Пол Блок - Ниже неба
Росс бросился через комнату к двери и уже на пороге столкнулся с Фраем Льюисом, спешащим навстречу в сопровождении китайского моряка. Моряк что-то быстро сказал гвардейцу, стоящему на страже.
– Британский военный корабль! – воскликнул Фрай Льюис. – Он только что сделал два выстрела, ядра пролетели прямо над нашими головами!
Мей-ли и сестра Кармелита вскочили со своих мест. Девушка попыталась выйти из комнаты вслед за Россом, однако гвардеец преградил ей путь, объяснив при этом, что женщинам не полагается находиться на палубе во время угрозы начала баталии. Росс обернулся к Мей-ли, показывая знаком, что собирается просто посмотреть на происходящее, и вышел наружу.
На борту джонки царила невообразимая суматоха. Китайские моряки бегали по палубе, вооружаясь луками и ротанговыми щитами или занимая позиции у небольших пушек. Россу с трудом удалось пробраться сквозь толпу к носовой части судна, где его внимание сразу приковал фрегат британского военно-морского флота, стоящий справа по борту на расстоянии около трех сотен ярдов. Корабль был вооружен сорока или пятьюдесятью пушками, расположенными двойными рядами по обеим его сторонам. Над дулами двух передних пушек поднимался легкий дымок, по которому можно было с уверенностью сказать, что именно из этих пушек были сделаны предупредительные выстрелы.
Несколько китайских моряков выбежали на нос джонки, бесцеремонно оттолкнув Росса в сторону. В руках они держали большое, неуклюжее ружье, называемое джингол50. Ружье состояло из трубки, шести футов в длину и полтора дюйма в диаметре, прикрепленной к прикладу с курком. В то время, как китайцы встали у конца приклада, один из моряков подкатил к ним большой бочонок с пороховой смесью, приготовленной из двух частей древесного угля, трех частей селитры, десяти частей серы, вымоченной в спирте гаолян51 и высушенной на солнце. Человек, подкативший бочонок, набрал смесь в большой черпак, забрался на подставку рядом с ружьем и всыпал смесь в ствол, используя при этом бамбуковую палку для того, чтобы забить порох на глубину в шесть дюймов. Затем он добавил примерно полторы унции железной дроби и высушенных горошин.
После того, как ружье зарядили, его ствол был опущен и установлен на желобе защитного бортика. Стрелок, называемый «охотником на дичь», поскольку с этим ружьем обычно охотились на диких гусей, поджег тонкую палочку благовоний с помощью кремня, всунул тлеющий фитиль в щель на вершине взведенного S-образного бойка. Затем китаец затолкал свернутый кусок бумаги с порохом в полку ружья через большую дырку на правой стороне. Остальные моряки встали рядом, и «охотник на дичь» навел ружье на цель, ожидая сигнала стрелять.
Росс заметил, что британский фрегат, находящийся теперь уже на расстоянии всего двухсот футов от джонки, быстро приближается, готовясь развернуться бортом к китайскому судну и, возможно, даже сделать залп из бортовых орудий. Росс оглянулся на палубу и увидел, что китайцы торопливо готовят свои пушки к бою. Он подумал, что девяти– и двенадцатифунтовые орудия вряд ли смогут достойно противостоять огневой мощи боевого английского корабля. К тому же, этот корабль был всего лишь фрегатом – чем-то средним между корветом и линкором – в то время, как тайпин-чуань являлся одним из самых главных судов Императорского военно-морского флота.
Поднебесный ужас... – подумал Росс и печально покачал головой.
Фигура командующего джонкой, адмирала Юня, возвышалась возле рулевых, сидящих на большой, приподнятой кормовой палубе. Командующий наблюдал за перемещениями фрегата, возможно, пытаясь определить, был ли сделан первый, предупредительный выстрел британского судна просто для того, чтобы остановить джонку и перейти на ее борт. Росс сомневался в том, что адмирал позволит англичанам попасть на борт своего судна – только не тогда, когда на его ответственности лежала деликатная миссия доставки племянницы чынь-чай та-чэня на Яву.
Адмирал Юнь получил с фрегата ответ на свой вопрос в виде другого двойного залпа. На этот раз ядра упали на воду всего в какой-то сотне футов от того места, где стоял Росс. Очевидно, англичане решили, что китайская боевая джонка находится слишком далеко от дома, и намеревались немного позабавиться с ней.
Решив не дожидаться прямого попадания, адмирал поднял правую руку и дал сигнал стрелять. Росс сделал несколько шагов в сторону от «охотника на дичь», который сперва прицелился, наведя дуло своего ружья, затем плавно нажал на курок. Горящая палочка благовоний ударилась о полку, поджигая порох. Вспышка метнулась через бумажный пыж в переднее отверстие ствола, посылая заряд вперед. Взрыв был ужасным – намного более сильным, чем грохот большинства пушек, выстрелы которых когда-либо слышал Росс, – и сила отдачи опрокинула «охотника на дичь» на спину.
Раздался возбужденный крик, а затем радостные вопли нескольких дюжин китайских моряков, увидевших, что выстрел проделал большую дыру в верхнем парусе на главной мачте фрегата. Это, похоже, заставило англичан одуматься, поскольку почти сразу после выстрела фрегат развернулся правым бортом к джонке, очевидно не желая подходить ближе до тех пор, пока его боковые орудия не будут нацелены на небольшой, но весьма опасный китайский корабль.
Почти сразу после этого к Россу бросился Фрай Льюис Надал, крича о том, что адмирал Юнь не хочет, чтобы пассажиры его судна пострадали, и что Россу следует поскорее покинуть нос джонки. Очевидно, именно на носовую часть должна была обрушиться вся тяжесть следующего залпа фрегата, поэтому адмирал не хотел изменять положение своего судна и подставлять галереи на жилой палубе под возможный огонь противника.
Росс покорно двинулся вслед за монахом к корме, однако задержался, подойдя к главной мачте, на которую с помощью морского фала была поднята странная конструкция. Она представляла собой корзину, нагруженную полудюжиной глиняных кувшинов, в каждом из которых было по два и более отсека. В этих отсеках находился порох, небольшие иглы, железная дробь и какое-то вещество, которое источало при горении особенно отвратительный и удушающий запах. Каждый из этих «вонючих чайников», как их называли, был обернут в кусок ситца. Когда суда сойдутся друг с другом на достаточно близкое расстояние, материя будет подожжена человеком, сидящим на вершине мачты, который затем обрежет фал, рассыпая содержимое корзины над вражеским судном. При благоприятном исходе всей этой операции кувшины ударятся о палубу и расколются, содержимое горящих узлов материи освободится и вызовет такое зловоние, что каждый, кто окажется поблизости, лишится сознания. Кроме того, существовала большая вероятность, что горящие куски ситца подожгут деревянные доски палубы вражеского судна.
Пока один из моряков карабкался на мачту, чтобы занять позицию на ее вершине, Росс проследовал вдоль палубы туда, где адмирал Юнь командовал рулевыми и своими воинами. Адмирал немного развернул джонку, поставив ее правым бортом к фрегату, затем приказал своим людям выстроиться в ряд вдоль противоположного от фрегата борта. Юнь, по всей видимости, собирался совершить дерзкий ход: позволить английскому кораблю сделать залп и разрядить все свои боковые пушки, а затем самому выстрелить в ответ. В то же время он отдал распоряжение барабанщикам бить в свои барабаны. В следующий момент воздух вокруг заполнился гулом барабанной дроби и пронзительным звоном гонгов.
Росс увидел, как над пушками по правому борту фрегата взвились облака дыма, за которыми последовал оглушительный грохот двадцати одновременных выстрелов. Ядра шлепнулись в воду совсем рядом с джонкой, одно из них все-таки угодило в корпус между носовой частью и главной мачтой, проделав зияющую дыру как раз над ватерлинией. Джонка сильно качнулась в сторону, и град деревянных щепок посыпался на палубу. Китайские моряки ни на мгновение не потеряли самообладания. Они укрылись от деревянных обломков ротанговыми щитами, которые были настолько туго сплетены и эластичны, что могли защитить даже от удара мечом или дальнего выстрела из мушкета.
Как только отгремел залп английских пушек, адмирал Юнь поднял свой меч, и моряки все разом бросились к тому борту, который был обращен к фрегату. Некоторые из них занимали позицию возле небольших пушек, другие – натягивали тетиву своих луков. Росс увидел, что джингол уже перезаряжен и установлен на желобе правого борта.
Адмирал дал сигнал рулевому удерживать судно на месте, затем схватил свой меч обеими руками и прочертил его кончиком широкую дугу над палубой. Лучники высоко подняли свои луки и все одновременно отпустили тетиву. Росс был изумлен тем, как далеко полетели их стрелы. Он знал, что китайцы являются подлинными мастерами стрельбы из лука; он даже слышал о том, что легендарный китайский стрелок, Чи Чанг, начал освоение этого искусства с того, что пролежал три года под ткацким станком своей жены, учась не моргать глазами, а следующие три года провел, глядя на крошечную вошь до тех пор, пока она не стала казаться ему величиной с колесо телеги. И все же Росс не предполагал, насколько большой силой обладают китайские воины несмотря на их невысокий рост.
