Алан Саваж - Восемь знамен
Здесь она обнаружила Чжан Цзиня, который только что вернулся из Пекина и заверил госпожу, что все ее распоряжения переданы по назначению. Будут ли они выполнены — другой вопрос.
— Ты считаешь, что армии уже встретились, Цзинь?
— Похоже, что так, Почитаемая.
— О, вот бы оказаться там, наблюдая битву. — Глаза Лань Гуй загорелись. — Как бы мне хотелось родиться мужчиной!
— Тогда мир лишился бы части своей красоты.
Лань Гуй улыбнулась:
— Ты говоришь льстивые слова, Цзинь. Итак, от этого человека, Варда, по-прежнему нет вестей?
— Нет, Почитаемая.
— Мне начинает казаться, что он — шарлатан. Ну что ж, мы узнаем правду о нем, как только Элджин будет сброшен в море. — Она устремила взгляд через окно в ночное небо. — Ты можешь раздеть меня, Цзинь. Сегодня император не пришлет за мной. Слишком много важных проблем ему предстоит обсудить с министрами.
Чжан Цзинь повиновался, и вскоре Лань Гуй удобно устроилась на подушках.
— Почитаемой необходимо внимание? — спросил он лукаво.
Лань Гуй задумалась.
— Не сегодня, Цзинь, — проговорила она. — Я слишком озабочена. Слышу, как наяву, гром орудий, крики знаменных, прокладывающих путь к победе. Попробую уснуть и увидеть во сне момент их триумфа.
Чжан Цзинь погасил светильники и покинул свою хозяйку. Он, как всегда, будет спать за дверью. А Лань Гуй и на самом деле снилась битва и эскадроны знаменных, мчащихся к победе под Восемью знаменами… Ей было неприятно внезапно проснуться и увидеть Чжан Цзиня стоявшим у кровати с искаженным тревогой лицом.
— Почитаемая, — обратился он к госпоже, только что прибыл курьер. Маршал Сэн наголову разгромлен и его армии больше не существует.
Лань Гуй выпрыгнула из постели. За окном еще не рассвело.
— Который час?
— Два часа.
— Его величеству доложили?
— Насколько я, знаю, Верховный совет должен собраться в течение часа.
— Одень меня, — приказала Лань Гуй. — Я должна быть там.
— Вы, Почитаемая? — Евнух был поражен таким попранием этикета.
— Одевай меня, болван! — Лань Гуй перешла на крик. Возможно, она еще спала, и сон обернулся ночным кошмаром. Но если это было на самом деле… Она знала, что Сяньфэна удалось лишь с большим трудом убедить направить маршала Сэна воевать против варваров. Накануне он говорил об отходе за Великую стену в Жэхэ, куда варвары не посмеют отправиться за ними. Сомнений не было, тут не обошлось без предательства! Возможно, сам Сэн и оказался изменником, даже несмотря на то, что до этого остановил тайпинов. Нужен молодой и храбрый полководец. Неожиданно она вспомнила Жунлу. Лань Гуй не видела его с того дня, когда он попрощался с ней в Пекине, куда проводил ее вместе с семьей в 1852 году; последние девять лет она вообще не видела мужчин, кроме своего господина и его ближайших родственников. Исключение — только та странная и опасная встреча с Вардом. А ведь именно сейчас маньчжурский Китай как никогда нуждался в человеке действия.
Чжан Цзинь проводил Лань Гуй по потайным коридорам в маленькую комнату, отделенную от зала совета гардиной. Сквозь ткань угадывался силуэт Сяньфэна, сидящего в кресле с высокой спинкой, и стоящих перед ним людей. Нескольких из них она не узнала, но принцы Хуэй, Гун и Сушунь находились там.
Принц Хуэй, и так не высокий, выглядел еще ниже из-за сутулых плеч. Он, старший по возрасту мужчина дома Цин, считался большим авторитетом у мандаринов и ученых мужей — людей, которые блюли закон и пользовались правом верховенства над любой властью, даже императорской.
Его брат, принц Сушунь, несколькими годами моложе, был сыном второй жены их общего отца. Этот рослый, высокий, дородный мужчина имел неоспоримый талант и завоевал высочайшую репутацию в качестве главы департамента государственных сборов, хотя его деятельность на этом посту не пользовалась популярностью среди народа. Он унаследовал департамент, погрязший в коррупции, и взялся за его чистку с невиданной решимостью. До того как он закончил свою работу, однако, все конторы департамента сгорели дотла.
Поджигателем был, без сомнения, тот клерк, который боялся, что обнаружатся его растраты, но всеобщая молва гласила, что Сушунь сам подпалил здание, чтобы скрыть свои собственные мошенничества. И поскольку этот инцидент случился в тот самый период, когда из-за тайпинов возникла острая нехватка риса, люди обвиняли в этом Сушуня. То, что это человек чрезвычайно волевой и энергичный, сомнений не вызывало, и он был движущей силой, скрывающейся за спиной брата.
Их племянник, принц Гун, выглядел настоящим Цином: невысокий, с отвисшей нижней губой и тяжелыми веками. Он обладал не меньшим талантом и упорством. Лань Гуй часто думалось, что именно ему стоило стать императором, а не его вечно больному брату. Он был одного с ней возраста, двадцати семи лет, не выше, чем она, ростом, но обладал сильным телом и острым умом, которых так Не хватало Сяньфэну. Гун явно недолюбливал принца Хуэя и его сводного брата и завидовал их влиятельности. За троном стоял Дэ Аньва, перед императором — коленопреклоненный курьер от маршала Сэна.
— Разве такое возможно? — спрашивал Сяньфэн. — Как горстка варваров умудрилась нанести поражение моей армии?
— Говори, человек, — дребезжащим голосом потребовал принц Хуэй, — и говори правду.
Курьер отвечал с дрожью в голосе:
— Маршал принял бой с варварами перед Чжанцяванем, ваше величество. Они сражались как дьяволы. Наша артиллерия встречала их мощными залпами, но редко кто-либо из варваров падал. У них же орудий было мало, но зато каждый залп прямо-таки косил наших солдат. А затем варвары пошли в атаку, держа наперевес короткие мечи, надетые на дула их мушкетов. — В зале совета не было слышно ни звука. — Наши люди открыли огонь по варварам из мушкетов, ваше величество, некоторые из них упали, но остальные продолжали приближаться. Они не стреляли в ответ, но упорно продолжали наступать со своими короткими мечами. Ваше величество, несмотря на все усилия маршала Сэна и его офицеров наши люди разбежались.
— Трусливые шавки, — проворчал принц Хуэй.
— Маршал поскакал за ними и собрал свое войско у моста Балицяо.
— Балицяо находится всего в нескольких милях от Пекина, — прервал его Сушунь.
— Это было ближайшее место, где маршал сумел остановить своих людей.
— Значит, Чжанцявань пал, — сказал принц Гун.
— Чжанцявань больше не существует, ваше превосходительство. Варвары пошли в город, разграбили все, что смогли, затем подожгли его. Зарево было видно за несколько миль.
Лань Гуй услышала легкий щелчок и посмотрела вниз: один из ее длинных ногтей сломался, так сильно она сжимала кулаки.
— Маршал намеревался остановить противника у этого моста, ваше величество, — продолжил курьер. — Он считал, что при таком уровне воды варвары не смогут воспользоваться своими короткими мечами. Наши люди дрались отважно. Сражение длилось несколько часов. Но варвары подтянули свою артиллерию и начали буквально выбивать бреши в наших рядах.
Командовал войсками на мосту генерал Шэнбао. Он получил ранение. Осколками у него снесло челюсть. Тогда генерал приказал вывести двух офицеров варваров и обезглавить их на глазах у наступающих. Тела были сброшены в реку. Затем умер и сам генерал. — Принцы закивали в знак одобрения такого храброго поступка. — Но варвары ничуть не смутились, ваше величество. И только усилили натиск. В конце концов наши люди больше не могли переносить смертоносный огонь и начали отходить. Варвары овладели мостом.
— Тогда Пекин находился в их руках, — констатировал Сушунь.
— Где маршал Сэн? — спокойно спросил принц Гун.
— Он в городе, готовит его к обороне, ваше превосходительство.
— А варвары?
— Сделали привал — на этой стороне моста.
— Они подтягивают силы для штурма, — заявил принц Хуэй. — Город обречен. Мы должны переехать, ваше величество, и укрыться за Великой стеной.
— Но тогда вы покинете империю, — возразил принц Гун.
— А что еще остается делать? — спросил его брат.
— Эти варвары не могут быть непобедимыми, — настаивал Гун. — Они опасны в открытом поле. Но их мало и у них только легкие пушки.
— Как ты можешь называть их пушки легкими? — возмутился принц Хуэй. Разве они не оказались сильнее наших?
— Причина в том, что наши пушки недостаточно умело использовались, — заявил Гун. — Варвары прекрасно знают слабые места своего оружия. Иначе разве они не направились бы на Пекин без остановки, как только пересекли мост? А остановились они в надежде, что мы возобновим переговоры. Кому, как не им, знать, что их артиллерией наши стены не разрушить. И народу у них не хватит, чтобы овладеть таким большим городом, даже если удастся пробить в стене брешь.
