Эдвин Вудхолл - Разведчики мировой войны. Германо-австрийская разведка в царской России
«Брессель» получил с подводной лодки сигнал остановиться. Что произошло дальше, об этом точных сведений нет. Известно только, что, случайно или намеренно, но «Брессель» ударил подводную лодку.
Оставшиеся в живых немецкие подводники вернулись в Голландию и сообщили о катастрофе. С тех пор участь капитана Фрайэтта была решена. Германская разведка принялась за ним охотиться. Она, по-видимому, поручила какому-нибудь шпиону сделаться непременным пассажиром «Брессель», когда Фрайэтт плавал на этом судне.
23 июня 1916 года «Брессель» в очередном рейсе наткнулся около Зеебрюгге на германскую флотилию миноносцев, которая его захватила как военную добычу.
«Большая восточная железнодорожная компания» выпустила книжку, в которой об этом эпизоде говорится следующее:
«Среди пассажиров на борту «Брессель» был один очень подозрительный человек, к которому немцы проявили много уважения». Комментарии излишни. Ясно, что это был агент германской разведки, которому было поручено выслеживать капитана.
Такой человек, как Фрайэтт, был опасен для немцев, делавших в морской войне ставку на устрашение. Они рассуждали, что если нейтральные государства — Голландия или Скандинавские страны узнают, что один капитан из Британского торгового флота вступил в дерзкое единоборство с германской подводной лодкой, то это будет уроном для престижа германского флота.
16 июля 1916 года капитан Фрайэтт предстал перед военно-морским судом в Брюгге по обвинению в том, что «сделал попытку стрелять в лодку U-33 около плавучего маяка».
Фрайэтт отвергал это обвинение; свидетели, бывшие пассажирами «Брессель», клялись, что это было делом случая.
Но германцы Фрайэтта живым теперь не выпустили.
Глава VII
Как мой друг «Капитан» содействовал разгрому германской тихоокеанской эскадры
Лучше всего соблюдавшейся тайной в Германии был ее союз с Турцией. Если бы союзники своевременно узнали об этой «дружбе», история Дарданелл выглядела бы совсем по-иному.
Незадолго до начала войны британские судостроительные верфи начали постройку военных кораблей для иностранных государств, в том числе и два бронированных крейсера для Турции. Один из них — «Решадие», который строился на тайнских верфях Армстронга, к началу войны был уже совсем готов, а постройка другого близилась к концу.
«Решадие» доставил особенно много хлопот. К началу мировой войны турецкий экипаж численностью свыше 500 человек уже прибыл в Англию и готовился приступить к службе на «Решадие». Временно турецкие моряки жили на одном из пароходов на Тайне. Было очень опасно допустить, чтобы экипаж вступил на «Решадие», так как пришлось бы преодолеть недовольство рабочих Армстронга.
По распоряжению морского министра, переданному через морскую разведку и тайную полицию, на судне был поставлен военный отряд, которому было приказано не допускать на корабль ни одного человека из турецкого экипажа.
Уинстон Черчилль говорит: «Меня часто упрекали в том, что реквизиция этих судов была будто бы одной из причин, приведших три месяца спустя Турцию к войне».
Никакой англичанин не станет отрицать, что морской министр в тот критический момент истории поступил правильно. Германия, по-видимому, знала, что постройка турецких судов близится к концу и намечала присоединить их к «Бреслау» и «Гебену» в Средиземном море. Но это ей не удалось.
Германская военная контрразведка держала в абсолютной тайне союз Германии с Турцией. Англия знала об этом союзе, но чтобы не нарушить международных законов и нейтралитета, позволила «Гебену» и «Бреслау» выйти в море.
Тем временем германский вице-адмирал Сушон со своим флотом держался близ нейтральных вод Италии и Австрии, находясь все время под строгим надзором британской морской контрразведки, хотя мы с Германией еще и не воевали.
Следует напомнить, что срок нашего ультиматума Германии в то время еще не истек. До 12 часов ночи 4 августа «Гебен» и «Бреслау» нельзя было ни атаковать, ни потопить.
Фактически ни «Гебен», ни «Бреслау» не имели намерения нападать на французские транспорты. Они со всей скоростью своих мощных машин держали курс на Константинополь.
«Гебен» и «Бреслау» — последнее слово военного кораблестроения по скорости и по оборудованию — выскользнули из наших рук.
Ответственность за эту ошибку несет разведка министерства иностранных дел. Она должка была раскрыть германские планы и передать их британскому флоту.
Дарданельская конвенция, которая закрывала пролив для военных кораблей, давала Англии непредвиденную возможность разрушить сплетения золота и интриг, которые связывали турецкое правительство с германским. Все находившиеся в Константинополе англичане ждали, что более сильная и быстроходная британская эскадра появится около турецкой столицы и потребует сдачи или уничтожения германских судов — нарушителей конвенции. Если бы имелось на то разрешение британского министерства иностранных дел, можно было бы преследовать «Гебен» и «Бреслау» до Константинополя и потопить их.
К началу войны в Южной Америке работал искусный британский разведчик, успехи которого сыграли крупную роль в исходе фолклендского сражения. Я его назову «Капитаном».
Во время катастрофического для нас Коронельского сражения погибло около 1 200 человек из экипажей английских судов. Адмирал Кредок имел перед собой мощные корабли германского флота, во главе которых стоял адмирал Шпее.
Благодаря этой победе Шпее стал хозяином морских путей от Панамы до мыса Горн. И это случилось в такое время, когда безопасность торговых путей к Дальнему Востоку была для Англии источником серьезнейшего беспокойства.
«Капитан» быстро оценил опасность, которая угрожала британскому флоту и ему самому лично. В то время в Южной Америке существовала широкая сеть шпионажа, и «Капитан» отразил не одно покушение на его жизнь. В него стреляли однажды в Монтевидео, потом он подвергся нападению в одном кафе в Вальпараисо.
3 ноября 1914 года «Капитан» получил следующее шифрованное сообщение: «Следи за движением угольщиков. Дай знать заинтересованным».
Действуя на основании этих инструкций, «Капитан» установил, что два германских угольщика, «Амаесис» и «Сьерра дель Кордова», прибыли к тихоокеанскому побережью Южной Америки с большим грузом угля и что оба они были связаны каким-то тайным свиданием. Он также узнал, что германские разведчики послали радиограмму Шпее, извещая его о том, что на Фолкленде никого нет.
Уголь! Ведь только в результате получения угля адмирал Шпее мог благополучно уйти после Коронельского сражения.
Адмирал Тирпиц, германский морской министр, пишет в «Моих записках»: «После Коронеля от Шпее больше ничего не ожидали. Его главная задача состояла в том, чтобы без сражения привести обратно свои корабли и таким образом поддержать на недосягаемой высоте престиж, приобретенный в Коронеле».
Шпее был человеком храбрым и деятельным. Он хотел нанести еще один удар врагу, раньше чем отвести домой по безопасному пути свой победоносный флот. С этой целью он отклонился к Фолклендским островам, которые находились в 200 милях от него.
В то время немецкая эскадра находилась около острова Пиктона у входа в Биглский канал. Один из крейсеров этой эскадры захватил британское торговое судно «Друммир», которое огибало мыс Горн, направляясь к североамериканскому порту с грузом угля. «Друммир» был захвачен, а его ценный груз выгружен в трюм «Дрездена». 6 декабря 1914 года вечером «Друммир» был выведен из территориальных вод и потоплен.
Эта удача приободрила Шпее в его замысле разрушить морскую базу, радиостанцию и взять в плен губернатора Фолклендских островов. Но в водной пустыне подстерегала его британская эскадра.
Нет никакого сомнения в той, что если бы германская разведка знала об отправлении в южную часть Атлантического океана мощных крейсеров, вооруженных 12-дюймовыми пушками, то Шпее не пошел бы на такое сражение. Он отдал бы распоряжение своей эскадре рассеяться, и на всех британских торговых путях были бы расставлены многочисленные опасные пиратские суда.
Уголь был камнем преткновения для германцев. Им приходилось брать уголь в Сен-Винсенте, на острове Кейп Верд, входящем в португальскую территорию, а также вдоль южноамериканского побережья, в бразильских территориальных водах.
Над этими двумя нейтральными странами — Португалией и Бразилией — Англия не имела никакого контроля. История Коронельской битвы была хорошо известна, и прибытие двух мощных английских судов вызвало значительное возбуждение. Только благодаря усиленной деятельности «Капитана» и других разведчиков в южноамериканской прессе не появилось сообщения о визите этих двух судов. Заметка была уже под печатным прессом и все же в газете не появилась, что свидетельствует об упорстве, с которым работала британская контрразведка.
