Фредерик Форсайт - Шепот ветра
Ни одному из оставшихся на холме не было суждено услышать эти стихи Киплинга, но они поступили именно так, как он написал. Крейг услышал, как раздались первые выстрелы – это раненые солдаты решили избавить себя от плена и пыток. Он обернулся к Льюису.
Сержант с побелевшим как мел лицом по-прежнему находился в седле, лошади их стояли рядом. Путь к бегству был отрезан: внизу, у подножия холма, так и кишели оглала.
– Сержант, вы же не допустите, чтоб меня прикончили, как связанную свинью! – взмолился скаут.
Секунду-другую Льюис колебался, затем соскочил с лошади, достал нож и перерезал веревки на ногах Крейга.
А уже в следующую секунду произошли сразу три вещи. Две стрелы, выпущенные с расстояния не более сотни футов, вонзились в грудь сержанта. Зажав в руке нож, он изумленно смотрел на них, потом колени у него подогнулись, и он рухнул на землю лицом вниз.
Из высокой травы вдруг вынырнул сиу, прицелился в Крейга из старинного кремниевого мушкета и выстрелил. Но, видно, он заложил слишком много пороха. Мало того, он совершил еще более фатальную ошибку: забыл вынуть шомпол. Казенная часть мушкета с грохотом взорвалась, правая рука индейца превратилась в кровавое месиво. Если б он стрелял с плеча, ему наверняка бы снесло голову, но он стрелял с бедра.
Казенная часть отлетела от ствола, точно гарпун. Крейг находился лицом к индейцу. Кусок металла вонзился его лошади прямо в грудь, проник до самого сердца. Несчастное животное повалилось на землю. Крейг, руки у которого до сих пор оставались связанными, извернулся всем телом, чтоб она не придавила его. Он упал на спину, ударился затылком о камень и потерял сознание.
Через десять минут погиб последний белый солдат Кастера. Скаут не видел, как это произошло, но развязка наступила быстро. За одну минуту сиу перебили последнюю дюжину оказывающих сопротивление белых, и Вездесущий Дух тут же унес их прочь. На деле же большинство из солдат прибегли к помощи ружей и «кольтов». Некоторые добивали раненых товарищей, а потом кончали жизнь самоубийством.
Крейг пришел в себя и почувствовал, что голова у него раскалывается от боли, а перед глазами все плывет. Затем он понял, что лежит на боку, прижавшись щекой к земле, и что руки у него связаны за спиной. Перед глазами двоились и раскачивались высокие зеленые травинки. Затем в голове немного прояснилось, и он услышал чью-то мягкую поступь, возбужденные голоса вокруг, изредка раздавался торжествующий крик. В глазах тоже прояснилось.
По склону холма мелькали ноги, обутые в мягкие мокасины, воины сиу искали и собирали трофеи. Один из них, должно быть, уловил на себе взгляд Крейга. Радостный возглас – и чьи-то сильные руки подхватили его под мышки и рывком поставили на ноги.
Его окружили четыре индейских воина – лица раскрашены и искажены яростью. Вот один из них вскинул палку с привязанным к ней камнем, явно намереваясь размозжить ему череп. В ту долю секунды, что Крейг ждал смерти, перед ним успела пронестись вся его недолгая жизнь. И еще он подумал: что же ждет его там, по ту сторону земного существования? Но удара так и не последовало. Он услышал голос: «Стой!»
Поднял глаза. Мужчина, остановивший индейца, сидел верхом на лошади и находился футах в десяти. Заходящее солнце освещало его со спины, и Крейг видел лишь силуэт.
Голова непокрыта, волосы темным плащом падают на спину и плечи. У всадника не было ни копья, ни томагавка. Значит, не шайенн.
Лошадка, на которой сидел мужчина, сместилась на фут в сторону, теперь солнце освещало его сбоку. Тень всадника надвинулась на Крейга, и тот смог разглядеть его уже более отчетливо.
Лошадка не была пегой в отличие от большинства индейских пони. Нет, шкура у нее отливала медно-рыжим блеском, такую масть тут называли золотой оленьей. Крейг был немало наслышан об этих лошадях.
Мужчина, сидевший на ней, был гол, если не считать набедренной повязки и мягких мокасин на ногах. Одет, как простой воин, но осанка и манеры выдавали в нем вождя. И еще Крейг заметил, что к левой его руке не был привязан щит, это означало, что воин пренебрегает опасностью. Зато в той же руке он сжимал каменную пращу. Стало быть, сиу.
Боевая праща индейцев была грозным оружием. Палка восемнадцати дюймов в длину заканчивалась рогатиной. В эту рогатину вставлялся гладкий камень размером с крупное гусиное яйцо. Крепился он там с помощью ремней из сыромятной кожи, которые предварительно замачивали в воде. Затем на солнце кожа высыхала, сжималась и крепко держала камень. Удар таким орудием мог размозжить руку, плечо, сломать ребра, раскроить человеческий череп, будто орех. Но применять его можно было только с близкого расстояния, что делало еще больше чести воину.
Мужчина заговорил снова, и Крейг понял, что говорит он на наречии оглала, родственном сиу языке, который был неплохо знаком скауту.
– Зачем связали этого белого?
– Мы этого не делали, Великий Вождь. Нашли его уже связанным. Это сделали его люди.
Взгляд темных глаз упал на обрывки веревок, которые все еще находились на лодыжках Крейга. Сиу заметил их, но промолчал. А потом сел на землю и впал в задумчивость. Грудь и руки его были разрисованы белыми кружками, символизирующими градины, от уха к подбородку в шрамах от пуль тянулась черная зигзагообразная линия, изображавшая молнию. Никаких других рисунков на теле у него не было, но Крейг уже понял, кто перед ним. Легендарный вождь оглала по имени Неистовый Конь. Он правил этим племенем вот уже двенадцать лет и был известен своим бесстрашием, бескорыстием и почти мистической силой.
С реки потянуло прохладным ветерком, вечерело. Ветер растрепал волосы вождя, высокие травы зашелестели, белое орлиное перо, украшавшее прическу скаута, опустилось ему на плечо. Неистовый Конь заметил и это. Перо было знаком особой чести у шайеннов.
– Он будет жить, – приказал вождь. – Отведите его к Сидящему Быку, пусть сам с ним разберется.
Воины были разочарованы, но повиновались. Крейга снова поставили на ноги и повели вниз, к реке. Только теперь смог он по-настоящему оценить масштабы кровопролития.
Склон холма был покрыт телами убитых, лежали они в тех позах, в каких застигла их смерть. Двести десять бойцов из пяти рот, не считая скаутов и дезертиров. Индейцы отобрали у них все, что могло представлять хоть какую-то ценность, а затем изувечили тела умерших. Шайенны обычно отрезали ноги, чтоб покойный не смог преследовать их на том свете. Сиу разбивали лица и черепа камнями. Индейцы других племен отрубали руки, ноги и головы.
Ярдов через пятьдесят скаут увидел тело Джорджа Армстронга Кастера. Генерал лежал абсолютно голый, не считая белых хлопковых носков, тело отливало под солнцем мраморной белизной. Он остался неизувеченным, если не считать проколотых барабанных перепонок; таким позже и найдут тело генерала люди Терри.
Из карманов и седельных сумок извлекалось все подчистую. Прежде всего забирали оружие и боеприпасы. А уже затем – табак, кошельки, часы в стальных корпусах, очки, фляги, портмоне с семейными фотографиями, любой из этих предметов, даже совсем ненужный и незначительный, считался трофеем. Затем шли головные уборы, обувь, ремни и униформа. Склон холма кишел воинами и подоспевшими на помощь скво.
На берегу реки стояли индейские пони. Крейга заставили сесть на одного из них, и вот он в сопровождении эскорта из четырех индейцев поскакал через Литл-Бигхорн к западному ее берегу. Затем они ехали через деревню шайеннов, и из типи выскакивали женщины и выкрикивали оскорбительные слова в адрес оставшегося в живых белого, но, завидев орлиное перо, тут же замолкали. И недоумевали: кто же он, друг или предатель?
Группа проскакала через лагеря сан-арков, затем миниконджи и вот, наконец, достигла деревни хункпапа. Тут царило небывалое возбуждение.
Этим индейцам не довелось сразиться с Кастером на холме; они встретили и оттеснили отряд майора Рено, остатки которого успели перебраться через реку и держали теперь оборону на вершине горы, где к ним присоединился Бентин. И солдаты недоумевали, отчего это Кастер не спешит им на выручку?
«Черноногие», миниконджи и хункпапа носились по лагерю, похваляясь трофеями, отобранными у убитых солдат Рено. То там, то здесь видел Крейг белокурый или рыжий скальп, которыми размахивали индейские воины. И вот в окружении крикливых скво достигли они типи, где обитал великий вождь, шаман и лекарь Сидящий Бык.
Эскорт из оглала объяснил вождю, что приказал Неистовый Конь, передал ему пленника и ускакал прочь, чтобы продолжить поиски трофеев на холме. Крейга, грубо подтолкнув в спину, заставили войти в типи, где оставили на попечении двух престарелых скво, вооруженных огромными ножами.
На улице уже давно стемнело, когда наконец за ним послали. В типи ворвались не меньше дюжины вооруженных воинов и вывели его. Кругом по всему лагерю пылали костры, и в красноватых отблесках пламени воины выглядели особенно грозно. Но в целом воинственное настроение уже улетучилось, несмотря на то, что примерно за милю, из-за реки, доносились одиночные выстрелы. Это означало, что сиу не оставили своих попыток штурмовать высоту, на которой укрепились остатки отряда Рено.
