Николай Алексеев - По зову сердца
– Лейтенант Зубарев! Пишите, кодируйте и сейчас же передайте. – И он стал диктовать: – Враг вязнет в грязи. Отходит только дорогами. Смелее обходите его, быстрее выходите к Уже и ударами с флангов овладевайте переправами.
В Калягино свободно пробился небольшой отряд и освободил две с половиной тысячи крестьян, угоняемых в Германию.
* * *– Ура! – крикнул Железнов, кладя телефонную трубку. – Передовые батальоны обошли и на плечах врага форсировали Ужу. Лейтенант Зубарев, собирай все, Фома Сергеевич, поехали!
Если бы не «газик»-вездеход, а он был только у комдива, то и до ночи не пробрались бы на новый НП. Впереди по раскисшей дороге еле-еле тащилась автоколонна с боеприпасами.
Вездеход комдива тоже утопал во вспухшей земле, с трудом пробирался по целине. Перед ними буксовала машина.
– Ать, два, взяли! – раздавалась команда.
– Бог создал небо и землю, – ворчал старый вояка, стряхивая с рук грязь, – а сатана, мать его в перекрест, Дорогобуж и Ельню и всю Смоленскую губерню.
– Теперь, браток, у нас губерний нет, – сказал подошедший Железнов.
– Это, товарищ генерал, по привычке. Я на этом фронте еще в ту, германскую, воевал. И тут, в Дорогобуже, в запасном осенью шестнадцатого бывал. Грязюка и тогда вот такая же была. Так мы эту грязь еще похлеще ругали.
Из машины, еле вытягивая из грязи ноги, вышла Валентинова.
– Давно стоите? – спросил Железнов.
– Да вот только-только, – ответила она. – Разрешите распорядиться.
– Пожалуйста.
– Товарищ Столетов, – обратилась она к старому солдату, – скомандуйте людям, чтобы взяли топоры и в рощу. Командуйте.
– Вы ехали напрямую или через Дорогобуж? – поинтересовался Железнов.
– Через Дорогобуж. И так расстроилась, что попадись мне там хоть один каратель, самочинно расстреляла бы. Город уничтожен на нет. Кругом стон и плач людей по расстрелянным. Семьдесят инвалидов, под предлогом эвакуации их в Смоленск, вывезли за город в противотанковый ров – мы мимо него проезжали – и там расстреляли.
– Вы сами справитесь? – спросил ее Яков Иванович, хотя прекрасно знал, что справится…
– Конечно. Поезжайте, – махнула она рукой. Фома Сергеевич подставил ладонь, и на нее легла ее рука.
– Всего тебе хорошего, Ирина! – сказал Хватов.
Генерал Хейндрице бросил на Ужу последний свой резерв, но и это его не спасло. К утру второго сентября советские войска дорогобужской группировки форсировали Ужу и на ее западном берегу завязали бои. Хейндрице ничего не оставалось делать, как, вопреки указанию Клюге, отдать приказ отходить на Устром. Для прикрытия отхода бросили штрафные части. Но и они не сдержали натиска советских воинов.
За одни сутки войска Шанемана были выбиты из опорных пунктов, и части дивизии Железнова вышли к Днепру и Устрому. Здесь они на время остановились и стали закрепляться, чтобы собраться с силами и двинуться на Смоленск.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
14 сентября на девяностокилометровом пространстве от Велижа до Копыревщины перешел в наступление Калининский фронт, а на другой день – 15 сентября – возобновил наступление и Западный. Генерал Соколовский основные усилия войск направил на Смоленск.
Дивизия Железнова по-прежнему наступала на правом крыле фронта, как раз по тем местам, где в августе сорок первого года он вместе с полковником Лелюковым возводил переправы на Днепре.
Войска, наступавшие вдоль Московско-Минской автострады, на другой день ворвались в Ярцево и вышли к Вопи.
18 сентября во второй половине ночи Железнов повел наступление в обход опорных пунктов Милеево и Клемятино, прорвал оборону и заставил врага бросить эти пункты и откатиться за Днепр. В эту же ночь к Днепру вышли и соседи.
И вот, ударив бешеным огнем артиллерии и «катюш», он двинул вперед на резиновых лодках и плотиках первые батальоны всех трех полков. Поначалу гитлеровцы огрызались. Но тут батареи подполковника Антипова прямой наводкой подавили огневые точки врага.
И поутру Днепр и Вопь уже были за спиной сражавшихся дивизий.
Недалеко от реки командиры переписывали и формировали по группам пленных, среди которых попался и Шенк.
– Фамилия, имя, звание, часть, – спросил его уполномоченный.
– Курт Шехман, – со страха соврал Шенк, – капитан, офицер штаба 9-го корпуса.
– 9-й корпус? – удивился уполномоченный. – А чего здесь делал в 337-й дивизии? Документы!
– Никаких документов нет.
– Нет? Глазков! А ну-ка выверни его карманы.
Документов действительно не было. Зато Шенка выдал именной портсигар.
– «Шенк», – прочитал старший лейтенант. – А мы вас, Шенк, разыскиваем. А где другой бандит, капитан Бишлер?
– Капитан Бишлер? Он там, – Шенк показал в сторону Днепра.
– Вот еще, – солдат протянул бумажник, изъятый из заднего кармана брюк.
– Деньги? – уполномоченный вернул их Шенку. – А вот книжечку возьмем. – И он отдал ее переводчику. Тот пролистал страницы и на одной остановился. Там были записаны приметы Веры Железновой.
– Кто это Вера Железнова? – спросил переводчик.
– Это ваша разведчица. Ее разыскивает наша контрразведка. Тому, кто ее найдет, обещано десять тысяч марок.
Это сообщение взволновало Якова Ивановича, но, прочтя список примет дочери, он несколько успокоился: почти ни одна примета не сходилась с истинными приметами Веры.
– Евгений Юрьевич, дайте мне эту анкету на память. Вернется дочь, и мы тогда сверим с вами эти сведения с натурой.
* * *Когда ночью Хейндрице доложили, что русские форсировали Днепр и Вопь и что части прикрытия отходят, он возвел глаза к потолку и изрек: «Майн гот!», затем ругнул генералов за их нестойкость и, считая, что под Смоленском оставаться опасно, в первую очередь позаботился сменить КП и только потом, сославшись на Гитлера, отдал приказ войскам – восстановить оборону на Вопи и Днепре и – ни шагу назад!
В этот же день мимо Гантмана прошло несколько армейских автоколонн. Первыми – грузовики с имуществом штаба и автобус, где были и добрые знакомые Гантмана – снабженцы армии, которые никак не могли миновать его заведения. Да и Гантман всегда был рад их посещению: во-первых, он кое-что у них «выторговывал», а во-вторых, от них узнавал все фронтовые и даже политические новости. Таких гостей всегда обслуживал сам и привлекая только одну из более хорошеньких официанток. На этот раз жребий пал на Веру. Вера не подвела своего шефа. Как только могла, была внимательна, приветлива и любезна. Зато она узнала, что войска Хейндрице откатываются к Смоленску и что его штаб передислоцируется в Толочин. И еще то, что заведение Гантмана будет от них недалеко. И, конечно, все это ночью же передала «Гиганту».
Стала сматывать свое учреждение и администрация Кудюмова. Михаил Макарович задержался, обдумывая, где лучше всего обосноваться.
Надо было сделать так, чтобы агентура охватила все главные направления.
«Но прежде чем тронуться на новое место, надо убрать Груббе, который уж очень ретиво занялся розыском Веры Железновой, – рассуждал про себя Михаил Макарович. – Но как? Сейчас самый подходящий момент шлепнуть». Около дома остановилась автомашина, и в ставню окна постучали. «Клим!» Михаил Макарович, не одеваясь, открыл дверь. Клим был не один – с ним приехал для инструктажа дед Гриша.
– Где вы теперь? – Михаил Макарович спросил деда Гришу, ставя на стол хлеб, сало и огурцы.
– Мы-то? Нас Клим временно разместил в поселке станции Васьково, – повествовал дед Гриша. – А дальше, как ты прикажешь.
– Дальше? Надо, старина, подумать. Останься, Григорий Иванович, до завтра. У меня есть одно к тебе поручение. – И рассказал, в чем суть дела.
– А что ж? Можно, – согласился дед Гриша. – У меня с местными партизанами знакомство крепкое… Только вот где я их найду?
– Я тебе скажу, – обрадовался Михаил Макарович. – Теперь они все там же в лесу, что за Хмостью. А рябенькая связная Маринка, так она уборщицей на вокзале.
– Раз Маринка здесь, то я найду партизан. Но тогда, Петр Кузьмич, мне одного дня мало.
– Да оставайся на столько, сколько тебе надо. Но учти, что майор Дитц, а с ним, надо полагать, и капитан Груббе завтра смотаются. Поэтому надо поторопиться.
– А знаешь что, Петр Кузьмич, – вмешался в разговор Клим, – одевай фрицевскую форму, и едем к партизанам. У меня пропуск на машину «проходной», у тебя – на заготовку скота, с ними нас никто не задержит.
– А дед Гриша?
– И дед Гриша. На, читай, – Клим протянул пропуск Михаилу Макаровичу. – В переводе значит: «С ним следуют рабочие». Одевайся – и поехали.
* * *Груббе, осуществляя контроль за выездом учреждения майора Дитца, покидал гарнизон последним. За ним из сарая наблюдали партизаны.
– Смотрите и запоминайте этот пикапчик, – наставлял двух парней старый партизан. – Там, на шоссе, указка на объезд. Как только он свернет на объездную дорогу, я выеду со своим возом на середину, стану поперек и буду возиться с колесом. Стало быть, застопорю движение. В это время вы этого фашиста и шофера – по балде, а машину в сторону – под откос.
