Юлия Галанина - Волчий замок
Очень и очень интересным местом оказалась обычная улочка с небольшой часовенкой, посвященной Богоматери. Но именно в этом месте баронесса оживилась, как не оживлялась ни при виде Колизея, ни при виде Форума.
– Говорят, что именно на этом месте папесса Иоанна разродилась во время крестного хода.
– Я ничего об этом не слышала, – осторожно сказала Жанна.
– О папессе Иоанне? – с надеждой спросила баронесса. – Да это же известная на весь мир история! Вот слушай: Эта дама, точнее девица, была соблазнена неким монахом и вместе с ним бежала из родного дома. Монах был о себе очень высокого мнения и собирался стать папой. Поэтому он решил набираться ума в заведениях, где готовят богословов. Девица любопытства ради составляла ему компанию, переодетая в мужское платье. Дела у парочки шли неплохо, и девица ничем не уступала своим соученикам, но тут на беду ее кавалер умер. Она не стала возвращаться домой, а продолжала учебу и стала известным богословом. Все считали ее мужчиной, кроме того, с кем делила она ложе. И когда умер папа Лев Четвертый, решили, что самым достойным его преемником будет она. Девица стала папой Иоанном и никто даже не подозревал, что она женщина. Но ее угораздило забеременеть и разродиться именно во время процессии.
Баронесса всем своим видом показывала, что будь она на месте папессы, уж таких глупых промахов ни за что не допустила.
– Был страшный скандал и дело дошло до того, что кандидата в первосвященники стали проверять на специальном кресле с дырой, чтобы наглядно убедиться в его мужских статях. Слава Богу, современным папам этого не требуется. К моменту избрания у них обычно такое количество незаконнорожденных детей, что их мужской силе завидуют светские кавалеры.
– Все это напоминает обычную байку, – заметила Жанна.
– Да ты что! – возмутилась баронесса. – Это чистая правда. Даже процессии идут по соседней улочке! А если бы не история с папессой, что мешало бы им двигаться по этой?
Сраженная железной логикой мадам Беатрисы, Жанна не стала спорить дальше.
Их экипаж тронулся.
– А сейчас мы отправимся на холм Эсквилин, – пояснила довольная тем, что убедила Жанну, баронесса. – Должна же ты взглянуть на древнейшую церковь Рима. Самое интересное в храме Сан Вито – камень, на котором древним христианским мученикам секли головы. Просто мурашки по коже бегут, как представишь все это! Право, какие страшные были тогда времена!
Жанна кисло подумала, что в сегодняшнем Риме христианам точно так же секут головы на плахах на многочисленных площадях, и это почему-то никого не ужасает.
* * *Экипаж прибыл на место, дамы вышли.
Баронесса дрожащей рукой указала на невзрачный камень.
Жанна сделала скорбное лицо, осматривая святыню.
Никаких эмоций камень у нее не вызывал. Только почему-то вертелась мысль, что рубить головы на деревянной плахе значительно удобнее – меньше тупится лезвие.
Какой дурак приспособил камень для подобных целей?
Спохватившись, что подобные мысли больше подходят для рыжего, не верящего ни в черта, ни в бога, пирата, чем для нее, слава богу, примерной католички, Жанна быстро одернула себя и отошла от камня.
Прямо к церкви примыкала древняя арка.
– Это арка Гальена, – пояснила баронесса. – Ворота в город во времена язычников. Представляешь, каким небольшим был Рим, если этот холм считался окраиной?
А теперь нам предстоит увидеть самое главное украшение этого холма – базилику Санта Мария Маджоре. Больше ее по размерам церквей, посвященных Богоматери, в Риме нет!
Похоже, это было главным достоинством храма в глазах благочестивой мадам де Шатонуар.
* * *Базилика венчала Эсквилин.
Горели под солнцем многоцветные торжественные мозаики на ее фасаде. Окруженный ангелами Христос посылал людям свое благословение.
Жанне страстно захотелось побыть здесь одной, чтобы душа согрелась от соприкосновения с божественной красотой, посвященной Деве.
Она решила, что непременно придет сюда еще раз, без баронессы.
– Базилику построили на деньги одного богатого римского сеньора больше тысячи лет назад, – напомнила, что она рядом, мадам Беатриса. – Он, бедолага, хотел употребить все свое состояние на богоугодные дела, только никак не мог решить, на какие именно. Маялся и маялся, и взмолился к Богоматери, прося осенить его, послать знак. Дева явилась к нему во сне в ночь с четвертый на пятый день августа, и повелела выстроить храм на том месте, где завтра выпадет снег. Сеньор, понятно, решил, что сошел с ума. Но Пресвятая не забыла явиться во сне и папе, сообщив, что снег утром выпадет на холме Эсквилин. Утром папа прихватил сеньора и опрометью кинулся сюда. А Эсквилин был весь в снегу. Папа тростью нарисовал на белой от снега земле контуры храма и велел приступать к работе. Видишь, в нижнем ряду мозаик изображены эти события. Вон из той ложи папа благословляет толпу во время праздников. А в день чуда через отверстие в потолке на головы верующих летят белые лепестки цветов. Говорят, это незабываемо! Я обязательно приду сюда в пятый день августа. Пойдем вовнутрь.
Внутри храм был тоже богато украшен мозаиками. Мозаичные полы переходили в мозаичные стены. Центральный неф был украшен галереей из античных цельномраморных колонн, а над колоннами снова шли мозаичные панели.
Жанна смотрела по сторонам.
…Короновал Богоматерь Сын Божий, пели ангельские хоры, жили своей жизнью ветхозаветные герои, рождался и рос маленький Иисус…
Баронесса подвела Жанну к пятому порфировому кругу на полу.
– Вот здесь лежит прах того благочестивого сеньора и его супруги.
– Достойное место, – заметила Жанна и незаметно поморщилась: баронесса, даже не подозревая, своими фразами беспощадно выбивала ее из торжественно-задумчивого настроения.
Ни остатки яслей Христа, ни икона Санта Мария Салус Пополи Романи, написанная самим Евангелистом Лукой, не вызвали теперь приподнятого состояния души.
– А почему икона так называется? – спросила Жанна для того, чтобы что-то спросить.
– Дарующая здоровье народу Римскому? – подхватила баронесса. – Да потому что в 590 году в Риме свирепствовала чума. И папа Григорий Двоеслов, причисленный потом к лику святых, держа в руках эту икону стал обходить город крестным ходом. И вступив на мост, ведущий к замку, он увидел ангела, который вкладывал меч в ножны. Поэтому-то замок и назвали замком святого Ангела, а икона получила имя Салус Пополи Романи. Теперь к ней за помощью обращаются во время всяких напастей, черных смертей и моровых язв. Пойдем, дорогая, на площадь, у нас мало времени.
Спускаясь по ступеням церковной лестницы к экипажу, баронесса сказала:
– На этих ступенях служители церкви жгут книги, объявленные еретическими. А лет так сто пятьдесят назад здесь же римский плебс короновал Кола ди Риенцо. Ну того проходимца, сына булочника или трактирщика, считавшего себя бастардом императорской крови. Надо отдать ему должное – заваруха вышла отменная. А давай-ка сейчас отправимся к замку св. Ангела! Должна же ты посмотреть на это место, раз уж видела икону?
Жанна коротко и молча кивнула.
ГЛАВА VI
…Пользуясь тем, что госпожа уехала осматривать Рим, Жаккетта решила тоже устроить себе небольшой праздник и выбралась побродить по близлежащим улочкам.
Ей хотелось просто присмотреться к Вечному городу, без спешки и суеты, не мечась вместе с госпожой Жанной от Ватикана к новому зданию канцелярии, или прочесывая лавчонки.
Сегодня Жаккетта решила быть сама себе госпожа.
Она прошла пару кварталов, глазея по сторонам и чувствуя себя свободной и счастливой. Как здорово идти, не зная куда!
Миновала маленький, но шумный рынок, зашла в пару церквушек, попавшихся на пути.
Мимо промчалась стайка громкоголосых римских мальчишек, которые верещали на все лады:
– Магателли, магателли, магателли!
В этих выкриках было такое восторженное ожидание чуда, что Жаккетта подобрала юбки и припустила вслед за мальчишечьей ватагой, рассчитывая непременно узнать, что же это за «магателли».
Чудо, к восторгу Жаккетты, состоялось.
На крохотной площади, образованной слиянием двух улочек и украшенной невысоко выступающей над землей у стены одного из домов древней статуей, настолько помятой колесом времени, что уже нельзя было разобрать, мужчина это или женщина, – на этой площади два кукольника давали музыкальное кукольное представление.
На землю была положена толстая, гладко оструганная доска, с одной стороны которой был воткнут в просверленное отверстие колышек. К колышку одним концом была привязана веревка. На веревку были нанизаны три фигурки, одна женская и две мужских. Второй конец веревки обвязывал ногу пожилого кукольника, который играл на волынке и дергал ногой.
И все, этого оказалось достаточно, чтобы куклы жили.
Они танцевали, размахивали руками, качали головками. Помощник кукольника, мальчишка чуть постарше тех пострелят, что сейчас присев на корточки и раскрыв рты смотрели на танцующих кукол, пел красивую песенку, размахивая руками в такт музыке и прыжкам кукол.
