Александр Золототрубов - Зарево над Волгой
— Давно не слышал вашего голоса. Как вы там? Кольцо сжимаете?
Рокоссовский ответил, что хотя и трудно сражаться, но войска продвинулись вперед.
— У меня родилась одна мысль, — продолжал он. — Если претворить ее в жизнь, то будет большой выигрыш. Я счел своим долгом высказать ее вам…
— Говорите, — сердито отозвался верховный. — Что-то у вас поздно появляются хорошие мысли, не тогда, когда готовится наступление. Говорите, я слушаю!..
Рокоссовский облегченно вздохнул: кажется, гнев вождя миновал его.
— Ликвидировать котел нужно поручить одному фронту, то ли моему, то ли фронту Еременко, — твердо вымолвил Рокоссовский, уже не думая о том, как это воспримет верховный. — Я уверен, что так будет лучше, — выдохнул он в телефонную трубку. — Причем следует передать этому фронту все войска, действующие под Сталинградом.
— Предложение заманчивое, надо хорошо подумать и все взвесить, — после некоторого молчания согласился вождь.
Тогда-то на декабрьском совещании в ГКО Сталин и высказал это предложение, однако его автора почему-то не назвал.
Представитель Ставки генерал Воронов прибыл в Заворыгино, где находился штаб и КП Донского фронта. Утро было стылое, мороз сковал все в степи. Снег укутал поля, казалось, что здесь не было жизни. Где-то далеко-далеко ухали орудия, доносились взрывы бомб. Вокруг белым-бело. На фоне заснеженного поля вдали были видны окопы, недавно вырытые бойцами. Черная земля от них широкой лентой выделялась на бруствере. С проселочного аэродрома генерал Воронов на «газике» добрался до штаба фронта. Здесь его и встретил генерал Рокоссовский и, как представителю Ставки, отдал рапорт.
— Доброе утро, Константин Константинович, — улыбнулся командующий артиллерией Красной армии. — Как вы тут, не замерзаете?
— Фрицы мерзнут, а нам зима не помеха — привыкли! — тоже улыбнулся командующий фронтом. — Мы ждали вас еще вчера под вечер, но потом раздался звонок из Ставки, мол, вы прилетите к нам утром, что и свершилось. Я рад вас видеть, Николай Николаевич, — добавил Рокоссовский. — Там, где вы бываете на фронте, наши войска берут верх, я надеюсь, что это будет и на Донском фронте. Заходите, пожалуйста, в мои апартаменты, в штабе у нас тепло, — пригласил он генерала. — Я рад, что вы прибыли, — повторил Рокоссовский. — Теперь я уверен, что вы окажете нам помощь в усилении фронта артиллерией и боеприпасами. С этим дела у нас неважные.
— Ну что ж, если надо, поможем! — усмехнулся Воронов. Он снял теплую куртку и сел на стул. — Полет короткий — два часа, а почему-то устал.
— Погода каверзная, вот опять пошел снег. — Рокоссовский подозвал своего адъютанта. — Ну-ка, голубчик, приготовь нашему гостю чай и все такое… ты меня понял, да? Действуй!
— С дороги горячего можно выпить, — проговорил Воронов, почувствовав удовлетворение, что в заснеженных степях Сталинграда его встретили так тепло. — Главное для нас — отработать план предстоящей операции «Кольцо» и представить его в Ставку.
— Военный совет фронта уже обсудил эту проблему, у меня есть наметки для плана, — сказал Рокоссовский. — А теперь с вашей помощью мы отработаем его до конца. Надеюсь, Ставка план одобрит.
— Безусловно, вы же не новичок в этом деле, — заметил Воронов, глядя на командующего фронтом. — Но замечания будут, уж поверьте, я на этом деле собаку съел.
В штабе фронта Рокоссовский познакомил Воронова с начальником штаба генералом Малининым. Тот улыбнулся, ответил на рукопожатие представителя Ставки.
— Генерал Малинин со мной сражается давно, еще с сорок первого года, когда под Москвой я командовал 16-й армией, — сообщил Рокоссовский. — Так что стиль его штабной работы мне по душе, хотя в этом деле есть немало проблем, решить которые одному не под силу.
— Я товарищу Малинину, если надо будет, помогу, — улыбнулся Воронов. — Иногда бывает так, что одна голова хорошо, а две лучше.
В это время в штаб фронта вошел член Военного совета генерал Телегин. Увидев Воронова, он заметно смутился.
— У нас гости, это хорошо, — промолвил он, представившись генералу Воронову. — А я только что вернулся из армии генерала Батова.
— Ну и как у него дела, армия готова к боям? — Рокоссовский смотрел на Телегина в упор. — Или ты, Константин Федорович, был там накоротке?
— Вручил партийные билеты тем, кого перед сражением приняли в партию. А вообще-то у руководства армии твердое убеждение, что войска выполнят свою задачу в предстоящей операции. У самого командарма генерала Батова настрой боевой. И вот что меня удивило, — улыбаясь, продолжал член Военного совета. — Павел Иванович ничего у меня не просил: ни войск, ни танков, ни прочего.
— У него сейчас все это есть, так как он наносит главный удар, — подал реплику генерал Воронов. — Ну а если вдруг случится заминка, мы ему дадим еще артиллерии. Это же в наших силах. Главное — не упустить критический момент, если он вдруг появится в сражении 65-й армии.
— Тут уж я присмотрю за действиями этой армии, а возможно, буду в это время у Батова на КП, — добавил Рокоссовский.
(П. И. Батов в годы войны стал дважды Героем Советского Союза, в 1955 году ему было присвоено звание генерала армии, а в 1962–1965 годы он возглавил штаб Объединенных Вооруженных сил государств — участников Варшавского договора. — А.З.)
Вошел адъютант командующего и доложил, что завтрак готов.
— Хорошо. — Рокоссовский поднялся с места и пригласил генерала Воронова: — Прошу вас перекусить с дороги.
— Мне бы горячего чаю, — попросил гость.
— Есть чай, есть и «наркомовская», а вам, как заместителю наркома обороны, будет выдана двойная порция, — улыбнулся Константин Константинович, а Воронов предупредил:
— После завтрака, в десять часов, прошу вас собрать в штабе руководящий состав фронта. Я хочу сказать ему несколько слов, а уж после можно приступить к работе над планом операции.
Генерал Воронов прибыл на Донской фронт 19 декабря, а 29 декабря план операции был представлен в Ставку. Там его оперативно рассмотрели, указали на недостатки. «Главный недостаток представленного Вами плана по «Кольцу», — говорилось в директиве на имя генерала Воронова, — заключается в том, что главный и вспомогательный удары идут в разные стороны и нигде не смыкаются, что делает сомнительным успех операции».
Генерал Рокоссовский, ознакомившись с замечаниями, был удручен, но представитель Ставки генерал Воронов, усмехнувшись, проговорил:
— Замечания Ставки и Генштаба вполне естественны, и мы должны учесть их.
— А куда денешься, приказы надо выполнять, — грустно промолвил Рокоссовский.
В этот же день к вечеру окончательный вариант плана операции с учетом замечаний Ставки был готов. В связи с передачей 2-й гвардейской армии генерала Малиновского в состав Сталинградского фронта пришлось кое-что в плане поправить, но главная идея осталась прежней: расчленение вражеской группировки на две части, но уже нанесением не двух ударов, а одного, главного — с запада на восток в направлении Сталинграда. Его наносила 65-й армия генерала Батова. Рокоссовский очень ценил этого генерала за его умение в любой, даже, казалось бы, безвыходной ситуации находить верное решение, которое приводило к успеху.
— Ты у меня, Павел Иванович, главный кузнец в сражении, — как-то сказал ему Рокоссовский, когда однажды чаевничал с ним на КП армии. — А что основное для кузнеца? Наносить сильный удар молотом по раскаленному железу, чтобы лепить из него нужную фигуру.
Батов хитро прищурил глаза.
— А если нечем наносить сильный удар, что тогда делать? — спросил он.
— Искать выход, — усмехнулся Рокоссовский. — У тебя, Павел Иванович, это всегда получается.
Раздумья комфронта прервал голос адъютанта:
— Товарищ командующий, вас приглашает к себе генерал Воронов!
— У меня, Костя, родилась идея, — сказал представитель Ставки, когда Рокоссовский вошел в комнату, которую выделили Воронову в штабе фронта для работы. — Садись, коллега, и слушай…
Он предложил Рокоссовскому сделать так, чтобы артиллерия поддержала атаку пехоты и танков огневым валом на глубину до полутора километра.
— Это что-то новое, — засомневался командующий. — Я даже не слышал такого.
— Да, такого никто еще не делал, — подтвердил Воронов. — А мы сделаем впервые в войне! У нас артиллерии достаточно, чтобы осуществить этот огневой вал.
— Я согласен, Николай Николаевич, только прошу вас лично возглавить это дело, а начальник артиллерии фронта генерал Казаков станет вашим помощником. — Рокоссовский взглянул на сидевшего рядом генерала. — Ты не против, Василий Иванович?
