KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Сара Дюнан - Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь

Сара Дюнан - Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сара Дюнан, "Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Вот и я, герцог. Готова к переговорам, – закричала она, и ветер подхватил ее слова. – Не хотите ли присоединиться ко мне? Я провела многие часы в приятном общении с мужчинами много моложе вас.

Солдаты позади Чезаре одобрительно загоготали. Итальянцы, испанцы, французы, гасконцы – вне зависимости от национальности у них сейчас был лишь один командир, и все хотели посмотреть, что же он будет делать.

Чезаре выдержал паузу, затем медленно, чтобы в каждом движении сквозило подчеркнутое изящество, спрыгнул с коня, похлопал его по шее, словно передавая какую-то мысль, и наконец ступил на разводной мост. Какое расстояние их разделяло? Двадцать, тридцать шагов? Он вновь оказался в лесу, все его внимание сосредоточено на танце охотника и добычи.

– Герцог Валентино, вижу, ноги ваши еще красивее, чем о них говорят.

Она, широко улыбаясь, шагнула по направлению к нему. Он сделал то же самое. Повисла тишина. Что дальше? Она сделала еще шаг, четыре, пять.

Теперь двинулся он. Два, три….

Внезапно Катерина издала истошный крик. Мост дернулся вверх, но Чезаре не удивился, он уже ожидал этого. Она двинулась назад секундой раньше и легко преодолела расстояние по наклоненному мосту до входа в крепость. Возвышающиеся над Катериной зубчатые стены неожиданно заполнились солдатами, они что-то громко кричали. Чезаре не слушал их. В ушах стоял знакомый звон: у него было шесть, в лучшем случае семь шагов, чтобы оценить угол и дальность прыжка.

Его конь послушно повернулся спиной ко рву, готовый принять его, когда он прыгнет прямиком в седло. Он двинулся вперед. У него не было права на ошибку: падение в воду стало бы равносильно плену. Сколько раз он упражнялся в подобных прыжках из окна во двор, с одного коня на другого? Но такого он никогда прежде не делал, а риск, вне зависимости от умения, есть всегда.

Прыгать оказалось ближе, чем он думал. Чезаре неуклюже приземлился в седло, схватился за гриву коня, чувствуя в паху тупую боль от удара. Конь протестующе встал на дыбы, однако теперь Чезаре был в безопасности и мог покрасоваться перед другими. Что ему виделось несовершенным, наблюдателям представлялось невероятным талантом. С берега рва раздались оглушительные крики и одобрительные возгласы, с другой стороны ответили солдаты противника. Над водой понесся вой, похожий на тот, что издают стаи бешеных собак.

Проезжая мимо д’Алегре и его заместителя де Джиона, Чезаре небрежно помахал им рукой. Жители Форли сегодня смогут спать спокойно. Грабеж – дело привлекательное, но для солдат, жаждущих схватки, это ничто по сравнению с тем возбуждением, которое охватывает при виде подстрекающего их врага.

Глава 46

Тысяча пятисотый год. В Риме он начался мирно, легким морозцем под ясными небесами. Дороги и пустыри вокруг собора Святого Иоанна Латеранского наводнили паломники, желающие поприветствовать папу и его любимую дочь Лукрецию, герцогиню Бишелье, в сопровождении церковников и знати. Служба, которую они посетили в просторной старой церкви Константина недалеко от южных ворот, ознаменовала официальное начало великого юбилейного года. Когда город накрыла ночь, зубчатые стены замка Святого Ангела осветили огромные колеса фейерверков. Они извергали в ночное небо искры и осыпали город градом комет.

Не прошло и недели, как в двухстах пятидесяти милях к северо-востоку, рядом с крепостью Форли начался фейерверк другого рода. Еще не рассвело, а мальчишки с телег уже выдавали артиллеристам восковые шарики. Помощники, отвечающие за подачу ядер, быстро засовывали воск в уши и перевязывали головы косынками, хорошо впитывающими пот. Канониры были более осторожными – играли с ними, как с четками, разминали шарики подушечками пальцев, чтобы те стали мягче и лучше принимали форму слухового прохода. Некоторые воздавали недолгую молитву святой Луции, девственной мученице и покровительнице слепых, которая несла свои глаза на подносе как напоминание о тех страданиях, которые ей довелось испытать перед казнью. Так сильна была ненависть к этой новой мобильной артиллерии, насылающей смерть с небес безо всякого уважения к военному мастерству и смелости противника, что когда канониры попадали в плен, им в качестве наказания выкалывали глаза. Поскольку слух у них уже был поврежден грохотом выстрелов, они становились ходячими мертвецами.

Однако сейчас их глаза смотрели в одном направлении с дулами пушек и зрение было достаточно зорким, чтобы превратить любую крепость в груду камней. Орудия выкатили на позиции, порох засыпали, ядра подкатили к затвору – чем более округлую форму они имеют, тем лучше летят. Когда ядро вбивали в ствол, прямо к пыжу, закрывающему заряд, артиллеристы сыпали побольше пороха на запал. Несколько мальчишек стояли наготове с горящими факелами: это был единственный источник тепла в холодном воздухе занимающегося рассвета. Небо на востоке окрасила заря, и первый мальчик передал фитиль первому канониру. Тот поджег запал, удостоверился, что все горит, и быстро отошел от орудия во избежание увечий от отдачи.

Утреннюю тишину прорезал грохот. Еще, потом еще раз. К тому времени, как прозвучал выстрел десятой пушки, первую уже заканчивали перезаряжать. Глубоко в ствол заталкивали банник, обмотанный мокрой тряпкой, чтобы прочистить его и потушить остаточные искры перед тем, как снова засыпать туда порох.

Вскоре уже все железные драконы изрыгали пламя, и воздух наполнился громом и грохотом камней. Откуда-то сверху с башен в ответ раздавались выстрелы из меньших орудий, но они не могли точно бить на большие расстояния и, лишенные пространства для маневра, легко становились жертвами тяжелой артиллерии врага. Дым из пушек сливался с облаками пыли. В этих неестественных сумерках даже самый зоркий канонир был не в состоянии оценить нанесенный ущерб.

Артиллерийский обстрел не затихал до самого полудня, когда объявили небольшой перерыв, чтобы подвезти боеприпасы и дать людям, теперь таким же черным, как их орудия, немного передохнуть. С пункта наблюдения на высокой башне рядом с батареей Чезаре и другие командующие ждали, когда уляжется пыль. Взору их предстали очертания раскуроченных зубчатых стен слева от подвесного моста. Людей в поле зрения не было, но когда уши их привыкли к тишине, они расслышали крики и плач. Верхушка одной из башен была полностью разрушена, орудия сломаны, то там, то тут прорывались языки огня. Все стены были в дырах и отметинах, но сквозных пробоин нападавшие не увидели. Чезаре повернулся к д’Алегре и Вителли. Они кивнули. Когда на башне показались люди с ведрами воды в руках, он отдал приказ вновь начать обстрел. На этот раз их остановит лишь ночь.

Крепость, столько лет простоявшая несокрушимой, подвергалась обстрелу целый день. Наутро в воскресенье пошел снег. Под градом ударов огромная часть внешней стены с юга обрушилась в ров, и обломки каменной кладки образовали импровизированный мост почти до его середины. Войска Чезаре уже подготовили плоты. Люди – швейцарцы и гасконцы в первых рядах – заполняли их, плыли, а затем карабкались по камням, так что не успели еще оставшиеся в крепости пушки нацелиться на переправу, как пробоина была взята.

Волна за волной солдаты наводняли крепость, и жажду победы разжигало долгое ожидание схватки. Трупы падали к их ногам. Из укрепленной цитадели, где нашли себе убежище Катерина и ее офицеры, отдали приказ поджечь склады и боеприпасы. Но в последовавшем хаосе дым и огонь ослепляли защитников сильнее, чем нападающих, а гасконцы и мечники вскоре прорубили себе дорогу, пробив тараном дверь, ведущую к винтовой лестнице. Наверху забаррикадировались и ждали Катерина Сфорца и ее свита.

Другие осаждавшие двинулись по опущенному мосту. Первой шла кавалерия с Чезаре и д’Алегре во главе. Пока лошади прокладывали себе путь по снегу и слякоти, переступая через тела и обломки, становилось все холоднее. Однако, оказавшись в цитадели, Чезаре почувствовал раздражение: дверь в комнаты узников, пусть и открытую, перегородила дюжина истекающих кровью гасконских солдат.

Герцог Байи в смущении поспешил поприветствовать его, ожидая гневной тирады.

– Я… Это правила ведения войны, герцог Валентино. Цитадель взяли мои войска, и герцогиня Форли сдалась моему коннетаблю[11], понимая, что будет узницей Фра…

– Ах, вы не посмеете, – злобно засмеялся Чезаре. – Я веду эту армию, а вы и ваши люди воюете на моей стороне.

– Сир, в первую очередь мы французы, и наша преданность….

– Герцог Валентино, – мягко перебил его, появившись из-за спины Чезаре, д’Алегре, – как французский дворянин вы знаете, что по военным законам женщину нельзя брать в плен. Герцог Байи лишь удерживает даму от имени короля Людовика. Теперь она находится под его защитой.

– Защитой! Боже всемогущий. Скорее уж она стала его трофеем. – Чезаре горько засмеялся. – Вы хотите денег. Выкуп. Вот в чем дело. – Даже д’Алегре стушевался. Планировали ли они это с самого начала? Неудивительно, что они сражались как черти, если хотели добраться до нее первыми. – Я и забыл, что вы специалист по этой части. Ведь это вы «позаботились» о Джулии Фарнезе и моей тетушке, когда она везла ее обратно в Рим незадолго до вторжения, так?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*