Айбек - Навои
Справа, из-за холма, появились, вздымая клубы пыли, всадники Музаффара-мирзы. Когда они приблизились на расстояние полета стрелы, джигиты Мумина-мирзы принялись стрелять из луков. Другой отряд врагов бросился на воинов Мумина-мирзы, намереваваясь прорваться. Через мгновение на широком поле вспыхнул горячий бой. На правом крыле бойцы обеих сторон схватились врукопашную. Падали люди, мчались кони, поднялся крик, шум… Отряд врагов, брошенный против центра войск Мумина-мирзы, несмотря на энергичное сопротивление, стал теснить их, пользуясь численным превосходством. Молодой царевич не утерпел: ударив коня, он обнажил меч, сверкнувший на солнце белым пламенем, и бросился вперед. Окружавшие его джигиты со всех сторон ринулись к мирзе. Один из нукеров проворно схватил коня под уздцы и, бледный как полотно, взмолился: — Царевич, бога ради, не вступайте в бой! Заклинаю вас жизнью не выезжайте в поле!
Мумин-мирза нахмурился и закричал тонким голоском:
Оставь меня! Другие идут на гибель, а мы будем смотреть?
Он сильно ударил коня плетью, и могучий аргамак сделал скачок и устремился вперед. Джигиты: помчались за ним следом. Размахивая мечом в тонких детских руках, Мумин-мирза гневно осматривался по сторонам, чтобы видеть, в каком положении его джигиты, и оказать им поддержку.
На правом крыле джигиты, теснимы врагами, начали разбегаться. Мумин-мирза с четырьмя искушенными в боях воинами повернул в ту сторону. Нахлестывая коней, они мчались в облаке пыли, внезапно на них налетел большой отряд врагов. Мумин-мирза хотел проскочить мимо, но кто-то подъехал сзади, сорвал мальчика с седла и, бросив его к себе на колени, умчался к стану Музаффара-мирзы. Мумин-мирза, собрав все силы, забился в железных руках врага, но освободиться было невозможно. Он рванулся и чуть-чуть поднял голову; его глаза встретились с глазами Туганбека. Задыхаясь от ярости, царевич крикнул: — Собака.
Двум богатырям Мумина-мирэы удалось опередить Туганбека. Подняв мечи, они напали на него с обеих сторон, но на них бросился десяток вражеских воинов. Они самоотвержен но сражались, но в конце концов пали, изрубленные мечами.
Астрабадские воины, узнав о пленении Мумина-мирзы, рыдали от горя, но не прекращали сопротивления. Многие из них были уничтожены, остальных враг разметал по широкому полю. Однако джигиты снова собирались в маленькие отряды и бросались на врага.
Туганбек доставил своего пленника к Музаффару-мирзе и с гордостью передал его своему хозяину. Покрытый пылью мальчик, нахмурив брови, смело смотрел на выхоленного, нарядного Музаффара-мирзу, сидевшего на мягких коврах в прохладной тени деревьев. Музаффар-мирза, иронически улыбаясь, спросил:. — Ну что, хорошо вышло?.
Вы сами виноваты; Я только выполнял приказ, — ответил Мумия-мирза, еле шевеля пересохшими от жажды губами. Если бы вы немного, потерпели, я бы посоветовался с отцом или с его величеством государем, моим дедом, и сдал бы вам город.
— Существует и другой путь, — насмешливо заговорил Музаффар-мирза. — Если бы ты повесил на шею ножны меча и сам пришел бы ко мне, я оказал бы тебе милость.
— Я — потомок великого Тимура! — гневно воскликнул мальчик, — Если бы» я повесил на шею ножны меча и преклонил колени перед врагом, это было бы оскорблением памяти моего — великого предка.
— Кому ты говоришь такие слова?
— Вам! Если бы вместо вас пришел Рустам или Чингиз, я сказал бы им то же самое, — ответил Мумин-мирза и сел на землю, дрожа от гнева и отчаяния.
В глазах стоявших вокруг нукеров было сожаление и нежность. Многие из них переглядывались и тихо качали головами. Музаффар-мирза смущенно поднялся и, кивнув Туганбеку, удалялся. Старый, опытный боец, страстный любитель птиц и охоты, Мухаммед Бурундук Барлас подошел к благородному пленнику и почтительно погладив его по голове, сказал:
— Вы правильно говорили, мои царевич; вырастете — будете начальником большого войска.
Он приказал джигитам накормить и напоить мальчика.
Вечером Музаффар-мирза торжественно вступил о Астрабад. Чтобы Мумин-мирза не убежал, он велел заточить его в темницу и приставить к нему сильную охрану.
По случаю победы Музаффар-мирза устроил большой пир. Отличившимся джигитам царевич пожаловал богатую одежду и оказал всевозможные милости.
Через несколько дней из Балха пришли вести, что Хусейн Байкара жестоко разбил своего сына Бади-аз-Замана. Это известие очень обрадовало Музаффара Он послал гонца поздравить родителя с победой.
IIСпустя месяц Туганбек, по просьбе Музаффара-мирзы, отправился к государю с некоторыми поручениями. Хусейн Байкара находился в это время на берегах Мургаба. В самый день приезда в ставку Туганбек благодаря содействию Низам-аль-Мулька был принят государем в его шелковом шатре. Туганбек передал привет от Музаффара-мирзы и доложил просьбу царевича об увеличении причитающейся ему части доходов от Астрабадской области. Хусейн Байкара согласился удовлетворить желание любимого сына. Потом он поблагодарил Туганбека за услуги, — оказанные Музаффару-мирзе, и обещал пожаловать ему титул бека и обширные земли в Гератской области. Туганбек вышел от государя гордый и счастливый.
Вечером султан Хусейн устроил пир. В числе приглашенных был и Туганбек, который занимал на пиру одно из самых почетных мест. В огромном шелковом шатре, не уступавшем по величине дворцам в саду Джехан-Ара, шло веселое, радостное пиршество. Жареных гусей, перепелов обильно запивали вином. Пляски, шутки острословов, всевозможные развлечения не прекращались всю ночь и весь день. Хусейн Байкара сильно опьянел.
В сумерки приглашенные разошлись. Туганбек вышел из шатра с Низам-аль-Мульком» его сыновьями.
Вокруг поставленных в ряд шелковых шатров, перед которыми расхаживали есаулы, тускло поблескивали факелы. Низам-аль-Мульк был свеж и бодр, словно ничего не пил. Туганбек, хотя выпил много, как всегда, владел собой. Везир взял его под руку и повел большому шатру, стоявшему поодаль. Вокруг этого шатра расположилось множество караульных-евнухов. Туганбек, несколько смущенный, остановился входа.
— У Хадичи-бегим будет важное совещание, — шепнул ему Низам-аль-Мульк.
Хадича-бегим приветливо встретила Туганбека. Она осведомилась о здоровье сына и с интересом расспрашивала о событиях в Астрабаде, хотя была прекрасно о них осведомлена. Туганбек коротко изложил ей суть дела.
— Как же вы думаете поступить с этим недостойным пленником? — спросила Хадича-бегим, приглаживая пальцами поседевшие брови.
— Не знаем, — ответил Туганбек. — Сейчас он находится в Герате, в крепости Ихтияр-ад-дин. Мы отослали его туда с надежными нукерами.
— Негодяя, которым непочтительно обошелся с моим сыном, следует строго наказать. По моему мнению, его нужно убить. Отец хотел захватить Герат, сын — Астрабад. Нет, этого мы никогда не допустим! — гневно прошептала Хадича-бегим.
Глаза Туганбека удивленно раскрылись. Низам-аль-Мульк с лукавым видом молчал.
Сыновья Низам-аль-Мулька, которые после каждого слова царицы утвердительно кивали головой, оба разом воскликнули:
— Воля ваша!
Такое решение вопроса пришлось как нельзя более по душе Туганбеку. Действительно, не было лучшего средства зажечь гневом сердце Бади-аз-Замана и усилить вражду между отцом и сыном. А тогда и Туганбеку легче будет осуществить свои, планы.
— Где указ? — спросил Туганбек, наклоняясь к Ха-диче-бегим.
— Получу его сегодня же ночью. Но выполнить его надо быстро, это должен сделать такой человек, как вы. Послать указ с первым попавшимся нукером не годится, гератцы, получив такое повеление, вероятно, постараются найти способ оттянуть казнь. Если об этом услышат эмиры, они могут спросить государя, в чем преступление Мумина-мирзы.
— Несомненно! Несомненно! — пробурчал себе под нос Низам-аль-Мульк.
— За такую услугу можно получить горы золота, — протяжно, как свирель, пропел старший сын. Низам-аль-Мулька.
Туганбек мрачно посмотрел на него:
— Но не кончится ли это неприятностями?
— Что вы, что вы! — сказала Хадича-бегим с ужимкой старой распутницы. — Вы же поедете с приказом скрепленным печатью государя.
Простившись, с Хадичой-бегим, все вышли. Низам-аль-Мульк направился в свои шатер, Туганбек пошел в шатер его сыновей. Никому не хотелось ложиться.
— Государь, должно быть, не согласится, — сказал Туганбек..
— Приказ сейчас будет у нас в руках, — возразил Амид-Мульк. — Хадича-бегим так окрутила султана, что и вписать невозможно.
— В особенности если его величество хакан находится под действием вина. Тогда от него нетрудно получить любой приказ.
Туганбек прилег на подушки и погрузился в думы. Кемаль-аль-дин Хусейн взял книгу в сверкавшем золотом переплете и медленно нежным голосом начал читать газель. Часа через два вошел Низам-аль-Мульк,
