Василий Седугин - Князь Гостомысл – славянский дед Рюрика
По случаю завершения удачного похода в просторной гриднице князь давал пир. Гости уже принялись за обильное угощение‚ хозяин восседал в кресле, мощным телом нависая над столом; у него покатые плечи, на толстой шее большая круглая голова, верхнюю губу подпирала тонкая нижняя, отчего выражение лица было брезгливым и высокомерным. Рыкающим голосом князь говорил покровительственно:
– Ешьте и пейте, дорогие гости! Всего довольно у князя новгородского!
Вышла к гостям княгиня Купава, стройная большеглазая красавица. На подносе она разносила чарки и угощала каждого, низко кланяясь:
– Кушай, дорогой гость, на здоровье!
За столом сидел Гостомысл. При первом взгляде на него каждый мог заметить, что пошел он не в отца, а в мать: тот же стройный стан, тот же нежный овал лица, те же синие глаза и небольшой с горбинкой нос. Только выражение лица было другое – мужественное и по-юношески непреклонное.
Гостомысл уже разговаривал с отцом о поездке в Ладогу. Против ожидания, князь даже не поинтересовался, с какими задумками решил поехать сын в один из новгородских городов; махнул рукой и покровительственно и несколько снисходительно проговорил:
– Поезжай. Будущий князь должен знать страну, которой будет править!
И теперь Гостомысл, почти не притронувшись к угощению, сидел точно на иголках, ожидая наступления завтрашнего дня, когда оседлает коня и отправится в путь. Он скоро увидит Млаву.
Пир был в самом разгаре. Неожиданно к князю подошел один из его дружинников и что-то прошептал на ухо. С лица князя тотчас сошел хмель, оно стало серьезным и сосредоточенным. Он порывисто встал и направился в свою горницу. Там его ждал гонец с невской границы, весь в пыли, с красными от усталости глазами.
– Беда, князь! Грабители из-за моря явились! – сказал он придушенным голосом. – Метут подчистую, убивают и насилуют!
– Кто такие? Снова шведы?
– Не похожи, князь. Свеев мы хорошо знаем, а эти иные. И одеждой, и вооружением другие, нами ранее не виданные!
– Много ли их?
– Да тысячи три наберется. Всю реку кораблями заставили.
Князь еще некоторое время выспрашивал подробности у гонца, а потом приказал вызвать с пира воевод, тысяцких и сотских и, не дав им как следует рассесться по лавкам, стал говорить напористо и быстро, беспокойно вышагивая вдоль военачальников:
– Нагрянули на нас вороги из-за моря. Кто такие, не ведаю и не знаю! Но известно, как вооружены. Кольчуги и панцири носят немногие, большинство одеты в кожаные куртки. Щиты у них большие, круглые, шлемы островерхие, как у нас, а вот мечи особые, можете убедиться сами.
И Буривой вручил военачальникам меч, который был привезен гонцом; его удалось добыть случайно у забредшего в лес грабителя.
Передавая друг другу, все с интересом рассматривали необычное оружие. В центральной части клинка вился узор переплетающихся полос стали и железа, узор выглядел как клубящиеся светлые и темные волны, как извивающиеся змеи, ветви или колосья пшеницы. Все понимали, что такая сварка носила чисто практический характер, но полученный узор притягивал взгляды, он был красив.
Осмотр сопровождался сдержанными оценками.
– Так ковали давно.
– Подобная ковка ушла в прошлое.
– Наши ковали делают мечи и легче, и прочнее этих.
– У наших мечей лезвия к концу резко сужаются, поэтому ими легче наносить быстрые удары.
Когда меч обошел всех военачальников, Буривой передал еще некоторые данные о противнике и заключил:
– Как видно, это новый народ в наших краях появился, нам неизвестный, что, несомненно, затрудняет борьбу с ним.
– Норманны это, – вдруг убежденно проговорил Ратибор. – По всем описаниям, они. Кроме них, некому.
– Тебе их приходилось видеть? – останавливаясь перед ним и вперив в него колючий взгляд, спросил Буривой.
– Видать не видывал, но слыхать слышал.
– От кого?
– От купца Божедуя. Недавно тот вернулся из западных стран и порассказал, что уже десятки лет на европейские народы наводят страх жители Скандинавии и Дании, которых они прозвали норманнами, что значит «северные люди». Появляются они из-за моря на быстроходных судах, нападают внезапно, рассыпаются на обширных пространствах, грабят, разоряют, уводят пленных для продажи в рабство и для работы в своих хозяйствах, а потом скрываются быстрее, чем подходят войска правителей. Норманны, князь, пожаловали к нам на Новгородчину. Это они, разбойники!
Действительно, в 753 году норманны совершили первое нападение на Англию. Целая толпа викингов высадилась на берег и занялась грабежом населения. Король бросил против них свое войско, но оно было разбито. А потом волны грабителей распространились на все страны Европы. Как писали хроники того периода, норманны свирепствовали, как лютые волки. Они уводили скот, неистовствовали в грабежах и убийствах, никогда не щадили ни священников, ни монахов, ни монахинь. Опустошались церкви и монастыри, их сокровища расхищались. На народ накладывалась тяжелая дань. Не приносила никакой пользы победа над ними в одном месте; спустя некоторое время показывались их войска и флоты еще многочисленнее в других местах. Смелость и беспощадность викингов наводили такой ужас, что отнимали силы к сопротивлению. Один викинг часто обращал в бегство десятерых человек и даже больше.
– Если сила норманнов большая явилась к нам, – продолжал Ратибор, – то одной княжеской дружины для отражения нападения будет маловато. Надо собирать народное ополчение.
– Без Ладоги врага не одолеть! – встрял в разговор тысяцкий Колобуд. – Срочно, князь, отправляй нарочного к ладожскому посаднику, чтобы он поднимал народ и двигал рать к Неве!
У Гостомысла сильно заколотилось сердце. Он уже хотел вскочить и предложить себя в качестве гонца в Ладогу. Он будет в Ладоге, увидит Млаву! Но его опередил сотский Ерумил:
– А кривичей забыли? Огромной численности племя сможет выставить такое ополчение, которое сметет с нашей земли всех ворогов!
– Если только захотят, – возразил ему Ратибор. – Сроду кривичи стояли в стороне от наших дел. Не было им дела до соседей, оставляли не раз в беде. Дескать, одни сами справятся с любым ворогом. Князь их Драгомир ни разу на наши просьбы не откликался.
– Было. Было такое, – подтвердил Буривой. – А теперь я его укоротил! Сыночек его, княжич Хвалибудий, в моем дворце проживает. Сегодня во дворце, а завтра где может очутиться? И Драгомир об этом ведает!
Все замолчали, зная крутой нрав Буривого.
– И кривичи пойдут, и чудь пойдет, и все подвластные уезды вооруженных людей мне направят. Только не нужны они мне. Не будем мы терять время на сбор ополчения. Потому что за это время норманны ограбят наши селения и спокойно уйдут в море. Понимаете, господа военачальники, к чему я клоню?
Все притихли, затаились, чувствуя, что князь скажет самое главное, основное.
– Так вот. Норманны разбрелись по селениям для грабежа. Селения отстоят у нас друг от друга очень далеко, им для сбора поживы понадобится, я думаю, дней пять-шесть, не меньше. Они раздробили силы, действуют мелкими отрядами. Вот сейчас и надо их брать! Сначала ударить по месту стоянки их судов, а потом послать сотни по селениям, где ловить и уничтожать разбойников! Поэтому приказываю: прямо с пира, немедля отправляйтесь к своим подразделениям и готовьте их к походу. Выступаем завтра утром, с восходом солнца, и идем скорым способом к Неве! Кто не успеет, будет догонять! Но мы с восходом солнца тронемся в путь, и не позднее!
– Князь, а как же воины из дальних селений? – пытался было возразить Ратибор.
Но Буривой перебил:
– Никаких отсрочек! Быстрота – залог нашего успеха!
Гостомысл был расстроен, что срывалась встреча с Млавой, но он успокоил себя: поход займет немного времени, не больше недели, а потом он сразу от Невы отправится в Ладогу. Он обязательно проявит себя в борьбе с морскими разбойниками, и будет что рассказать любимой девушке!
Отец поручил ему командование сотней, надо было готовить людей и коней. Он сначала пошел в конюшню. По пути встретился Сюкора.
– Что за переполох? – спросил тот.
Гостомысл хотел молча пройти мимо, но в последний момент пересилил себя. Ответил хмуро:
– Какие-то норманны напали на наши северные земли. Завтра утром выступаем в поход к Неве.
Сюкора тотчас оживился:
– Нева – это рядом с землями моего племени. Я иду с вами! Возьмешь в свою сотню?
– Только с разрешения отца.
– Конечно! Думаю, он будет не против, потому что в своих землях я быстро соберу не одну сотню воинов из соплеменников и мы вместе будем бить неприятеля!
С восходом солнца войско выступило из города. Едва отряды входили в лес, как сразу переводили коней на рысь. Торопить не надо было никого, все знали, что чем внезапнее будет нападение, тем больше возможностей добиться победы. Рядом с Гостомыслом скакал Сюкора. Толстяк довольно умело сидел на лошади, и Гостомысл понимал его: закончился почетный плен, он снова на свободе да еще примет участие в боевых действиях. Это по душе любому мужчине!
