Николай Черкашин - Тайны погибших кораблей (От Императрицы Марии до Курска)
На гибнущем «Новороссийске» он снова оказался между молотом закона и наковальней инстинкта — не личного — общего самосохранения. У него не повернулся язык крикнуть «Спасайся кто может» или «Команда — за борт», хотя именно эти слова и надо было произнести после доклада из ПЭЖа о приближении крена к критическому пределу, ибо ни о каком организованном покидании линкора уже не могло быть речи: любое судно, ставшее под борт линкора, оказалось бы им подмятым.
В той ситуации он принял сторону Закона. И Закон его пощадил. Но молва его не простила. А суд собственной совести?
«Я часто думаю, когда я должен был отдать приказ покинуть корабль?..» Пархоменко произнес эти слова, произнес их с безысходной горечью, и я снова увидел простоволосого генерала из булгаковского романа, в шинели с поднятым воротником, ссутулившегося под тяжестью непосильного бремени.
Глава шестая. Что взорвалось?
Этот вопрос возник в первые же секунды беды, и вот уже треть века он будоражит умы тысяч людей: «Что взорвалось?» Однозначного ответа на него нет до сих пор. Правительственная комиссия лишь выбрала наиболее вероятную, на взгляд ее экспертов, версию — невытраленную немецкую мину, не исключив при этом возможность диверсии.
Итак, причина взрыва — мина?..
Война забросила свои смертоносные семена далеко в будущее. Вот уж сколько десятилетий редкий номер газет обходится без сообщений об опасных находках: нашли бомбу во дворе многолюдного Московского авиационного института, нашли бомбу на пустынном арктическом острове, нашли мину в огороде, нашли склад боеприпасов под насыпью железной дороги. А сколько «взрывоопасных предметов» вытаскивают ковши землечерпалок или рыбацкие сети? А сколько их еще вытащат?
На улицах Севастополя отнюдь не редкость военный грузовик с броской надписью на бортах «Разминирование». Нет ничего необычного, что в севастопольской бухте затаилась и рванула в 55-м немецкая донная мина. Нет ничего удивительного в том, что ее своевременно не нашли. В деревянном ящике она никак не откликалась электромагнитным тралам; донная, ушедшая глубоко в ил, она не поддавалась никаким прочим тралам.
«Когда немцы оставляли Севастополь, — пишет бывший флотский минер А. Тусменко, — (конец апреля 1944 г.), то на штатные стоянки кораблей у якорных бочек они кранами установили несколько фугасов в деревянных корпусах…»
Бывший эксперт Правительственной комиссии, начальник спецлаборатории Черноморского флота инженер-подполковник К. К. Гавемон уточняет:
«Немцы выставили цепь мин вдоль берега с интервалами в 150 метров. Когда в 45-м у Килен-бухты подорвался тральщик, ровно через 150 метров водолазы нашли еще одну мину, а еще через полтораста метров находилась та самая 3-я бочка, ставшая роковой для „Новороссийска“».
На первый взгляд — убедительно. Но другие минеры такой закономерности не подтверждают. Напротив, считают, что в последние дни немцы выставляли мины в спешке и потому бессистемно. Ходила по бухтам быстроходная десантная баржа, и с нее вываливали за борт деревянные ящики, начиненные тротилом. Об этом говорили и севастопольские старожилы — рыбаки из Аполлоновки.
«В 1951 году и в последующие годы мне, как минеру дивизиона охраны рейда в главной базе, — пишет капитан-лейтенант в отставке Д. А. Нудельман, — приходилось выполнять работу по подъему и выводу из Северной и Южной бухт немецких магнитных мин. Работа велась с помощью водолазов, которые ходили по грунту со щупами. При обнаружении подозрительных предметов я, вместе с другими специалистами из минно-торпедного управления, Величко и Теребко, прибывал на водолазный катер, и если это действительно оказывалась мина, ее приподнимали понтоном, а потом в подводном положении буксировали в Казачью бухту, затем вытаскивали длинным тросом на берег, разоружали или подрывали.
В районе 3-й бочки, где подорвался линкор „Новороссийск“, тоже были подняты две мины. И хотя их батареи при замере имели 9—12 вольт, это все же позволяло вызвать взрыв.
Мое мнение таково: к 1955 году 1000-килограммовые мины заилились довольно глубоко, так что водолазы в районе 3-й бочки ничего не обнаружили. Однако якорь линкора разворошил мину, и заработал прибор срочности. Это обыкновенные часы…»
«Я считаю, — утверждает бывший командир тральщика № 189 капитан 1-го ранга в отставке И. И. Хомяков, — что линкор погиб от немецкой заглубленной спаренной магнитной мины или мины, установленной на 12 крат. Это значит, что неконтактная мина позволяла кораблям одиннадцать раз проходить над нею, а на двенадцатый — импульс, полученный от корабельного корпуса, вызывал взрыв. Чтобы уничтожить такие мины, наши тральщики с электромагнитными тралами по 12 раз проходили над опасными местами…»
«Прибор кратности здесь ни при чем, — оспаривает Хомякова Тусменко, — на мине сработал прибор срочности, или ДЧМ — долгосрочный часовой механизм, с последовательно подключенными пружинами. Такой прибор взводится сроком на год. Почему же он сработал через 11 лет? Причина проста: перед возвращением в Севастополь эскадры все бухты тралились по многу раз разными типами тралов. Потом для большей надежности катера пробомбили глубинными бомбами всю акваторию. Вот тут-то, при мощном сотрясении, прибор срочности (ДЧМ), как мы говорим, зааретировался, то есть застопорился, до следующего толчка, который и произошел через 11 лет».
«Прибор срочности (по сути дела, это будильник с пускателем от гидростата) имел недостаток, — сообщает инженер-подполковник Гавемон. — Окончательное приготовление его делается на корабле непосредственно перед постановкой мины. Флотских минеров у немцев к апрелю 44-го почти не было, их гарнизон в Севастополе понес большие потери, поэтому мины просто спихивали за борт, не приготовив их к действию».
Именно об этом говорил мне и инженер-контр-адмирал Н. П. Чикер: все ящичные мины, извлеченные со дна Северной бухты после гибели «Новороссийска», оказались без взрывателей, то есть не снаряженными к боевому действию.
— Так-то оно так, — утверждали эксперты комиссии, — но как раз это обстоятельство и увеличивает вероятность гибели «Новороссийска» от мины. И вот почему. Пробить линкор, пронзить, прожечь все его броневые и неброневые палубы мог только заряд кумулятивного действия…
Что такое кумулятивный эффект, объясняет Военный энциклопедический словарь:
«Концентрация действия взрыва в определенном направлении. Достигается путем создания у заряда ВВ кумулятивной выемки (сферической, конической и др.), обращенной в сторону поражаемого объекта».
Такой выемкой послужил пустой «аппаратный котелок» в тротиловой массе для размещения в нем взрывателя, приборов кратности, срочности и всего прочего, что делает мину не просто ящиком со взрывчаткой, а боевым механизмом. Разумеется, взрыв такого заряда с импровизированной кумулятивной выемкой от «аппаратного котелка» мог произойти только в том случае, если разоруженная мина была в паре со снаряженной. Попадались ли такие «связки» в Северной бухте?
— Да, попадались, — говорит бывший мичман, старейший севастопольский водолаз Владимир Дмитриевич Корпус. — Впервые я натолкнулся на такую банку в Северной бухте, против Инкермана. Опустился на грунт, застропил ящичную мину, стал обходить ее по радиусу; вдруг задел галошей обо что-то твердое. Пригляделся — из ила другая торчит, краешком едва выступает…
Значит, спаренные мины — не просто предположение.
«По заданию комиссии, — заканчивает свое письмо А. Тусменко, — была проведена серия экспериментов: поочередно взрывали все известные мины, состоявшие на вооружении немецкого флота. Но ни одна из них не смогла произвести и половинного разрушения того, что было на „Новороссийске“. Взрыв нескольких мин носил совсем иной характер — объемный, а не направленный».
Ударная струя раскаленных газов пробила борт и вышла вертикально вверх, проделав в корпусе линкора русло в виде латинской буквы «L». Кумулятивный выброс идет только в одном направлении. Если бы мина была обращена своей выемкой к борту, то форс взрыва прошил бы линкор от борта к борту, но ведь огненный смерч главную свою разрушительную работу проделал по пути вверх. Почему?
Запомним все же эту букву — «L».
«Минная версия» проста и удобна — она снимает ответственность за взрыв с начальников различных ведомств, — и, видимо, потом все-таки именно ей и отдали предпочтение в заключительном акте комиссии. И все же она неубедительна.
Случайно застопорился долгосрочный часовой механизм мины, причем именно у той, которая случайно была снаряжена всеми необходимыми приборами. Случайно эта мина оказалась в соседстве с другой, у которой была кумулятивная выемка. Случайно ее задел якорем линкор и случайно подтянул ее к себе под борт к одному из самых уязвимых мест — в район артпогребов с самыми мощными зарядами и снарядами. Случайно часовой механизм, проснувшийся после 11-летней спячки, сработал в самый безмятежный для экипажа заполуночный час…
