Казимеж Тетмайер - Легенда Татр
В противоположность этому Тетмайер, уроженец Подгалья, с младенчества впитал самобытную гуральскую культуру, с которой был знаком изнутри, в ее естественном виде, а не только по лубочным картинкам, «нарисованным на стекле». И его навсегда очаровал, став неиссякаемым источником вдохновения, «сказочный мир Татр» (так он назвал книгу очерков, появившуюся в 1906 году).
В зрелые годы Тетмайер продолжил основательное изучение языка, обычаев, поверий и фольклора подгальских горцев, среди которых чувствовал себя в родной стихии, а не заезжим туристом. Это дало ему возможность глубоко проникнуть в характер своих героев, ощутить всю прелесть специфического гуральского говора и поэтичных сказаний, воссоздать их в живой форме, без искусственной манерности стиля и поверхностного этнографизма. Недаром взыскательный критик-эрудит Тадеуш Бой-Желенский в статье-некрологе отметил, что несомненным вкладом Тетмайера в искусство польского слова наряду с несколькими десятками кристально прекрасных стихотворений останется также его «гранитное «Скалистое Подгалье», которое победно устоит перед всеми сменами литературных эпох и вкусов».
Справедливость этого прогноза подтвердил позже выдающийся лингвист академик Тадеуш Лер-Сплавинский, констатировавший в капитальном труде «Польский язык. Происхождение, возникновение, развитие», что «Скалистое Подгалье», по его мнению, «не имеет себе равных в литературе и по восприятию и пониманию природы Подгалья, души его жителей, и по овладению тем языком, которым выражает себя эта душа». «Стилизация Тетмайера, — заключал ученый, — отличается большим чувством меры и мастерством в применении диалектного материала, при помощи которого он разнообразит и подчеркивает местный колорит рассказов…»
Пять томов рассказов, составляющих цикл «На Скалистом Подгалье», с одной стороны, и развитие яношиковской темы в его поэзии, с другой стороны, вплотную подвели Казимежа Тетмайера к созданию «Легенды Татр».
Татры расположены на границе между Польшей и Чехословакией, и с давних пор горы эти не только разделяли территорию, но и сближали культуру родственных славянских народов. Вот почему в песнях и преданиях польских гуралей, которые с детства запали в душу Тетмайеру, слышны отзвуки словацкого фольклора о благородном разбойнике Яношике. Юрай Яношик (1688–1713) — фигура историческая. В 1707–1708 годах он участвовал в антигабсбургском восстании князя Ференца Ракоци, позже стал атаманом «горных хлопцев» и окончил свои дни на виселице в Липтовском Микулаше.
Можно убить человека, но нельзя убить легенду о нем. А вокруг Яношика и его отважной дружины сложились легенды, в которых народ воплотил свои мечты о свободе и избавлении от феодального бесправия. В песнях, балладах и сказках предстает этот словацкий Робин Гуд надежным защитником простого люда, он отбирает неправедно нажитое добро и деньги у богатых, раздает все бедным. Народная фантазия наделила его самыми привлекательными чертами, дала в руки волшебный топорик-валашку, в котором таилась сила сотни бойцов, обвила стан волшебным поясом, делающим неуязвимым, — так что одолеть атамана враги сумели лишь с помощью хитрости и коварства.
Яношик пленил воображение Казимежа Тетмайера, решившего перенести этот собирательный образ на польскую почву, где имя предводителя «горных хлопцев» стало произноситься как Яносик. Уже в первом его сборнике стихов появилась «Песнь о Ясеке-разбойнике», а во второе издание того же сборника (1900) была включена «Смерть Яносика» — переложение поэмы словака Йонаша Заборского. О хорошем знакомстве Тетмайера со словацкой литературой, посвященной полюбившемуся ему герою, свидетельствует и очерк о Яносике, помещенный в книге «Сказочный мир Татр». Наконец, в его пятой поэтической тетради (1905) был напечатан цикл баллад о Яносике. Так постепенно в творческом сознании художника складывался тот образ великодушного и отчаянного разбойничьего «гетмана» Яносика Нендзы Литмановского, который был воплощен им на страницах «Легенды Татр».
Книга эта буквально пропитана поэзией — поэзией чувств и поэзией красоты татранского фольклора, красоты татранской природы, пластичность описаний которой у Тетмайера, как считает польская критика, достигает порой высот мицкевичевского «Пана Тадеуша». Если бы романы, как пьесы, предваряли списком действующих лиц, то в «Легенде Татр» на одно из первых мест следовало бы поставить природу. Ибо она выступает здесь не в виде условного театрального фона или мимолетных зарисовок, а в качестве живой основополагающей стихии. То ласковая и щедрая, то враждебная и неумолимо жестокая, но величественная во всех своих проявлениях, стихия эта играет важнейшую роль в творимой писателем легенде, и в соприкосновении с нею полнее раскрывают душу герои. Нерасторжимую связь с природой ощущает и тот, кто лишь вступает в жизнь, и тот, кто уже прощается с нею, — символичны в этом отношении сцены, которые обрамляют роман: неизъяснимое волнение девушки-ребенка, когда ей впервые довелось погрузить взор в бездонную глубину Черного озера, и спокойное подчинение старого Саблика вековечному закону гор перед ликом приближающейся смерти.
«Легенда Татр» состоит из двух частей, и названы они по именам центральных персонажей — Марины из Грубого и Яносика Нендзы Литмановского. При создании этих образов, несомненно, сказались неоромантические тенденции, присущие всему творчеству Казимежа Тетмайера. Образы эти как бы приподняты над остальными, над повседневностью, и неординарность их подчеркивается той добровольной романтической смертью, которую избирает каждый из них.
Брат сумел увести юную Марину от Черного озера, когда она загляделась в него. Но затянула ее иная пучина — любовь. Не в силах преодолеть роковую страсть к воеводичу Сенявскому, гордая Марина вонзает себе в грудь нож, которым пришла убить своего неверного возлюбленного и его молодую жену. Ее мученическая и одновременно исполненная достоинства смерть потрясает даже не отличавшегося до тех пор благородством Сенявского: положив руку на холодеющий лоб Марины, он дает клятву в память о ней впредь не наказывать «ни мечом, ни колом, ни четвертованием» никого из своих мужиков.
Тетмайер не случайно отнес сюжет своего романа к середине XVII столетия. Угнетение польских крестьян в ту пору достигло такого предела, что не могло не вызвать противодействия с их стороны. Противодействие это выливалось в разные формы — от стихийных народных восстаний до «збуйництва», то есть разбойничества. Разбойничество, как это верно показывает Тетмайер, было одним из проявлений борьбы крестьян, доведенных до отчаяния нуждой и панскими притеснениями.
Далеко не все разбойники, скрывавшиеся в горах и лесах, были столь благородными, как выросший из легенд тетмайеровский Яносик, — многие руководствовались сугубо личной выгодой и не брезговали иной раз поживиться за счет бедняков. Но встречались среди них и настоящие народные мстители, имена которых окружались почетом и любовью. В них видели спасителей от шляхетского произвола, жестокости и насилия. Яносик в романе созывает земляков идти на войну — за хлебом, мясом, вином и золотом. Примечательно, что золото — на последнем месте. Главная беда, которую надо превозмочь гуралям, — голод. Потому-то и отправляются они, покинув родные дома, под водительством разбойничьего гетмана «за Татры».
Высокого драматизма исполнены страницы, повествующие о последних часах Яносика. Автор приводит Литмановского к могиле сына, которого тот никогда не видел. Тут Яносик открывает свое имя его матери, прекрасной Веронке, которую не мог забыть все минувшие десять лет. А когда она, наслышанная о подвигах разбойника, в страхе отшатывается от него, он говорит в свое оправдание: «Никогда я не брал ничего у бедняка. Я брал только там, где было много добра. Я людей равнял. А мне самому не нужно было ничего. Веселый я был! И смелый…»
Затем Яносика настигает весть, что половина доверившихся ему людей пала от рук императорских солдат, пока он отсутствовал. Если реальный Яношик, послуживший ему прототипом, был повешен, то Тетмайер опоэтизировал смерть своего героя: испытывая неотступную вину за гибель товарищей, разбойничий гетман велит заживо предать себя огню. И вслед за взметнувшимся столбом пламени разгорается посмертная слава Яносика: «По всем городам и деревням, по самым глухим углам и безлюдным степям шла о нем слава. Ваг и Орава, Попрад и Дунаец разносили его имя. Вся его жизнь смолоду и до смертного часа была как жизнь орла в Татрах».
Яносика, превращенного им в легендарного героя польских Татр, Тетмайер поместил в напряженнейший период истории своей родины. Пятидесятые годы XVII века были временем освободительной войны украинского и белорусского народов против гнета магнатско-шляхетской Речи Посполитой, временем антифеодальных волнений «голытьбы» внутри самой Польши, среди которых выделяется восстание Александра Леона Костки Наперского, вспыхнувшее в 1651 году на Подгалье, временем оккупации польских земель шведскими войсками, отпор коим опять-таки лег немалой тяжестью на крестьянские плечи.
