела? — думала она. — Если так, нужно выяснить причину и поскорее лечиться, пока не пронюхали Эннодий и другие врачи».
Она размышляла, задавая себе вопросы, как своим пациентам.
Когда появились первые симптомы?
Джоанна вспомнила, что чувствует себя плохо уже несколько недель.
Какие это симптомы?
Усталость, скверный аппетит. Ощущение вздутия, особенно после пробуждения…
Вдруг Джоанна испугалась.
Она припоминала, когда были последние месячные. Два месяца назад, возможно, три. Джоанна была так занята, что не обратила на это внимания.
Все симптомы сходятся, но убедиться можно лишь одним способом. Она наклонилась и достала ночную вазу, которая стояла на полу рядом с кроватью.
Через некоторое время Джоанна дрожащими руками поставила ее на пол. Ошибки быть не могло. Она беременна.
Анастасий сбросил бархатные туфли и улегся на диван. «Отличный день, — подумал он, довольный собой. — Да, день удался на славу». В то утро он блистал при королевском дворе, пленив Лотара и всю его свиту мудростью и знаниями.
Император спросил мнение Анастасия о De corpore et sanguine Domini, трактате, вызвавшем столько споров среди местных богословов. Паскасий Радберт, аббат Корби, написавший его, выдвигал смелую теорию, что Евхаристия содержит истинное Тело и истинную Кровь Христа Спасителя. Не символические тело и кровь, но настоящую, историческую плоть, «которую родила Мария, плоть, которая страдала на кресте и воскресла из мертвых».
